"Здесь каждый день необходимо платить
Тем, что пить крайне вредно и нельзя курить,
Здесь, в этом отеле под названием "Брак"
Здесь не бывает любовниц, не бывает друзей
Но, как ни странно, здесь всегда слишком много людей
Здесь, в этом отеле под названием "Брак"
"Отель под названием "Брак" "
Не буду в этот раз вводить долгую преамбулу и «интро» к статье, постараюсь быть лаконичным. Книгу мне подарила моя скво, исключительно как дань памяти Майку Науменко. Я не являюсь поклонником творчества Александра Кушнира, но справедливости ради должен отметить, что «100 магнитоальбомов русского рока» достойная книга, в которой ему удалось поймать и запечатлеть нечто стоящее. Увы, в случае с «Жизнью в зоопарке» такого не получилось. Здесь хватает документальных данных и мнений очевидцев, но нет самой этой истории, завязанной на духе времени и на трагедии «звезды советского рок-н-ролла». Мне кажется, что Кушнир так и не вытянул книгу, а сам текст читается, словно написан в 92 году. Словно Майк умер еще вчера и не было почти 30 лет переосмысления его творчества, связанных с контекстом развития самой страны и дальнейшего существования русского рока. А ведь о жизни и трагедии Майка можно было бы состряпать мощный роман. Это вам не БГ, и уж тем более не Макаревич. Майк Науменко – одна из немногих по-настоящему драматических фигур в русском роке. Где-то рядом с Башлачевым, Жорой Ордановским и Янкой.
Обратите внимание, что книга вышла очень кстати и вовремя. Кушнир в предисловии намекает, что ему пришлось бросать другие дела-проекты и сесть за книгу о Майке. Думается мне, что мэтр решил срубить бабла по-быстрому. Пока шла шумиха вокруг кинофильма «Лето» и даже самые непросвещенные малолетние хипстеры обратились к дискографии «Зоопарка», Кушнир понял: другого такого момента уже не будет. Нужно ковать железо «не отходя от кассы».
РАННИЕ ГОДЫ
Отмечу, что как человек, который интересовался группой «Зоопарк» более 20 лет – 85% фактов из книги Кушнира я уже где-либо читал в статьях и интервью музыкантов. Свежака очень не хватает, а ведь ради этого и читалась книга. Первое мое детское впечатление от «Зоопарка» было именно визуальным. Обложки альбомов Майка Науменко резко отличались от обложек альбомов других групп русского рока. Смотрелись они очень четко и стильно. На альбоме Blues de Moscou визуально они более всего вписываются в эстетику брит-попа.
Жена Майка Наталья с женской прозорливостью сказала, что он был воспитанным мальчиком из хорошей семьи, который пытался выдавливать из себя советское . Но так можно сказать и про всю ленинградскую рок-движуху середины-конца 70-х. Они все были воспитанными, умными мальчиками из порядочных и обеспеченных семей, которые пытались выдавливать из себя все советское и корчили героев рок-н-ролла. Многие рок-авторы, например А. Троицкий пытаются представить это так, будто герои советского рока вступали в схватку с советской системой и продвигали культурный прогресс. Совсем юные современные мальчики и девочки(а так же их родители) могут подумать, что именно русские рокеры развалили СССР, но это было далеко не так. Поэт Илья Кормильцев справедливо заметил: «найдите мне хоть одну антисоветскую строчку в русском роке». В этом и прикол, что никто не боролся с системой, сама начальная программа русского рока носила характер «жизни по кайфу». Именно в Майке наиболее выразился дуализм порядочного питерского интеллигента и советского человека, который слушает Лу Рида и при этом грезит Нью-Йорком, жизнью рок-звезды и девочками. Но в том-то и дело, что все это лишь фантазии мечтателя, который тонко простебывает сам себя на этот счет. Самоирония и стеб – сильные стороны майковских песен. Майк не ненавидел совок, а в его песнях практически нет явлений пошлой советской жизни, хотя сам по себе питерский богемный быт с вермутом, папиросами Беломорканал, редкими пластами выписан с теплотой.
