"Бобриха" 31 / начало / часть 30
- Я, папенька! Это я, Петя! – почти крикнул солдат.
Сначала отец и сын молча смотрели друг на друга. Алексей всё еще не мог поверить, что перед ним Пётр. Словно впился взглядом в его лицо, пытался найти знакомые черты, но никак не мог уловить сходство ни с собой, ни с Таисьей.
- Где ты был всё это время? - нарушил молчание Алексей.
Пётр вздохнул, произнёс:
- Расскажи сначала, как там матушка, Васенька, кто родился? Бабка как? Таисья прозрела? А Алёнушка? Замуж вышла?
Алексей покачал головой:
- Ничего не скажу, пока не ответишь на мой вопрос. Где ты, чёрт возьми, все эти годы пропадал?
Пётр молчал. Собирался с мыслями, думал с чего начать свой рассказ.
- Сбежать из дома я мечтал давно, а тут сложилось всё, как нужно. Видя, что мать мучается, живя с Бобрихой, я и ей предложил. А тут ещё ты свою Таисью привёл. Матушка долго не соглашалась, а потом решилась. Поначалу я верил, что у нас всё получится. Выпросил у тебя коня взамен на любезности с Таисьей.
Это был мой единственный шанс, и я им воспользовался. Уже в пути появились первые сложности. Оказалось, что матушка беременна. Ей было тяжело, мы постоянно останавливались. Васенька бесновался. Кое-как добрались до нашего дома. Я не собирался задерживаться там надолго. Думал переночевать и на следующий день продолжить путь. Куда мы точно бежим, я еще не знал.
Чтобы хоть как-то приободрить матушку, я показал ей чашечки с изображениями. Прости отец, я ослушался, и взял их без твоего разрешения. Они ей очень понравились. Вася тоже рассматривал с интересом, а потом показал жестами, что хочет взять в руки чашку со своим ликом. Я не разрешил, и тогда он со всей силы смахнул со стола посуду.
Полетели и горшки, и кувшины. Я разозлился, накричал на него. И тут матушка передумала ехать дальше. Начала говорить, что Васеньке нельзя среди людей, что нас не поймут, и мы не найдём себе место для жизни. Я, честно, был даже рад, что она отказалась. Отправил их утром домой. Мать сказала, что дорогу помнит. Я же пообещал остаться тут. Они отбыли рано утром.
Поначалу я наводил порядок, собрал все осколки. Разбитые чашечки матушки и Васеньки я не обнаружил, скорее всего, она забрала их с собой. А потом всё же решился бежать один. Когда выбрался из леса, встретил семью с двумя обозами. Спросил, куда путь держат. Они сказали, что переезжают в соседнюю волость.
Я придумал историю о том, что потерял своих родителей и мне некуда теперь идти. Они сжалились надо мной. Отец семейства со странным именем Аполлон сказал, что возьмёт меня с собой взамен на коня. Я согласился. Больше недели мы добирались до места назначения.
У Аполлона была жена Мария и две дочки. Старшая Елена потом стала моей женой. Я жил с ними довольно счастливо. Скажу честно, возможно обижу тебя этим, но я не скучал по родному дому. Даже не вспоминал вас. Мне было так хорошо! Дом, в котором мы поселились, принадлежал родителям Марии. Они умерли и оставили своей дочери наследство.
Я помогал Аполлону по хозяйству. У нас была огромная конюшня с породистыми жеребцами. Много времени я проводил там. А ещё я гордился тем, что живу среди людей.
Относились ко мне, как к родному сыну. Когда мне исполнилось 18 лет, я попросил у Аполлона руки его дочери. Он согласился. Нас повенчали. Через год у нас родился сын Егор, а еще через год, в 1920 году Аполлон с женой и детьми решили эммигрировать в Константинополь.
Перед отъездом Аполлон отравил всех своих лошадей. Не хотел, чтобы они достались красноармейцам. Я рыдал, просил оставить лошадей живыми. Я уговаривал Елену остаться со мной. Сам я не захотел покидать страну. Отец жены предсказывал войну и разруху, объяснял мне, что нужно бежать именно сейчас, иначе будет поздно.
