Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
С обрыва Платон Петрович увидел мальчишку, даже дыхание его тяжёлое услышал. Данька задыхался от кашля. На руках он держал Маринку. Мальчишка пошатывался, искал глазами, где можно выйти, подняться на берег: кругом был обрыв. Бывший ротный старшина бросился в воду, осторожно взял из Даниных рук девочку – удивился, что она, казавшаяся совсем невесомой, так потяжелела. От промокших длинных волос, наверное. Светлые волосы её были в крови, но девочка дышала, хотя и не открывала глаза. На берегу Платон Петрович бережно опустил её на песок – здесь гальки не было, сквозь песок берег порос травой. Оглянулся на плеск воды, перевёл дыхание: мальчишка сам выходил из моря. И не видел ничего, только её, Маринку. И шёл к ней. Смотритель не мог понять, где у мальчишки раны – казалось, он весь был одной сплошной, глубокой раной. Потом Платон Петрович присмотрелся: всё же самая большая рана у него на груди, поэтому и был он весь в крови. А Данька подошёл к Маришке, опустился рядом, положил ей на грудь голову… и затих.
Самарцев сбежал по тропинке – всего несколько минут прошло, как над ней невесомо парила его дочь. У Самарцева промелькнуло: целая вечность прошла… А на самом деле – всё происшедшее поместилось в несколько коротких минут… Смотритель маяка встал. Самарцев протянул ему руку. Платон Петрович не взял руку – будто просто не видел её… Молча смотрел на Самарцева. Подполковник сказал:
- Я отец…
В голосе бывшего ротного старшины – деланое изумление и нескрываемая насмешка:
- Что ты говоришь?!.. В жизнь бы не догадался!
Хотя Платон Петрович сразу понял, что к маяку явился отец девочки…
- Ты… ничего не знаешь, – подполковник, заметно было, что-то хотел объяснить… оправдаться…
Платон Петрович негромко ответил:
- А что тут знать. – Помолчал, добавил: – Это ты… вы с ним вон, – кивнул на Томилина, что ковылял к машине, держась за спину, – это вы ничего не знали о них. Раз устроили тут… прямо антитеррористическую операцию против мальчишки с девочкой. Давай, скорую вызывай, подполковник. Девчонка без сознания, и рана на виске, смотри…
Данька взял Маринку на руки. Самарцев хотел забрать у него дочь, но мальчишка с такой диковатой угрюмостью посмотрел на него – чисто волчонок! – что Самарцев лишь кивнул ему:
- К машине неси!
Даня нёс Маринку, склонялся над её лицом, не скрываясь, целовал её губы, прикрытые глаза, чуть заметно шевелил губами:
- Мариночка!.. Мариша…
Томилин суетился около машины, поспешно говорил:
- Степаныч, Степаныч! Надо бы… Не надо бы… сюда её не надо бы, в крови она… Чехлы… Чеееехлы у меня… новые, только-только… Андрей Стеепааныч!
Данила осторожно положил Маришку на заднее сиденье, посторонился, давая подполковнику Самарцеву сесть в машину. Сверкающая белая машина отъехала, а Даня ещё слышал, как стучит Маришкино сердечко, ещё чувствовал её нежное тельце в своих руках…запах волос её слышал.