Таким образом, все бесчисленные проблемы с советским законодательством у рок-музыкантов были не из-за антисоветчины в песнях, но скорее из-за незаконной коммерческой деятельности, которой они занимались. Этот вопрос Кушнир раскрывает хорошо и правдоподобно. Когда стало «можно», рок-группы стали выступать с квартирниками, в подвальных помещениях, которые назывались «клубами» и при большом везении – в просторных ДК. Коммьюнити, оно же сообщество вокруг русского рока начинало шириться и усложняться. На русскоязычный рок-н-ролл был бешенный спрос у слушателей и неудивительно, что скоро появились подпольные музыкальные менеджеры, промоутеры, организаторы концертов, распространители и «музыкальные писатели», продюсеры, звукорежиссеры, критики. Схема организации шоу-бизнеса по западной модели понемногу просачивались через железный занавес, а местные советские деятели зачаточного музыкального бизнеса пробивали тропу. Так, как умели. Именно тем и ценны ранние годы советского рок-н-ролла: все это делалось не только ради бабла, но скорее ради какой-то сверхидеи. Попытка приблизить времена иной, более свободной жизни, в которой можно без напряга кайфовать.
РАСЦВЕТ
Майк начинал с unplugged-выступлений. Но уже первые его темы очень заходили. С большим успехом он сыграл свой первый концерт в Москве, который устраивал Артем Троицкий. Набирая популярность, Майк понимал, что ему нужна постоянная, а не сессионная группа. В основном с ним играли музыканты «Аквариума». Тут нужно сказать, что Кушнир к месту и не к месту упоминает БГ. Тенью, на протяжении всей книги, он следует за Майком. БГ служит для Кушнира некоторым мерилом, ведь именно по нему он сопоставляет все успехи и неудачи Майка. А так же сравнивает их музыкальные концепции и задумки. В общем, устанавливает некое соперничество. Это не написано в книге, но это мои выношенные мысли, концепция: на русской почве БГ эксплуатировал образ Дэвида Боуи, этакого космического трансгендера с красивыми мелодиями. Соответственно, БГ пытался «переть» наверх, к успеху, баблу и мейнстриму. Боуи любил кокаин – наркотик успешных рок-музыкантов. Майк же видел для себя иную творческую задачу. Эксплуатируя творческую тему проженного нью-йоркского алкоголика и наркомана Лу Рида из «Бархатного Подполья», Майк наоборот углублялся в андеграунд. «Velvet Underground» создавали героиновую музыку, то есть «окапывались» в маргинальном андеграунде. А их песни потом перепевали такие отвязные героиновые ребята, как Пит Догерти и Джон Фрушанте (гитарист RHCP).
В отличие от БГ, Майк не только чувствовал себя органично в рок-подполье, но так же окапывался в нем, явно не собираясь куда-то «вверх». Хотя внешне, чисто сценически, он и пытался казаться русским Марком Боланом, но его музыка была более грязной и гаражной, именно как у Лу Рида. Слишком много споров ходит вокруг того, кто и что спёр у западных рок-звезд, но при этом из контекста выпадает простая мысль: БГ и Майк заимствовали не только мелодии со словами, но и образ жизни своих кумиров, даже их внешний вид.
Когда наступили стремные времена Андропова, в Москве и Ленинграде решили прикрыть рок-н-ролльную лавочку. Советские бонзы посчитали, что эта музыка не только развращает молодежь, но еще и позволяет навариться всяким подпольным менеджерам. После середины-конца 70-х и «потепления», русскому року приходится вновь уходить в подполье вначале 80-х. Пока все остальные рокеры стремались и думали, что же делать дальше, Майк бесстрашно отыгрывал подпольные концерты и акустические квартирники. Печально известный квартирник Майка с Цоем в Киеве закончился тем, что их загребли менты. Майк держался хладнокровно и не раскололся, что брал за концерт какие-либо суммы. Цой же во всем покаялся. Таким образом, за внешностью питерского интеллектуала скрывался крайне андеграундный чувак, что лишь доказывает мои слова про Лу Рида. Майк ходил по дну и изучал подвал общества, чего не делали те же самые музыканты «Аквариума». Они были слишком богемными и рафинированными, чтобы жить трагичной жизнью подпольных рок-звезд. Лишь потом, годы спустя, проснулся Сева Гаккель, взявшийся за раскрутку групп культового клуба 90-х «Там Там». Смотрите, Майк не стеснялся петь о бытовых и сексуальных сторонах жизни, он умел эпатировать. Кажется, кто-то из музыкальных критиков той поры говорил про женские песенные образы: «мне близка больше майковская честная давалка, чем прихипованная просветленная дева БГ».
Продолжение:
