Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
ПРЕДЫДУЩАЯ ГЛАВА
Долго упрекал меня домовой за необдуманные поступки, пока сам не попался…
Конец четверти, мне иногда приходилось задерживаться допоздна, в этот раз был очередной педсовет по поводу новогодней дискотеки для старшеклассников. Казалось бы, элементарная вещь, но оказалось, что поставили дежурить учителей начальных классов, заявив, что мы шикарно живем, в отличие от учителей старших классов, поэтому мы просто обязаны им помогать. Вот тут - то всё и началось. Мы были против. Я была молодой учитель, находящийся в школе на птичьих правах, поэтому просто тихо сидела и злилась в своём уголке. Другие же молчать не стали, ор в учительской стоял дикий. Я человек совершенно не конфликтный и чтобы вывести меня из себя нужно очень постараться, но они меня вывели. Во мне начала закипать злость, я уставилась в окно и сосредоточилась на снеговике, стоявшем в школьном дворе, чтобы не дай бог кому нибудь не навредить. Гнев внутри меня рос как снежный ком и достиг апогея, когда одна из старожил школы, назовём её так, заявила, что мы обязаны выполнить приказ и не надо лишних слов. Они своё уже отдежурили и слушать нас никто не собирается и очень вежливыми словами объяснила нам, что мы, в отличие от них, очень глупые гусыни, не понимающие своего счастья. Счастья в вечернем дежурстве и слежке за здоровыми лбами я не обнаружила, от этого психовала ещё больше и с такой ненавистью буравила снеговика, что он начал таять, а стекло в окне дребезжать. Но так – как все ругались, то на это никто не обратил внимания, а я уже не могла остановиться и создав прямой канал до снеговика, просто выпустила из себя накипевшее. Стекло и остатки снеговика взорвались одновременно. Стекло взорвалось и вылетело наружу, к счастью никого не поранив. Наступила тишина, кто – то ойкнул, кто – то всхлипнул от испуга, и все кинулись закрывать дыру в окне. А директор спокойно встала со своего места и сказала:
- Вот видите девочки, что вы натворили, даже стёкла уже не выдерживают ваших скандалов. Хорошо, что в школе сейчас нет учеников. Значит так, на дискотеке дежурят учителя начальных классов и точка, - и вышла из учительской.
Я пошла домой пешком. Во – первых потому, что в девятом часу вечера было уже трудно дождаться автобус, а во – вторых потому, что нужно было чуть остыть, а то ещё и дома что - нибудь сломаю от злости. Школа была в трёх остановках от дома, так что замёрзнуть я не успела, но гнев мой ослабел. Войдя во двор, закрыла калитку на засов и начала закрывать ставни. Бабушка пришла ещё засветло, и когда стемнело, не стала выходить и закрывать их, зная, что когда я буду возвращаться, обязательно закрою. Я начала закрывать со своей комнаты, она была дальняя, затем в зале. Свет горел только в кухне, где что – то делала бабушка, в зале же было темно, и работал телевизор, и как – то странно мигал. Когда я перешла на другую сторону дома, закрывая очередное окно, четко увидела, что возле телевизора стоял Афанасий и переключал каналы. По – моему, я разозлилась ещё больше, чем в школе. Я с дикой скоростью закрыла окна и вихрем залетела в дом.
-Привет, ба, - сказала я и, разувшись, зашла в комнату, на ходу снимая пальто так, чтобы прикрыть им домового от бабушки.
-Ты что это тут вытворяешь, - зло зашипела я на домового, - ты что, совсем страх потерял. А вдруг бабушка увидит?
-А, - небрежно отмахнулся Афанасий, - отстань, она всё знает.
-Что значит знает???
В доме начали позвякивать стёкла, я понимала, что мне нужно остановиться, иначе сейчас всем будет плохо. Но не могла придумать как. Вдруг из кухни подала голос бабушка:
- Надюш, ты с кем так разговариваешь, - я замерла, - с Афоней что ли?
И вот это «Афоня» всех и спасло. Я терпеть не могла это имя, особенно после того как посмотрела один фильм про слесаря – болтуна. Я посмотрела на домового и захихикала:
-Афоня, хи-хи-хи. Ой, не могу Афоня, ха-ха-ха.
