Поскольку на любой текст о группах 70-х моментально слетаются разъяренные "фанни-адамсы" с "Ровесником" в зубах, отравляя своей злобой настроение лояльному читателю, мы решили временно переключиться на музыку, которая была, как сказано классиком, "до того".
Речь пойдет исключительно о косвенном и малозаметном, но очевидном сходстве отдельных номеров со знаменитой Sixteen Tons. Говоря короче - о единой формуле сочинения подобных вещей.
Эту песню написал Мёрл Тревис, гитарист-виртуоз с хорошо подвешенным поэтическим языком и выразительным голосом. Но прославилась она благодаря баритону Теннесси Эрни Форда, а у нас через версию The Platters, породившую живучий слух, будто поет её Поль Робсон, хотя в этой версии солировал Герберт Рид.
"Шестнадцать тонн" принято считать чуть ли не манифестом классовой борьбы, хотя по сути это бахвальство аполитичного пьяного шахтера, если он действительно "шахтер". Пародия на стереотипную сценку из голливудских фильмов, а еще короче - "разговор с занавеской", какие происходят еженощно в сотнях квартир большого города.
Ain't Gonna Move затаилась в двух местах. На обратной стороне сингла Wooley Bully и в картине "Господин Никто" по роману гениального Богомила Райнова.
Она постоянно играет в кафе, где собирается эмигрантское отребье - потенциальные шпионы и диверсанты, чьи ряды редеют стараниями болгарского супер-агента Эмила Боева.
Выбор странный, но действует безотказно. Приятно было узнать, что в детском возрасте ты уже слышал редчайшую вещь "Фараонов".
Коротенькая Ain't Gonna Move состоит из двух "фишек" - гитарного риффа, которым часто пользовался Джон Ли Хукер и фразой припева "Шестнадцати тонн", той самой, где поется "один кулак - железный, а другой стальной, не достану правой, двину левой клешней".
"Господин Никто" - неучтенный случай использования песен Сэма Зэ Шэма в кинематографе. В том числе и соцстран.
Три послеармейских альбома Пресли - Elvis Is Back, Somethig For Everybody и, конечно, Pot Luck, образуют трилогию совершенства, красоты и разнообразия. Во многом благодаря отсутствию на этих дисках киношного барахла.
Среди номеров темпераментных и знойных выделяется Put The Blame On Me, вдохновенная калька все тех же "Шестнадцати тонн" Мёрла Тревиса.
I Want That - одна из самых впечатляющих в наследии Джонни Кидда. Франкоязычный вариант Джонни Холлидэя не менее интересен всем поклонникам рок-н-ролла европейской и британской выделки, но Билли "Крэш" Крэддок произносит каждое слово как актер шекспировской школы, и каждое слово становится важнее и дороже полнометражных записей двух Джонни, несмотря на их великолепие.
Перфекционист Мэтт Монро, непревзойденный мастер меланхолической баллады в духе Нэта Коула и Синатры, неожиданно и, как всегда, блистательно исполнил лирическую безделушку а ля "Шестнадцать тонн", и простая песенка заиграла иными красками, благодаря изысканной аранжировке и неподражаемой интонации мистера Монро.
Honey On The Vine увидела свет как раз когда "Тонны" в очередной раз воскресил Том Джонс, оценивший хитовый потенциал старого кантри,после успеха "Зеленой травы удома".
Версию Джонса заметили миллионы, в вот версию Харри Нильссона - единицы. Присоединимся и мы к их числу, она того стоит.
На самом деле, песен, похожих на "Шестнадцать тонн" гораздо больше, но поп-история не место для установки рекордов всезнайства. Копнули и достаточно.
👉 Бесполезные Ископаемые Графа Хортицы
