Анимация изменила мою жизнь. В то время, как я шесть лет безуспешно пыталась воткнуться в тесные ряды журналистов, а со спины уже подпирали студенты журфака, в анимации ждали меня с распростертыми объятиями. Когда я пришла в свою первую студию, оказалось, что все мои навыки сошлись в нужное время в нужном месте. Ты пишешь? Нам как раз нужен сценарий. Работала на телевидении? Распишешь монтаж. Рисуешь? Прекрасно, сделаешь раскадровку. Руководила? Клево, поможешь нашей команде.
Когда ты нужен, ты с радостью несёшь людям свою жизнь. Берите. Если я вам полезна, если без меня плохо, а со мной хорошо, я готова вас любить. В анимации я повзрослела. Здесь я поняла, что точно не вернусь в журналистику. Поняла, что за свою жизнь, за то, что со мной происходит, отвечаю только я. И если я могу взять ответственность еще и за других, меня готовы поднять и нести впереди всех.
Эта работа избавила меня от страха начинать все сначала. Все стереть и начать с нуля. Я говорю о буквальных вещах. Правки учат смирению. Надо все переделать? Ну что ж, давайте переделаем. Да, я над этим работала несколько дней. Ну и гори оно синим пламенем. И оказалось, это не так страшно. Первые года два меня, конечно, бомбило. Но теперь я понимаю: чтобы куда-то попасть, надо хорошо прицелиться. Чтобы сделать что-то хорошо, надо подготовиться. Нет времени на подготовку - потрачу время на правки. Равно пропорционально.
Я всегда работала в реальности дэдлайнов. В прессе, на ТВ, в анимации. И этот опыт показал мне, что надо быть шустрой, надо быть профессионалом - делать все вовремя, следовать договоренностям, работать честно, быть конкретным и не юлить.
В анимации, как и в журналистике, есть свои водовороты, в которых люди теряются толпами. Водовороты затягивают - фрустрация, которая зашоривает даже светлые головы. Ставит незначительное на пьедестал и заставляет себе служить. О чем я? Журналисты переоценивают кулуарные интриги горсовета в то время, когда горожане даже не знают фамилию мэра, а депутатов так и подавно. Да-да, ребята, даже тех, кто в облсовете по тридцать лет сидит. Всем насрать. В анимации вопрос правок и качества - это тема на уровне с политикой и религией. Я видела, как люди теряли работу, увольнялись, потому что не могли принять реальность: работа по найму - это работа по найму и твоё мнение по поводу проекта - это всего лишь предложение клиенту, которое он вправе отвергнуть. Ну, не гений ты и не народный артист. Че обижаться-то?
“Я не хочу делать говно”. А с чего ты взял, что твой шедевр - это НЕ говно? В нашем пресыщенном контентом мире только Пиксар не считается говном. И то найдутся люди.
И вот это мысль “А не говно ли я делаю”, слава богу, живет и здравствует в моей голове именно благодаря анимации. И я не хочу от нее избавляться. Мне кажется, это очень полезное приобретение. И для сценария, и для картин, и для моих рассказов, которые я редактирую месяцами, пока нечего будет выкинуть.
Самое главное, что анимация мне вернула - это путь. Всю жизнь с раннего детства я рисовала. Родители были убеждены, что я стану художником. Но гормоны и пубертат сказали “нет”. И я ушла на кафедру кино-телеискусства. Работала по специальности до тридцати, страшно гордилась этим - вот она я, человек-легенда, который с института работает по специальности! И только в анимации, карпея над раскадровками, я снова стала рисовать. Очень много рисовать. Один режиссер анимации сказал: “Надо быть сумасшедшим и страшно это любить. Любой нормальный человек рисовать в таких количествах просто не выдержит”. Шутка ли, за три дня нарисовать 60 кадров? И вот спустя тонны раскадровок я так набила руку, что осмелилась себе сказать: “Да, я рисую. Хватит уже прятаться от самой себя. Это мой крест и нести его мне”. Так, тихой сапой, по чуть-чуть я стала заниматься живописью, затем иллюстрациями. И описать этот путь мне так сложно. Я сделала крюк длиной в 13 лет, чтобы вернуться к тому, на что изначально был заточен мой мозг.
Анимация сделала мои книжки похожими на мультфильмы. Работая над иллюстрациями, я замечаю за собой, что опять строю кадр, что мои персонажи мультяшные, а локации слишком кинематографичные. Но мне это нравится. Детская книга должна быть для детей. Глядя на чужие иллюстрации, сделанные точно искушенными художниками, мне все время хочется спросить: “Для кого книга, товарищи? Это точно для детей? Или для себя?” Посмотреть и прослезиться: какой я талантливый, боже. В родительской квартире хранятся стопки наших детских книг. По затертости книжки можно определить, как часто ее брали в руки. Там есть книжонки, превратившиеся в тряпочки. Затертые до консистенции одноразовой салфетки. И лежат другие - едва тронутые, совсем как новые, кое-где лишь отслоились уголки. В них иллюстрации - произведения искусства, понять которые и оценить могли только взрослые, но не мы.
Сейчас я все яснее понимаю, что как сценарист и как раскадровщик я уже не тяну. Это колоссально тяжелая работа, которая вырывает тебя из жизни на несколько дней, а то и недель, без отдыха и перерыва, с утра и до полуночи. Это неблагодарный труд, который канет как только ролик будет готов. Посмотрев очередное видео, над которыми работали мои коллеги, я поняла, что больше не могу вкалывать в никуда. Теперь я все реже беру заказы на сценарий, потому что во всю идет работа над книгой. Я рисую и понимаю, что не хочу возвращаться, несмотря на все, что анимация для меня сделала.