Я хохотала и тыкала в домового пальцем, я смеялась до слёз и не могла успокоиться. Когда я смогла остановиться, повесила пальто на положенное место и присев на диван возле домового ткнула тихонечко его локтём в бок.
-Слышь, Афоня, - сказала я на деревенский лад, - а ты давно при бабушке по дому гуляешь?
- Да нет, недавно. Надоело, понимаешь, на неё морок наводить. Убыточно получается, она же забывает не только меня, но и всё то, что происходило в это время. Так что решил я ей показаться и всё.
- Ах, же твою мать, - не удержалась я, - это ты, чтобы телевизор посмотреть каждый раз бабушке мозги промывал, а я с ног сбилась, искала причину её забывчивости.
Я и сама забыла про свои обещания и про всякую вежливость и замахнулась на домового:
-Щас как дам, чтоб от тебя только мокрое место осталось.
Домовой вжал голову в плечи и виновато посмотрел на меня, глаза его были полны слёз, и я замерла. Мне его так стало жалко, что не удержавшись обняла эту наглую морду. От него вкусно пахло земляникой. Я сидела и глубоко дышала, стараясь успокоиться, он же сидел не шелохнувшись. Немного поостыв, я тихо сказала:
- А кто мне недавно говорил, что нужно думать, прежде чем что – сделать, а?
Ужинать мы пошли все вместе, теперь домовой сидел за нашим столом как член семьи и пожирал сало тёти Любы.
Вечером, когда я укладывалась спать, у меня на кровати сидел сытый и довольный домовой и болтал ногами.
-Афанасий, скажи мне, пожалуйста, почему мы шепчемся по ночам как заговорщики, если бабушка о тебе прекрасно знает. Чего ты мне спать не даёшь?
- Скучно.
-И всё? Так спи по ночам, как мы, а днём с нами дела делай. Чего бродить как ночное привидение?
- Не могу, там сквозняк и мыши постоянно возятся. А с ними разве поспишь?
-Пф. И всё? Какие проблемы, - я взяла одну из своих подушек и положила в ноги, - ложись.
Домовой снял лапотки, поставив их возле кровати, и послушно лег. Я укрыла его бабушкиным платком, и он мгновенно заснул. Уже засыпая, я размышляла о том, что домовые хоть и нечисть, а спать хотят и комфорт любят, телевизор им подавай. Наверное, всё – таки они какие – нибудь древние инопланетяне, застрявшие на нашей планете. Я хоть и сама ведьма, но в инопланетян верю больше, чем в нечистую силу…
***
Приближался Новый год, предновогодняя суета набирала обороты. Народ бегал по магазинам в поисках чего – то вкусненького, а пустые полки магазинов издевательски насмехались над ними. За деликатесами народ шел на рынок, отдавая последние деньги за дорогущую колбасу. Мы с бабушкой уже знали, что Лёшу отпускают домой, так что новый год мы будем встречать вдвоём. Немного подумав, решили не тратить бешеные деньги на непонятно что, и отметить праздник простенько. Наварим картошки, сделаем пару салатов типа оливье и винегрета, откроем пару банок солений, Афанасию сала нарежем, вон, как его рубает, видать оголодал. Посидим, посмотрим новогодний огонек, да и спать пойдём. Уже перед самым Новым годом бабушка решила сделать голубцов, как же Лёшка придёт, а вкусненьким в дорогу деточку не накормим. И вот, наступило тридцать первое декабря. В школу идти не надо, можно поваляться подольше, бабушка ещё спит, в ногах ворочается домовой, наверное, просыпается, но мне почему – то было очень тревожно. Мне не спалось и не лежалось, как – будто я кого – то ждала. Тихонечко встала, затопила печку и начала готовить гречневую кашу, её ещё с вечера Афанасий попросил сварить. Дождалась, когда крупа впитала воду, сняла кастрюльку с печки и стала закутывать полотенцем, чтоб дошла, как вдруг
меня сзади кто - то подёргал за полу халата, я от неожиданности вздрогнула и обернулась. Возле стола стоял сонный домовой, и, поднеся палец ко рту сказал:
- Тихо. Слышишь?
Я прислушалась. Во дворе надрывно лаяла собака. Афанасий исчез и появился уже одетым в тулупчик.
-Я пошел печку в летнике топить.
