Юлия Петрова
В парижских письмах Марии Васильевны Якунчиковой Елене Дмитриевне Поленовой встречаем короткий рассказ о личном знакомстве с художником Эженом Каррьером - мастером, мало популярным в наши дни даже во Франции, но, безусловно, хорошо известным современникам по всей Европе, в том числе в России.
Слава пришла к Каррьеру лишь во второй половине жизни, в 1890-х годах, зато обретенный им авторитет оказался поистине масштабным. Публикации, даже книги, посвященные его творчеству, появляются уже при его жизни. Художник получает многочисленные заказы как от частных лиц, так и от государства. Среди тех, кто обучается в студии Каррьера, - Анри Матисс, Андре Дерен, Жан Пюи и другие живописцы, впоследствии обретшие мировую известность. Посещают так называемую Академию Каррьера и русские мастера, приезжающие в Париж в поисках новых творческих горизонтов, - Александр Васильевич Шевченко, Елена Андреевна Киселева. К его мнению прислушиваются, он принимает участие в крупных политических, художественных и общественных событиях, в том числе требует пересмотра знаменитого дела Дрейфуса, борется за создание в Париже Осеннего салона, дает интервью на острые социальные темы. Несмотря на то что подчас в своих высказываниях Каррьер примыкает к политической оппозиции, он удостоен Ордена Почетного легиона. Среди его друзей - самые блестящие современники, такие как братья де Гонкур, Альфонс Доде, Поль Верлен, Стефан Малларме, Жорж Клемансо, Айседора Дункан и другие. Ближайший друг Каррьера - Огюст Роден - считает его одним из наиболее выдающихся мастеров эпохи и говорит: «На выставках большая часть картин - не что иное, как живопись; на этом фоне картины Каррьера - это окна, открытые в жизнь»[1]
Мастерская Каррьера (одно время в ней работает также наш соотечественник Иван Павлович Похитонов) становится местом встреч интеллигенции, сюда приводят и приезжающих в Париж иностранцев. К концу жизни вокруг Каррьера, как ранее вокруг Льва Николаевича Толстого или Генрика Ибсена, сформировался кружок представителей передовой европейской мысли[2]. Айседора Дункан, описывая свою первую встречу с художником, характеризовала его как необычайно притягательного, харизматичного человека: «В нем был заложен могучий дух, сильнее которого я не встречала: Разум и Свет. Он излучал величайшую нежность ко всему живущему. Вся чудесная красота и сила его картин была просто прямым отражением совершеннейшей души художника. В его присутствии я чувствовала себя так, как, должно Быть, чувствовала бы себя в присутствии Христа. Я была полна таким благоговением, что хотела опуститься на колени, и опустилась бы, не будь я так робка и сдержанна по натуре»[3]. Это не единственный подобный отклик. Каррьер воспринимался многими как мудрый советчик, духовный пример и авторитет.
Перечисляя Елене Дмитриевне лучшие работы на Салоне Марсова поля 1892 года, Мария Васильевна называет «В омнибусе» Цорна и «Материнство» Каррьера[4], последнего хвалит за точность ухваченного жеста и лиц: «иллюзия реальности удивительная»[5]. Полотно, изображающее женщину, обнимающую и целующую двоих детей, заслужило восторженные отклики и других критиков: «Никогда еще ему [Каррьеру] не удавалось достичь настолько яркой выразительности жеста, такого мастерства в построении картины»[6]. Эли Фор определяет историческое значение живописи Каррьера: «Никогда до сих пор никто не осмеливался сделать единственным своим сюжетом банальную повседневность. Даже самому Рембрандту практически всегда требовалось большое событие, некая красочная история для того, чтобы выразить собственную страсть. Каррьер понял, что самое скромное житейское происшествие - это огромнейшее явление. В этом смысле он настоящий исторический живописец, так как рассказывает людям историю о том, чего они сами никогда не замечают, - самую суть их жизни»[7].
Из 68-го выпуска журнала «Третьяковская галерея» (№3 2020)