Елена так и не согласилась, уехала с родителями и забрала с собой ребёнка. После их отъезда я записался в Красную Армию. Аполлон обещал мне, что пришлёт весточку, когда они доберутся до места назначения. Но до сих пор тишина. Я не знаю, живы ли они.
Дом, в котором мы жили, почти полностью разрушен. Оттуда вынесли всё нажитое. Я теперь отправляюсь туда, попробую восстановить дом. Может быть, они передумают и вернутся обратно.
Ну а теперь твоя очередь, отец.
Алексей выслушал сына.
Он был поражён тем, что Пётр за все эти годы не вспоминал о своих родных. Эти слова болью резанули по сердцу.
«Не дай Бог об этом узнает Таисья! Боже мой, получается, я воспитал бездушное существо. Он достойный внук Бобрихи», - думал Алексей.
Ему очень хотелось отвернуться и уйти подальше от этого солдатика. Не прощаясь, не оборачиваясь. Дать ему понять, что он не нужен никому. Захотелось обидеть его, задеть за живое.
Но не смог. Пожалел. Прежде всего, пожалел себя.
Молчание затянулось. Смотрели друг на друга. Алексей не смог сдержать эмоций, и сын увидел, как слёзы-горошины покатились с отцовских глаз.
Алексей вытер глаза рукавом, произнёс нехотя:
- А мне и рассказывать тебе нечего. Зачем тебе знать о тех, кого ты не вспоминал 10 лет? Кажется, ты пропустил свой состав.
Громкий сигнал отходящего поезда заглушил всех вокруг.
Пётр набросился на отца, начал трясти его за плечи:
- Расскажи мне о них, папа, расскажи, прошу тебя! У меня кроме вас никого, может быть, и нет уже! Я готов на коленях ползать и перед Устиной, и перед Таисьей, только не молчи, не гони меня, отец!
- Раньше надо было думать! - крикнул Алексей. – Если бы ты не споткнулся возле меня, то и не вспомнил бы! Иди, куда шёл!
- Отец, можно я поеду с тобой? – успокоившись, спросил Пётр.
- Можно, - тяжело вздохнув, ответил Алексей, - только ты не увидишь всех. Устина и Васенька не добрались до дома, они погибли в пути. И в этом есть твоя вина. Ты бросил их.
Алексей поведал сыну обо всём, что произошло после его побега.
Пётр рыдал, катался по вокзальному полу, просил у отца прощения.
Возвращение домой отца и Петра запомнилось Лукерье на всю жизнь.
Когда Таисья услышала про то, что Пётр вернулся, она онемела от неожиданности. И теперь не могла ни увидеть сына, ни сказать ему ничего. Алексей винил и себя в этом. Думал о том, что нужно было подготовить Таю к этой встрече.
Лукерья не обрадовалась возвращению брата. Их отношения были натянутыми. Она обвиняла его и в том, что он угробил Таисью, и в том, что отпустил Устину одну. Не могла ему простить всё, что произошло после его побега. Так и жили, терпя друг друга.
А потом Лукерья стала думать о том, как сложилась их жизнь, если бы Петенька не сбегал с матерью.
Представила, как страдала бы Устина, если бы Бобриха забрала у неё родившегося ребёнка. И перестала винить Петра. С болью в сердце осознала, что Устина спаслась от злых умыслов Бобрихи. Даже попросила у брата прощения.
Таисьи не стало первым майским днём 1924 года, она не смогла оправиться после бронхита. В ту ночь, впервые за много лет Лукерье приснилась Бобриха.
Ведьма сидела в бочке и тянула руки вверх, а над ней парила Таисья. Глаза Бобрихи были полны мольбы. Потом кто-то в белых одеждах накрыл бочку крышкой, а Таисья улетела высоко-высоко.
После этого сна Бобриха больше не являлась Лукерье.
Вскоре Петенька уехал восстанавливать дом Аполлона. Но восстанавливать было нечего. На его месте шло строительство хозпостороек.
Пётр вернулся к отцу и сестре, и до 1941 года трудился с отцом в гончарной артели. Лукерья работала учительницей в школе.
Продолжение здесь
Рассказ "Тайник" тут (опубликован полностью)
