Очередные похороны, коих в багаже опыта Вадима накопилось уже приличное количество, могли бы стать адом. Но вмешалась разумная Таня.
- Ты денег предлагал ей?
- Нет… а надо было?
- Мутьянов, ты почему такой трудный, а? Ну, конечно, надо было! Она считает тебя виноватым в смерти своей дочери. И у этой женщины сейчас находится твоя дочь. А ты чего пошёл-то туда? Сказать: «Простите, я больше так не буду?» Конечно, нужно было денег предложить. Я тебе больше скажу, деньгами вперед заходить надо было.
- Ну, вообще резон есть. Если Лилька была похожа на свою мать, то деньги должны сработать. Давай только завтра, а? Я ужасно устал!
- Хорошо. Завтра. А сегодня рассказывай: что произошло с твоей женой.
- Ужас. До сих пор эта картинка в голове. Как она лежит и не шевелится. И ни на что не реагирует. И кровь на виске.
- Это понятно, а случилось-то что?
- В общем, мы поссорились… немного. Она тыкала мне ноутбуком в нос, какие-то там мои московские траты по банку отследила. Противно, в общем.
- Да уж, представляю.
- Кажется, орала, чтобы я убирался. Что она всё у меня отберет, ничего не отдаст. Слушай, я не помню точно… кажется, даже дочку отсудить грозилась. Выкрикивала какие-то гадости.
- Немного поссорились, угу. – уточнила Таня.
- Немного, недолго – не суть. Всё произошло быстро. Я хотел отобрать ноутбук, потянул на себя. Она на себя. А я его вырвал у неё из рук. Она начала падать вперёд. И, видимо, виском вписалась в угол. Эксперт, который из полиции, говорил вроде нерв какой-то там задело и сразу остановка сердца.
- Боже, кошмар какой! Но это же очевидно несчастный случай. О чём вообще тут может быть разговор?
- Я не сразу их вызвал. Галку увез из дома сначала. Ну, ты в курсе уже.
- Да. Я помню.
- Ну представь себе, не увез бы! Она бы проснулась и всё это увидела. А даже если бы не увидела – её бы забрали в какой-нибудь приёмник. А я её быстро закинул к Лилькиной подруге, а та уже матери отвезла потом.
- А что, подруга далеко живёт? Ты долго ездил?
- Нет. – Вадик покачал головой. – Я не сразу поехал. Я… всё сидел там… рядом с ней, и думал, что этого просто не может быть. Вдруг это просто дурной сон. Или потеря сознания такая, глубокая. Вот сейчас она очнется и встанет. И окажется живой. А она всё не шевелилась. Я даже закурил, помню. Просто потому, что не понимал, что дальше. И мне было так страшно, так страшно…
Он не заплакал. Сдержался. Таня сидела рядом и не знала, что говорить. Что говорят в таких случаях?
- Ты любил её, Вадик?
- Нет. Но мы прожили вместе пять лет, родили дочь. Мы жили… неплохо. Дружно, складно. Больше, наверное, как друзья, чем как супруги. Пока не начало вылезать всякое. Да ну, не хочу говорить даже! Лилька мертва, смысл сейчас всё это ворошить? Её никогда больше не будет. Никогда. Ё@ твою мать, что я Галке скажу?! – слёзы всё-таки вылились, не удержал.
- Как бы твоя тёща там уже не наговорила, чего надо и чего не надо. – покачала головой Таня. – Мы же не знаем, что она за человек?
- А Сашка-то с кем? – опомнился Вадик.
- С няней. Я ей доплачу за сверхурочные.
- Хорошая няня. – заметил Вадик.
- Слушай, я чувствую свою вину… если бы не выгнала тебя – этого всего могло бы не случиться. Жила бы себе Лиля. С тобой, без тебя – неважно. Но жила бы.
- Знаешь, я не хочу, чтобы ты чувствовала вину. – усмехнулся Вадик. – Но ты сейчас сделала для меня невозможное. Мне стало полегче. Как классно, что ты такая. Ты даже не представляешь.
