Итак, минуло сорок девять лет, ровно в четыре раза больше, чем было мне, когда маниакальная скороговорка Роберта Планта "a lovely, lovely, lovely, lovely time" впервые прозвучала в моей жизни на волнах "Свободной Европы" и далее везде - в тысячах квартир, из тысячи окон с выходом во двор или на проезжую часть, на тысячах вылазок и даже в некоторых советских фильмах о жизни молодежи.
Такое было время - "четвертый" Саббат, "четвертый" (и какой!) Хипп, "четвертый" Зепп.
Одноименный фильм с Высоцким появился чуть позже, и мне всегда казалось, что в названии не указана группа.
С четвертым Цеппелином в мир звезд первой величины просочились симптомы большой скуки и пресыщения. Собственно, это был последний канонический альбом группы вне критики, не претендующий на статус классики, а занимающий его, как спорную территорию у государства, которому нечем ответить. Так спихивал со скамейки других зверушек Волк в одной из ранних серий "Ну, погоди!".
Но и снобизм на грани издевательства над слушателем давал о себе знать.
На каждом диске Лед Зеппелин изначально присутствовала вещь, неспособная понравиться всем. Будь то индийские мотивы Black Mountain Side, напряженное "фламенко" Ramble On или ковыльно-колосистый фольклор That's The Way.
Соседство таких опусов рядом с Communication Breakdown и She's Just A Woman, раздражало и озадачивало многих, просто не каждый осмеливался заявить об этом вслух.
Battle of Evermore был серьезным испытанием на лояльность, акустическое треньканье выглядело чем-то вроде генитальной щекотки, после двух подряд показательных экскурсов в утяжеленный блюз и рок-н-ролл.
Зато Misty Mountain Hop с избытком компенсировал её фольклорное юродство, идеально соответствуя запросам дискотеки тогдашних хиппи с их весьма своеобразной хореографией.
Итак, минуло сорок девять лет. Нереально представить себе человека в таком возрасте среди тогдашних поклонников Цеппелина, но на сегодня таких людей полно во всем мире. и таких, и гораздо старше. По численности они могут соперничать с тогдашней аудиторией Утесова, Бернеса и Шульженко вместе взятой.
Далее последовала самоубийственная пауза, за которой все дальнейшее смотрится престижным, премиальным, но - всего лишь довеском к тому, что ожидает адептов, профанов и девственников на фантастических плоскостях первых четырех пластинок.
В каком-то смысле Dancing Days копируют Misty Mountain Hop в той же мене, в какой Four Sticks звучит реминисценцией Ramble On.
Пожалуй ни на одном другом диске вокальные акробатические этюды Планта не были такими меткими, скупыми и четкими, как на восьми треках Четвертого.
Почти полное отсутствией выделенных соло, за исключением канонады во второй части "Лестницы", оставляет ощущение некой незавершенности, хотя рельефные росчерки гитарного мастерства слышны практически в каждой пьесе.
Кто-то из западных критиков обнаружил в "Рок-н-ролле" более, чем два десятка цитат из рок-н-ролльной классики пятидесятых. Возможно, их там даже больше. Но человеку неподкованному, тому, кому всегда одиннадцать лет, в этой вещи слышится только неимоверный экстаз и кураж, которых так не хватало в повседневной жизни и взрослым и детям.
Ради такого можно пережить и акустическую метафору конца света в финале жуткой, как шаги Командора, "Дамбы".
Лед Зеппелин славились чехардой ритмических модуляций, за которой не поспевает метроном, ни внутренний, психологический, ни обычный.
И в перепадах и перегибах Black Dog нам по-прежнему слышится приглашение к танцу - для кого-то это "пляска святого Витта", кому-то
- импровизация, которую великолепно изобразил в советском "Четвертом" Марис Лиепа.
И, конечно, "Лестница" - по-прежнему самый настойчивый, рискованный и пронзительный призыв к потусторнним силам откликнуться на зов юных дарований. Статистика продаж говорит красноречивей всевозможной мистики.