В Норфолк меня занесла, можно сказать, случайность: захотелось вырваться на океан из давящего американского мегаполиса. А уж добравшись до известных вирджинских пляжей, было просто грех не побывать на крупнейшей в мире военно-морской базе в Норфолке, которая расположена у самого выхода Чесапикского залива. Автомобильная дорога до места от материка ведет по комплексу туннелей и мостов, соединяющихся на островах. Доехать проблем не составило. К запаху морской воды стало приносить отголоски техногенных ароматов крупного промышленно предприятия. Пейзаж с огромными верфями, портовыми кранами, и эллингами и пакгаузами тоже не оставлял сомнений, что база рядом.
Как попасть на главное пристанище военной мощи США, где расположен штаб верховного командования вооруженных сил в зоне Атлантике и резиденция главнокомандующего Атлантическим флотом, я не имел ни малейшего понятия. Оказалось, что это на удивление просто. При парадных воротах имелся экскурсионный офис, где за тридцатку проводят регулярные посещения базы и музея для всех желающих. Пришлось немного постоять в пестрой очереди в кассу, состоящей из курортников-американцев, причем больше половины оказались чернокожими.
Приветливая женщина -менеджер за прилавком попросила предъявить, какой-нибудь документ, и я протянул свои российские автомобильные права. Наши права гораздо меньше американских по размеру, но я брал по ним машину на прокат, и не раз показывал, как ID. Вопросов они раньше не вызывали, но тут девушка за прилавком озадаченно вертела блестящий пластиковый прямоугольник с фотографией, и, наконец, спросила, что это такое.
- Драйвер лайсон фром Раша,- с некоторым апломбом ответил я, всем видом показывая, что таких вещей не знать стыдно.
– Простите, а нет ли у Вас другого документа? – робко обратилась красотка в форме. Пришлось достать заграничный паспорт. Она сунула его в сканер, и проблема была решена, сезам, так сказать, открылся.
Дальнейший путь лежал через здоровенный сувенирный магазин, где продавалось всё: от магнита на холодильник до кортиков и настоящей офицерской формы, даже адмиральской! Но интересные предметы были непомерно дороги, а безделушки не привлекали.
Дальнейшее продвижение в святая-святых вражеского ВМФ происходила на автобусе. В качестве гида выступал парень в военно-морской форме в звании уорент-офицера. Уж настоящая ли была у него форма, или нет, не ведаю. Скорей всего настоящая. Экскурсовод был молодой, румяный и разбитной, всем видом показывающий, что флотская служба — это сплошное удовольствие. Он простецки шутил, и сам задорно смеялся над своими шутками.
Когда автобус тронулся, наш юный Вергилий спросил, служил ли кто-нибудь во флоте? Руку поднял один американец и я. – О! - с восторгом продолжил провожатый, - а где именно Вы служили? Местный назвал, какую-то заштатную береговую базу.
-Хорошо! А вы?
- А я не Северном флоте служил, - спокойно ответил я.
- А что это за флот? – продолжал любопытствовать гид, - Может я ослышался, и Вы сказали шестой флот?
- Нет, Краснознаменный Северный флот СССР, на атомной субмарине. Да мы тут у вас бывали неподалеку! – продолжил я, и махнул рукой в сторону океана. (Я приврал под настроение. Моя флотская жизнь не вышла за пределы СРЗ-10 в Полярном, где наш атомоход 671-го проекта стоял на капитальном ремонте.)
В автобусе резко установилась нехорошая тягучая тишина. Экскурсовод как-то пристально уставился на меня, как, впрочем, и соседи по салону. Надо было срочно разрядить обстановку.
— Это шутка! - сказал я и улыбнулся.
– А, шутка! – радостно вскричал гид, и засмеялся в голос, а вместе с ним и остальные пассажиры.
Между тем транспортное средство двигалось по набережной вдоль цепочки пирсов. Провожатый поведал нам, что тут постоянно базируются 75 кораблей, среди них пять атомных авианосцев. Он без умолку трещал о глубине фарватеров и мощности ремонтных верфей рядом. А я, не отрываясь, смотрел на ряд современных кораблей, но больше поражался чистоте и какой-то лакированности пейзажа за окном. Все напоминало открытую автомобильную парковку у дорогих офисов, только вместо зданий были серые смертоносные громадины.