Одевшись потеплее, я вышла во двор и открыла калитку. Передо мной стояла женщина, закутанная с ног до головы, с гримасой боли на лице.
-Здравствуйте, мне сказали, тут дедушка живёт, можно мне к нему, - спросила она с надеждой.
-Если Вы пришли к деду Кириллу лечиться, то могу вас огорчить, он умер.
Женщина застонала и, прислонившись к столбу калитки, заплакала.
-Куда же мне теперь, сил моих больше нет терпеть. Врачи только и могут, что резать, а я уже не могу, завыла она.
Женщина села прямо в сугроб и зарыдала как ребёнок. Я стояла и думала, помогать ей или нет. Но махнув рукой, решила помогать. В конце – концов, я могу ей просто внушить, чтобы она про меня забыла. Пригласив её в летнюю кухню, я переживала, что она ещё будет долго нагреваться, и я потеряю много времени. Но, к моему удивлению там было очень жарко. Как умудрился Афанасий это сделать? Я не стала расшаркиваться с женщиной и просто сказала:
-Показывайте.
Она разделась по пояс, и я ахнула. Вся её спина была в шрамах. Женщина приподняла руку, и я увидела под подмышкой целую гроздь фурункулов. Это было мерзко и страшно. Наверное, моё лицо исказилось какой – то нехорошей гримасой, потому – что сбоку меня кто – тихонечко ткнул маленьким невидимым кулачком. Я взяла себя в руки, прикоснулась к женщине и приказала:
-Спать.
Уложив её на дедовский рабочий диванчик, я стояла и рассматривала этот ужас, который натворили местные хирурги. Не знаю, что там нужно было делать по правилам, но в любом случае не только резать. Ну, может быть переливание крови, или может быть какие – нибудь лекарства прописать.
- Ну, что? – спросила я невидимого домового, - что делать? Думать, как советуешь ты, или лечить?
-Мдааа, - услышала я справа от себя, - даже и не знаю что сказать. А вылечить сможешь?
-Смогу, но опять придется кое – что чистить, и опять будет омоложение организма, при любом раскладе.
- Так чего же ты думаешь, лечи!
Все дело было в маленькой занозе, которая была в предплечье у женщины, почему до сих пор никто не заметил этого, я ума не приложу, тут же всё было видно невооруженным взглядом. Наверное, из женщины просто выкачивали деньги и делали это изощрённо. Сначала я засушила все фурункулы, почистила ранки, сосуды и, махнув рукой, начала убирать шрамы. Делать, так делать. Через два часа я еле стояла на ногах. Разбудив женщину, подвела к зеркалу. Сначала она не поверила своим глазам, и долго рассматривала себя, затем одеваясь, начала что – то тараторить как сумасшедшая и совать мне огромную пачку денег в карман. Я оттолкнула её руку и устало попросила её только об одном, не болтать где попало обо мне, иначе мне придётся лишить её памяти. Женщина благодарила меня, плакала от счастья и всё пыталась мне всучить деньги.
-Да нельзя мне деньги брать, - уже разозлилась я, - дар исчезнет.
Проводив гостью до калитки, я вздохнула с облегчением. Еле доплетясь до дома, разделась и бухнулась в кресло. Бабушка уже топила печку и хлопотала на кухне, делала голубцы. Афанасий уселся за стол лопать кашу. Я закрыла глаза. Наверное, я задремала, потому что, открыв глаза, не могла сообразить, где нахожусь. Рядом со мной стоял домовой и гладил мою руку.
-Тебе плохо, да? – спросил он, заглядывая мне в глаза.
- Нет, что ты, всё хорошо, - улыбнулась я. Во дворе опять лаяла собака. Я посмотрела на домового, но он не отошел от меня, а сразу ответил на мой немой вопрос:
-Это опять она.
-Блин, да что за нудная баба, достала уже. Ну что ей ещё надо? Ба, сходи, пожалуйста, объясни ты ей, что нет меня. Ушла и вся вышла.
Бабуля вышла, и через какое – то время дверь в дом распахнулась, по ногам потянуло холодом, а домовой выпучил глаза.
-Надя, помогай, - каким – то странно кряхтящим голосом сказала бабушка. Я встала и тоже выпучила глаза, моя бабушка пыталась затащить в дом огромную коробку. Мы, с Афанасием даже не договариваясь, кинулись помогать бабушке.