Он обнял её рукой на шею, притянул к себе.
- Какая – такая? – спросила Таня.
- Очень хорошая. На редкость просто.
Лилина мамаша от денег не отказалась, права была Таня. Сразу и диалог начал строиться. Она даже попыталась услышать, что Вадик ничего намеренно не делал. Что всё это был несчастный случай. Таня пошла с ним, для моральной поддержки. Деньги у него пока были свои.
- А это кто? – поинтересовалась Лилина мать.
- Я друг. – успокаивающе пояснила Татьяна. – Мы с Вадиком вместе учились.
- Так вы из Москвы, что ли?
- Ну… да.
- Вы тут так кричали, Софья Алексеевна, что я убийца… Галя слышала?
- Она не поняла, не беспокойся. – махнула рукой Лилина мать. – Она с дедом всё, телек смотрит. Он всё подряд, и она с ним.
- Прекрасно! Давайте-ка я заберу её.
- Ой, не надо. – испугалась Софья. – Как же так? Куда? Сначала Лилька нас бросила на шесть лет почти. А теперь и внучку заберут?
- Я не забираю у вас её насовсем! Но ребенком заниматься нужно, а не сериалы ей включать с новостями.
- Подождите! – вмешалась Таня. – Не спорьте. Давайте, всё закончится, а потом уже будем решать Галину судьбу.
И поскольку Лилина мама недобро смотрела на неё, Таня добавила:
- Будете. Будете решать, где и как ей жить.
Так, примирившись немного, Вадик с тёщей расстались.
Потом полиция разрешила забрать тело и похоронить. И в день икс все собрались на кладбище, кроме Тани: она сидела с Галей. Испытывая при этом странные чувства: это была дочь мужчины, которого она любила и любит до безумия. Но дочь от другой женщины. К которой и ревновать вроде уже глупо, она умерла. Но какой-то червячок сидел в её душе. Не ревность, не обида, но что-то неприятное, что не давало Тане проникнуться к этой милой девчушке. Принять её за свою. Полюбить.
Похороны всё-таки превратились в ад, когда в самый разгар процессии Мишка Лебедев, первая любовь Лили Вороновой-Мутьяновой, глотая слёзы, вцепился в грудки Вадику с криком:
- Это всё ты, сволочь! Я знаю, это ты убил её!
- Просто он такой здоровый. Натуральный шкаф! – оправдывался Вадик, пока Таня обрабатывала его ссадины и огромный синяк на скуле. – Я не сразу его засёк. А когда он на меня набросился, уже поздно было.
- Не сразу засёк? Что ты имеешь в виду? Ты его знаешь, что ли?
- Ну… не то, чтобы знаю. – Вадим отвернулся.
- Так. Ты давай не юли. Кто этот парень? Какое он имеет отношение к твоей жене? Погоди… это что, её любовник?!
- Думаю, да. Я их видел в тот день. Мы с тобой поссорились, я прилетел раньше времени. Ну и заехал по пути в кафе. А там они… воркуют, смеются.
Таня задумалась, зависнув с ватой, смоченной в перекиси. Что-то как-то уж слишком много странных совпадений. Может быть Вадик что-то скрывает от неё? Она прилетела. Оставила сына, чего сроду не делала. Сорвала с места адвоката, привезла его на Урал. А правду ли говорит ей и адвокату любимый бывший муж?
- Мутьянов, ты что, убил жену на почве ревности?!
- Да бля… да что ж такое-то! – Вадик отпихнул Таню от себя так, что она чуть не свалилась.
Придя в себя от нахлынувшего адреналина, она сказала:
- Давай. Меня тоже прикончи.
- Ну, прости меня! Просто это уже становится невыносимым! Сначала тёща меня изводила-изводила. Орала, как потерпевшая. К Гале приблизиться не давала. Пока я все деньги свои ей не пожертвовал! Ещё неизвестно, что Галка слышала вообще. Что она думает.