Без сил мальчишка опустился на землю. Безучастно лежал вниз лицом. Какая-то оглушительная тишина наступила во всём мире… А без Маринки, Даня понимал, по-другому и не могло быть. В мире этом они не могли жить друг без друга. Им надо было быть вместе: медленно находить губы друг друга… потом тихонько прижиматься друг к другу, замирать от нежности, от ожидания, что сейчас медленно накатят сладкие-сладкие волны… им надо было вместе пить молоко и кушать хлебушек… бесконечно разговаривать о том, что Маришка станет учительницей, а Данька в армию пойдёт… Им надо было, чтобы вдруг, на полуслове… снова – глубокий-глубокий поцелуй… пальцы Данькины – там, где самая-самая Маришкина нежность… и снова – тесно-тесно, медленно-медленно… Они не замечали, как засыпали – сладко-сладко. Набирались сил для ещё большей нежности. Им с Маринкой нельзя жить друг без друга…
Рядом присел смотритель маяка. Платон Петрович уже понял, что мальчишка сильный – выдержит. Утешать не стал, сказал лишь:
- Могло быть хуже. Я видел – ты успел оттолкнуть её. Это хорошо, что успел: она с того места прыгнула в воду-то – на страшные камни не попала, чуть в стороне они остались… А самый острый камень поэтому тебе и достался… Ну, ничего, заживёт: ты мальчишка крепкий. – Смотритель маяка не выдержал, прикоснулся ладонью к Данькиному плечу: – Заживёт… до свадьбы-то. Ты полежи, полежи. Пойди потом, окунись – море, оно тоже лечит, водой солёной…
Смотритель ушёл – он не привык говорить много слов, а самое главное он сказал этому мальчишке.
Неслышно подошёл Тимка, положил на Данькино плечо свою руку, вздохнул:
- Пойдём домой, Дань. Пойдём…
Даньке не хотелось домой. В их с Маринкой маленький домик ему тоже не хотелось. Он не мог видеть её беленькое платьице, что осталось в домике… а Маринки нет… И ему хотелось лишь туда, где Маришка. Данька сел, взъерошил Тимкины волосы:
- Ты иди, Тимка. А то искать тебя будут. Иди, я потом… приду.
Тимка ещё раз прерывисто вздохнул, помолчал. Оглядываясь, пошёл по тропинке, что ведёт к деревенским огородам…
Глубокой ночью Данила вернулся в деревню. Остановился немного поодаль калитки в огороде подполковника Самарцева. Услышал приглушенный разговор: какие-то два парня что-то несли в огород Самарцева. И вдруг он узнал голос Томилина:
- Да его давно проучить пора. Чтобы сговорчивей стал.
И голос начальника гаража, Антона Яковлевича, Данила тоже узнал. Антон Яковлевич возмущённо жаловался:
- Так достал уже Самарцев… со своими проверками! Копает и копает – насчёт этих запчастей к машинам. Сейчас бухгалтеров подключил – чтобы отчёт ему предоставили, сколько денег на новые запчасти потратили… Потом до бензина доберётся!
Томилин спросил:
- С лейтенантом всё будет, как задумали? Не испугается?
Антон Яковлевич ухмыльнулся:
- А ему деваться некуда. Первый пойдёт, если что…Рыло-то в пуху. Всё продумано: утром лейтенант случайно найдёт ящики с запчастями в огороде Самарцева… Лейтенанту – звёздочку на погоны, а нам – от Самарцева избавиться. Хоть заживём!.. А ты, Томилин, чего так злобствуешь на подполковника?
Томилин негромко засмеялся.
- Ну, это ты, Яковлевич, размечтался! Никто пока от Самарцева избавляться не собирается. Поучим… посмотрим. Ты думаешь, мне что ли, прибудет, если с запчастями всё выяснится… если докопается он. Деньги тут немалые, сам знаешь. Вот и пусть похлопает глазами, когда запчасти, которыми он так интересуется, лейтенантик обнаружит в его же огороде… Думаю, Самарцев выводы сделает правильные. Сговорчивей станет. К тому же, – в голосе Томилина явная усмешка, – я о будущем думаю… а в будущем, ты ж понимаешь… без его погонов в моём деле – ну, никак! Хотел вот… породниться. Девка у него, а у меня – парень. Мне, ты понимаешь, Антоша… родство это – во как надо! А он не доглядел за девкой своей… Словом, надо, чтобы Самарцев работу над ошибками сделал.
Томилин подозвал к себе парней, что-то тихо им приказал. Данила услышал лишь:
- Там у него сети старые. Сверху кинете, прикроете.
И Томилин с Антоном Яковлевичем уехали.
У Данилы кружилась голова –от боли в груди, во всём теле… От того, что Маринки уже несколько часов нет рядом с ним. И всё же делал усилие над своей слабостью и болью, старался осмыслить услышанное. Вообще-то, всё было понятно… Подполковника Самарцева просто-напросто собрались предать – вот таким подлым образом… Но!!! Самарцев – Маришкин отец…
Данила шагнул навстречу парням.
- Стоп, ребята!.. Я догадываюсь, что тяжело… А ну, быстро взяли свои ящики, и назад!
Один из парней повернулся и мгновенно скрылся в темноте. Оставшийся, долговязый, страшно растерялся. Данька вздохнул: всё тело болит, но надо помочь этой сволочи вынести ящики с запчастями с огорода Самарцева… Недалеко, оказывается, стоял грузовичок из гаража агрофирмы – Данька узнал его. Вот в него они с долговязым испуганным парнем и перетаскали ящики с запчастями. Парень поспешил запрыгнуть в кабину, а Данька всё же успел напоследок дать ему хорошего пня под зад…
А ещё пришлось Даньке избить Стасика. Он откуда-то вынырнул совсем уж неожиданно. Данила сообразил: Стасика оставили, чтоб проследил за делом. Данька устало посмотрел на Стасика, хотел обойти его. А Стасик вдруг решил изобразить сочувствие. Вздохнул:
- Да… финал у любви оказался печальным. Слышал, слышал. – Хлопнул Даньку по плечу, подмигнул: – Да не горюй ты так. Шалавы на Маринке не закончились – на наш с тобой век хватит.
От первого же Данькиного удара в челюсть у Стасика запрокинулась голова – Стасику показалось, что голова оторвалась… а Данька бил его, пока Стасик не упал на землю.
В дом Данила не зашёл – решил до утра посидеть на сеновале: всё равно уснуть не сможет… раз Маринки нет. Уже перед рассветом его всё же сморил тяжёлый сон. Во сне сильно болела грудь и голова, Данька тихо постанывал. И не слышал, как уже утром к нему подошли дядя Андрей с дядей Иваном, о чём-то тихо говорили… А днём пришла жена дяди Андрея, Любаша. Обняла мальчишку, поцеловала в голову. Смазала раны каким-то снадобьем. Негромко сказала:
- В дом пойдём, покушаешь. Или я сюда тебе принесу?
Данила покачал головой – не надо… Ему без Маринки жить не хотелось, не то, что кушать…
А Стасик в подробностях рассказывал отцу и Антону Яковлевичу о том, что случилось минувшей ночью в огороде Самарцева: как откуда-то взялся Данька Демидов, как Паша испугался и убежал, один Севка остался с ящиком в руках, как Демидов заставил отнести все ящики с ворованными запчастями назад, в машину… Как потом Данька избил его, Стасика… Томилин потемневшим взглядом рассматривал синяки под глазами сына. Впрочем, самого Стасика беспокоили, казалось, вовсе не синяки. Стасик в совершенном изумлении повторял:
- Вот придурок Демидов! Ну, придурок!.. Самарцеву помог! Самарцева спас от конкретной подставы! Придурок! Самарцев его уничтожить хочет, а он помогает ему, спасает его! Приидуурок!
Томилин и Антон Яковлевич переглянулись. Начальник гаража трусливо заныл:
- Сдаст ведь! Сдаст нас, гадёныш! Всем же расскажет, как мы хотели сделать Самарцева!
Томилин поморщился:
- Не ной. Кто ему, хулигану, поверит… А, может, он сам украл эти ящики с запчастями… и в отместку хотел Самарцеву подбросить. – Томилин подмигнул Антону Яковлевичу: – Самарцев дочку-то… шалаву свою… можно сказать, из постели у него вытащил, услады лишил… Вот хулиган этот и злобствует, мстит подполковнику… Похоже?.. То-то же!
Томилин гордо потирал руки: приятно всё же, когда тебя уважают… и любое дело решается поэтому за полдня, как сейчас. Ну, мясца там свежего – валюта твёрдая! – кому надо не пожалеть. Не пожалеть и прочих красиво упакованных даров их щедрой земли. И уже в руках – решение комиссии по делам несовершеннолетних: оформить несовершеннолетнего Демидова Данилу Сергеевича в специализированный интернат…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 10 Часть 11
Часть 12 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16