Капитан Врунгель утверждал — как вы яхту назовете, так она и поплывет. Помните?
Я не поклонник всякой эзотерики и прочих странных псевдонаук, однако заметил — как ребенка назовете, такой у него характер и сформируется. Нет, это не влияние имени на тонкие материи. Это отношение, которое формирует имя у окружающих. А отношение окружающих, в свою. очередь, оказывает влияние на формирование личности ребенка.
Банальный пример (спасибо, знакомые подсказали).
В группу детского сада вместе с их ребенком ходят два Матвея. Только один — Матвей, а другой — Матюша.
Матюшей зовут его бабушки и дедушки, Матюшей зовут его мама и папа.
Матюшей его и остальные называть начали. Ну, а что остальным делать?
Матвей и Матюша поначалу, конечно, тоже различались, но через пару лет разница эта стала огромной.
Матвей — ребенок как ребенок.
Матюша… Тут трудно что-либо сказать, не став рабом стереотипов, мол, таким мальчику быть нельзя… Но таким ребенку вообще лучше не быть, независимо, мальчик он или девочка. Матюша стал таким вот… Матюшей, одним слом.
Чуть что не по нему, садится в углу и «плакает». Именно «плакает», слезки молча текут. Или над тарелкой «плакает»? если есть не хочет. Или если игрушка желанная досталась другому — тоже плакает. Не умеет завязывать ботиночки — плакает. Не может сам надеть колготки — плакает.
Он не воспринимает себя растущим, взрослеющим ребенком. И его никто не воспринимает растущим ребенком.
Потому что он Матюша, Матюшенька, утю-тюшечка. Бусечка, пусечка — какие еще довольно глупые уменьшительно-ласкательные обозначения существуют?
Вот это обращение, которое выработали к нему — Матюша, Матюшенька, оно излишне, лицемерно даже, как на мой вкус, лаковое. Оно подчеркивает «крохотность» этого ребенка, его не столько малый рост под крохотностью подразумеваю, а малый возраст, и не только подчеркивает, но и консервирует.
Окружающие не видят его взросления, а ребенку и удобно.
Он уже на уровне безусловного рефлекса взрослыми манипулирует, пользуясь тем, что его взрослеющим не воспринимают.
Матюша же!
Да, с детьми надо разговаривать ласково, и ласковые уменьшительные их имена — нормально. Но язык — великая сила. И слова — тоже.
Я вот задумался. Уменьшительно-ласкательное «Матюша» я, например, всерьез воспринимать не могу. Как и Мотя для девочки. Недавно слышал на детской площадке, как мама звала дочку:
-Мотя! Матрена! — У нас это имя не часто, но в встречается, наверное, в честь Матроны Московской называют.
У меня ассоциации сразу возникают — либо рохли, либо неряхи. И эти ассоциации очень трудно подавить. Опросил знакомых — у тех аналогично.
Знакомая из семьи филолога подкинула идею — такой эффект восприятия дают мягкие в произношении имена. Ведь чаще всего так обращаются к младенцам и совсем маленьким детям, со временем заменяя на более твердые варианты.
А вы как считаете?