Среди них выделялся атомный авианосец «Дуайт Д. Эйзенхауэр» типа «Нимиц», только что вернувшийся, по словам гида, из акватории Персидского залива. Громадина просто подавляла. Я вспомнил наш авианесущий крейсер «Киев», который видел в 1986 году в Североморске, когда нас на катере везли в Полярный. Как говорили злые языки, он тогда уже прирос ко дну, и не мог сдвинуться с места. Здешние, гораздо более грандиозные корабли были в непрерывной работе. Я читал, что в 2013 году «Эйзенхауэр» срочно вернулся из Залива для ремонта вертолетной палубы, и тотчас снова убыл в Персию, потому что эго старший товарищ «Нимиц» был в долгом восстановительном ремонте.
Автобус останавливался, но наружу около кораблей не выпускали. Дальше путь наш шел по жилому району базы.
- У нас на базе постоянно находятся около 32 тысяч военнослужащих, и столько же гражданского обслуживающего персонала. У нас второй по величине Мак-Доналдс в мире, больше только в Нью-Йорке! Последние слова вызвали общее одобрении и даже аплодисменты туристов. А мы все ехали и ехали по подобию элитного коттеджного поселка.
— Вот дома высшего офицерского состава!
А вот якорная стоянка для яхт средних офицеров, а вот казармы!
Так провожатый без устали доносил информацию. Надо сказать, что на улицах было довольно безлюдно. На борту кораблей стояли вахтенные, проезжали автомобили, но не было ощущения жизни, как на вспоминающихся мне советских военно-морских местах. Все напоминало сложную и грандиозную декорацию.
Нас провезли мимо вертолетных площадок по направлено к музею. Была еще остановка для кормления золотых рыбок в искусственном пруду, что вызвало неподдельный интерес и радость американцев, на вид гораздо большую, чем от всех кораблей. И наконец, главный экспонат, линкор «Висконсин» ощетинился своими чудовищными орудиями.
Во время Второй мировой войны четыре построенных линкора типа «Айова» были самыми большими кораблями американского флота, но сейчас они с из 57 тысячами тонн водоизмещения выглядят достаточно скромно по сравнению с 340 метровыми «Нимицами» водоизмещением в 97 тыс. тонн. С 81-го по 88 год корабли прошли глубокую модернизацию. Кроме новейшего на тот момент электронного оборудования, главной их фишкой стала установка 8 пусковых установок для «Томагавков» по четыре ракеты в каждой.
При планировании «Бури в пустыне» штабные офицеры подсчитали, что такой линкор может обрушить на голову врагов столько же тонн боеприпасов в сутки, что и атомный авианосец. Но при использовании орудий главного калибра совместно с крылатыми ракетами, доставка к цели одной тонны смертоносных снарядов и боеголовок у линкора будет стоить примерно 1200 долларов, а у «Нимица» примерно в двенадцать раз дороже.
Линкоры пошли на войну в Залив, сначала «Миссури» а потом его сменил «Висконсин». Они безнаказанно стреляли ракетами по Ираку, пользуясь тем, что арабы не могли ответить. В память о «подвигах» в той войне на броне корабля есть памятная табличка с количеством залпов и названием целей.
Из четырех «Айов» американцы решили оставить две в «нафталиновом флоте», т.е. на консервации. «Миссури» отправился на вечную стоянку в Перл-Харбор. «Нью-Джерси» в Нью- Джерси соответственно, а вот «Айова» и «Висконсин» хоть вроде и музейные экспонаты, но во внутрь пускают очень ограниченно, и при необходимости корабли можно ввести в строй в течение нескольких месяцев.
А, что?! Корабль прочный, броня 300 мм, не чета нынешним бумажным корабликам. З2 крылатые ракеты -современные. Скорость 35 узлов. Как плавучая батарея в неядерном конфликте вполне сойдет. И стоимость его восстановления не сравнимо меньше затрат на модерновые эсминцы, например всем известный «Зумвольт».
Ну, ладно. Что же в итоге? Хочется сказать, что я видел идеальную базу, где вектор службы сдвинут в сторону профессионализма от военного дуболомства и муштры. В чем-то это похоже на гражданский объект. Люди эффективно работают, материально и социально защищены, а база похожа на элитный поселок.
И все же ничего у меня в груди сладко не дрогнуло, только напряглось от понимания, что вижу, так сказать, лицевую, рекламную сторону товара. Наш противник силен и организован, но мы сможем ответить, если понадобится. И почему-то вспомнились слова известной всему северному подплаву песни старшего мичмана Р. В. Кванчиани «Городок мой, Западная Лица», хоть я в Лице и не был никогда.
…Чалки отданы, туман вдали клубится.
И растаял за кормой, припорошенный пургой,
Городок мой, Западная Лица.