- Да ничего особенного она не думает! Нормальный ребенок, которого вполне реально отвлечь, переключить. Я же с ней сегодня полдня провела!
- Спасибо! – буркнул Вадик, и снова начал заводиться. – Потом этот амбал на меня набросился, опозорил на всё кладбище. Ещё и наподдал не по-детски. А на десерт ты… ну что такое-то, Тань! Ну ты хоть не размазывай меня. Я не знаю, как тебе объяснить, что случившееся с Лилькой – нелепость какая-то. А вовсе не убийство.
- Странно это, вот и всё. Ты застаешь свою жену с мужиком в кафе. А потом уходишь. Но вечером она погибает. Не странно, скажи мне?
- Таня, спасибо тебе за всё. Но ты, наверное, возвращайся к себе в Москву.
Таня остолбенела.
- Ты что? Гонишь меня?
- Я теперь тут должен как-то сам. Разобраться. С ребенком, с Лилькиной матерью. С работой, в конце концов. А у тебя там наш сын не пойми с кем.
- С квалифицированной няней. Я услышала тебя, Вадик.
Когда Мутьянов с утра появился в офисе, ему пришлось побыстрее закрыться в кабинете. Это было выше его сил: светя фонарем на всю контору, выслушивать соболезнования. А про себя думать, что каждый из них считает его убийцей. То ли выкрутившимся непонятно как, то ли находящимся на свободе по недоразумению. Он и сам маялся страхом, что вот подъедет к зданию полицейская машина, заберут сотрудники его, выведут под белы рученьки, и отвезут в тюрьму. А единственного человека, который был готов его поддерживать и примчался из Москвы по первому зову, он оттолкнул. Опять. Хотя она тоже хороша… делать подобные предположения. Это было обидно. В дверь постучали.
- Входите.
Зашла секретарша, Настя. Мутьянов смотрел на неё и молчал. Ждал, что сама расскажет, с чем пришла. Со всеми этими проблемами на работе он не был неделю. Настя помялась.
-Ты меня уволил? Или нет?
- Кто тебе сказал, что уволил? Я тебе сказал, что шантажируешь ты меня зря. Никаких денег я тебе не дам. Про увольнение разговора не помню.
- Так мне Лиля сказала. Что ты уволил меня. Потом ещё домой ко мне приходила. – Настя глупо хихикнула.
- Зачем? Чтобы второй раз уволить?
- Она спрашивала, кто такой Савелий Танин. Прикинь?
- О, Господи. – Вадик отошел к окну.
Небо было чистым и светлым, как горное озеро. Всю неделю над городом висело мрачное небо, как будто оплакивающее его жену. Ни в чём особо не виноватую, никому ничего плохого не сделавшую. Может, поживи она еще, и нагрешила бы как следует. Успела бы. Сегодня небо вдруг прояснилось. Вадик повернулся. Настя ждала.
- Теперь не имеет значения, что сказала Лиля. Как и все эти интриги и заговоры, которые вы тут плели. Хочешь работать – иди, работай.
- А почему ты с фингалом? Хотя бы замазать нужно было.
- Я хотел… я думал замазать. Даже что-то нашел, тональный крем какой-то, кажется. Открыл. Подумал, что это её крем. И не смог. Почему-то. Глупость, правда? – Вадик посмотрел на секретаршу в ожидании, что она согласится с ним.
- Я замажу, Вадик.
Она принесла косметичку и развила бурную деятельность. Сначала чем-то жидким протерла ему кожу. Потом подула. После выдавила крем ему на лицо и начала аккуратно водить по щеке поролоновым спонжиком. По ощущениям Вадика, можно было уже загримировать его под испанца, но она что-то там всё колдовала и колдовала, держа второй рукой его за затылок. Вадим не выдержал. Он оторвал от себя Настины руки, причём ему пришлось приложить немало усилий. Она посмотрела на него удивлённо.
- Не надо! – покачал головой Вадик.