Мой канал – исторический. В нем будет много литературы, ведь крупные поэты и писатели принадлежат истории. Кроме того, как говорил один хороший антиковед,
«история без филологии слепа, филология без истории мертва».
Это была преамбула. Теперь – поговорим о больших поэтах. Их первые строки мне кажутся символичными – даже тогда, когда на самом деле эти строчки не совсем первые…
В моем есенинском однотомнике второе по порядку стихотворение таково:
Не правда ли, что в этом – весь Есенин? Мощь, непосредственность, детскость, безумство метафор, буйство глаз и половодье чувств. И все это в концентрированной дозе: четверостишье-то в стихотворении одно! Оно подписано 1910 годом: получается, автор сочинил это в 14 или 15 лет.
Там, где капустные грядки
Красной водой поливает восход
Клененочек маленький матке
Зеленое вымя сосет.
Специалисты знают: «1910 год» – скорее всего, мистификация. Ранних автографов этого цикла не сохранилось, большую часть своих «отроческих» стихов Есенин надиктовал жене в 1925 году, другие были изданы, самое раннее, в 1914. Когда Есенин написал это на самом деле, неизвестно, но едва ли в подростковом возрасте. Стихи, которые Есенин точно написал в 16 лет, к несчастью, до нас дошли: какая-то помесь Надсона с капитаном Лебядкиным. Для юного поэта это не позор: все когда-то учились писать. И первые плоды учебы обычно выглядят именно так…
И все-таки… когда Есенин создавал свою легенду, он прекрасно сделал, что поставил «капустные грядки» среди самых первых стихов. Это, действительно, как эпиграф ко всему есенинскому творчеству.
Дальше!
Поэзия Ломоносова и вся вообще современная (силлабо-тоническая) русская поэзия начинается, как известно, с «Оды на взятие Хотина». А ода начинается с
«Восторг внезапный ум пленил»
Разве это не символично? В этой строке весь Ломоносов да и весь русский XVIII век.
Как вы, наверное, догадываетесь, это не первое стихотворение Ломоносова. Насколько мне известно, первые сохранившиеся вирши творца русской поэзии – не о радости победы, а про мух…
Однако первые стихи, которые вошли в историю, начались с восторга. В том мудрость истории.
Или – Державин, поэт удивительной силы. Никто не помнит его первых сохранившихся стихов. Большой Державин, подлинный Державин начинается отсюда:
Глагол времен! металла звон!
Твой страшный глас меня смущает;
Зовет меня, зовет твой стон,
Зовет – и к гробу приближает.
Едва увидел я сей свет,
Уже зубами смерть скрежещет,
Как молнией, косою блещет
И дни мои, как злак, сечет.
Давайте отвлечемся от того, что сказано (на заре русской поэзии образ старушки с косой не был таким избитым, как сейчас). Прислушаемся, как сказано. Этот поэт рассказывает обо всем на свете с такой яркостью, витальностью и удивлением, что весь державинский мир становится и стройным, и чудесным, и даже ужасающие вещи выписаны так живо, что становятся прекрасными.
Начало оды на смерть князя Мещерского – это эпиграф к творчеству Державина. Людская память мудра.
Однако есть один поэт… настоящие первые строки которого – предваряют все творчество. Это Николай Гумилев. Послушайте, что написал Коля в возрасте шести лет!
Живала Ниагара
Близ озера Дели,
Любовью к Ниагаре
Вожди все летели.
Не правда ль, в этом шестилетнем четверостишии – весь Гумилев?
Все мои статьи, связанные с изящной словесностью, можно найти в оглавлении журнала «Нетривиальная история».
Читайте также:
Что в нашем языке убило бы Антона Павловича Чехова? 13 коварных неологизмов
Скандальные мемуары о Царскосельском лицее
Лермонтов вылетел из университета...
