- Как ты узнал, что я ведьма, и что за беда у тебя случилась, - спросила Маришка, двигая к себе яблоко и деревянный бочонок с медом.
- С первым вопросом все просто. В этом доме никто кроме ведьмы или ведьмака и поселиться не сможет. Место это особенное. Тебе вот силу дает, а если обычный человек придет жить – из него силу возьмет. Не уживется здесь никто. Да и походил я вокруг дома пару ночей.
- Но я ведь только два дня назад и приехала, откуда ж ты узнал, что здесь кто-то есть?
- Тут все просто. Я охотился неподалеку. Да и в волчьей шкуре бегать куда удобнее и быстрее. А вот со вторым твоим вопросом все сложнее, - перевертыш вздохнул. – Я и сам не могу толком сказать, что за напасть к нам пришла. За этим хребтом есть долина. Она прямо между гор лежит, да так удачно, что ровно в тех местах, где солнце встает и садится, есть хорошие перевалы. И света хватает, и ветра стороной обходят. А потому место со временем обжили, из деревушки вырос городок. Все у них там свое есть, со внешним миром они почти не общаются. А мне от моего дома до их городка добраться куда легче, чем с этой стороны. Здесь же на версты вокруг человеческого жилья нет. Бываю я у них не часто: когда что-то нужно или по человеческому общению заскучаю, - тут он отвел глаза, и Маришка догадалась, что не только поговорить он в городок ходит.
- Спускаюсь туда. Место так и называется – Междугорье, - меж тем продолжал он, - А у городка смешное название - Ульбенц. Там на местном рынке и еда, и одежда, и сплетни местные и не только. В шахматы с мужиками опять же сыграть можно. От жизни в волчьей шкуре и одиночества голова соображать перестает по-человечески. Вот спустишься туда, пообщаешься, поторгуешься, с красной девкой помилуешься - и вроде как снова человек.
- Все это, конечно, любопытно, - сказала Маришка. - Но в чем же тогда их беда? Пока я слышу об одних только радостях, даже самой захотелось хоть одним глазком взглянуть.
Ветер за окном закружил снежок, завыл в трубе, сбросил часть снежной шапки с крыши, заставив Маришку вздрогнуть. Перевертыш же сидел не шелохнувшись. Его чуткий волчий слух наверняка слышал, как снежный покров скользит по крыше, и потому для него это не стало неожиданностью. Гость тем временем продолжил:
- Городок хоть и разросся, люди там друг друга знают. Хоть раз каждый другого лично видел. И когда после черной луны пропал человек, все переполошились. Хоть он и был пьянчужка, да все же человек хороший. Поискали его в горах, да не нашли. Крупного зверья вроде не водится. Там где перевертыши живут, им места нет. Но на ту сторону долины мои владения не распространяются, а потому я решил, что там мог и медведь проходить. А через месяц пропал ещё один человек, и ещё один. Я об этом в конце осени узнал, перед тем, как снег лег. Пока была возможность, обежал вокруг всей долины, где сумел пройти. Следов медведя или другого хищного зверя не нашел. Но было с той стороны что-то такое, знаешь, колдовское, - он поморщился и желваки заходили у него на лице. – Пока я бегал, пропала ещё и женщина. Теперь там все по домам сидят, после заката, никто на улицу не высовывается. Да только чувствую, не поможет им это. И я пособить не могу. Не знаю, что за зло спустилось в долину. Но ты можешь, ты ведьма, а значит, в колдовстве ведаешь. Вон и рушник на полу явно не просто так разложила. Значит, чувствуешь что-то.
Маришка слушала молча, не перебивала. Хоть и не обрела она всей силы, да жалко стало ей этого огромного мужика, что смотрел на нее с надеждой. Это ведь самое страшное, когда сильный человек вдруг чувствует себя слабым. Что же тогда остается другим? Лечь и ждать смерти? Потому она о силе своей умолчала, но кое-что все же ответила.
- Утро вечера мудренее, дай мне ночь поразмыслить. Завтра решим, что делать будем. А пока нужно определиться, где тебя на ночь положить.
- За это не переживай, хозяйка, волку весь лес постель, - перевертыш встал и подошел к двери. Простыня соскользнула с него, и на улицу он вышел, сверкая голым задом.
- Вот же бесстыдник, - пробурчала Маришка и закрыла за ним дверь на засов.