Уже час, как стемнело, а на деревню ни намека. Вспотевшие от постоянной борьбы с сугробами Сигурд, Лукас и Толбрин вынуждены были остановиться.
— Нет, ну я как в воду глядел, — прислоняясь к стволу кривой ели высказался послушник. — Говорю вам, мы заблудились!
Гном, тоже тяжело дышал, опираясь на рукоять секиры.
— Сиг, повтори, как там Торвар объяснял дорогу? Вроде как до наступления сумерек мы должны были добраться до Медвежат, правильно?
Ворон повернулся вокруг, огляделся. Действительно, человеческим присутствием здесь и не пахло, повсюду лес, причем не тронутый топорами и только следы, которые Ворон с друзьями и оставил. Благо, стояла полная луна и в ее серебристом свете можно было хорошо видеть.
— Вернемся назад, покуда снег не пошел, — твердо заявил Сигурд. — Следы хорошо видны, а значит с обратной дороги не сойдем.
— И почему старик Торвар не позволил Уне проводить нас? — недовольно бормотал Лукас, стараясь шагать по проторенной, до этого, тропинки. — Сиг, ты конечно извини, но чем ты слушал, когда дед объяснял, как пройти?
— Да не до этого ему было, — усмехнулся гном. — Наш суровый парень, вроде как влюбился.
— Что ты мелешь, гном? — вор покраснел так, что можно было увидеть даже в лунном свете.
— А что? Ты думаешь я не видел, как ты все утро на нее пялился? Словно козел на кочан капусты! — Толбрин захохотал. — Потому дедуля и не отпустил внучку. Я бы тоже не отпустил.
— Толбрин, ты нарываешься на грубость! — Ворона задела последняя фраза.
— Сиг, да ты посмотри на себя, — спокойно отвечал гном. — Сам же понимаешь, ты не ярл и даже не хускарл. А про то, как ты выглядишь я вообще молчу. Конечно старик переживает за Уну.
— А, что не так с моей внешностью?
— Ну, не то чтобы совсем все плохо, — протянул гном. — Просто, по тебе видно, что ты и дня мирно не прожил. Весь такой суровый, угрюмый, ты, когда последний раз улыбался?
— Знаешь ли, что-то не до улыбок последнее время. Начиная с того, что я попался в казне Хеммингура, заканчивая сегодняшним плутанием по этим лесам. Сплошная черная полоса. Я уже дождаться не могу, когда все это закончится!
— Это правда, Сиг? — послушник перелез через ствол поваленной ветром березы. — Тебе приглянулась Уна?
— Отстань Лукас, тебе-то какая разница? Ты, вообще, без пяти минут монах, — Сигурд ускорился, намереваясь улизнуть от разговора на щепетильную тему.
Послушник обрадовался, что попал в точку и поспешил за другом, донимая своими вопросами.
— Ну и что, что монах. Любовь, это проявление божественного промысла, а обет не запрещает нам поддерживать все Его деяния.
— Да, симпатичная девчонка, только это еще ни о чем не говорит, — вор попытался изобразить безразличие. — Сосредоточься лучше на дороге. Как думаешь, где мы свернули не туда?
Лукас осмотрелся. Поднял глаза к небу, что-то прикинул, прикладывая вытянутые большой и указательный палец к звездам. Снова, посчитал в уме и обратился к друзьям.
— На сто процентов я не уверен, но если хижина Торвара на юго-востоке, а махал рукой он в сторону пролеска, чуть правее, то нам нужно вон в ту сторону. Только, я еще раз предупреждаю, это еще не значит, что мы выйдем к деревне.
Ворон посмотрел на гнома.
— Что скажешь Толбрин? Рискнем?
— Чем рисковать-то? — гном презрительно скривил физиономию. — Заблудиться не в этом, а в другом месте? По мне так это одна и та же коровья лепешка, только в разных местах.
— Весьма оптимистично, — фыркнул Лукас. — Ну, раз никто не против следуйте за мной, господа.
Теперь уже послушник вел друзей, через ночной лес. Колючий мороз, сначала вызывал лишь дискомфорт, но вскоре стал настоящей проблемой. Их одежда, во многих местах одубенела и превратилась в ледяную корку.
Пройдя еще пару тяжелых километров, путники вынуждены были остановиться.
— Привал, — скомандовал Сигурд. — Может мы и правильно идем, но, если не разведем костер, превратимся в ледышки. Здорово, что охотник дал нам трутницу.
Вскоре в лесу горел большой костер. Путнику с превеликим удовольствием отогревались возле пламени, то и дело нахваливая Богов, за то, что когда-то люди научились добывать огонь.
— Давай посмотрим, что нам Торвар из еды положил? — гном развязал дорожный мешок. — Ого! Ну, сегодня мы с голоду не умрем, — потирая большие ладони, радостно заявил Толбрин.
В мешке отыскалось вяленое мясо, хлеб, сыр, орехи и фляжка красного вина.
Гном первый, выдернул пробку и сделал несколько глубоких глотков.
— Во, старик расщедрился, — закусывая ломтем сыра отозвался гном. — Вино у него, что надо!
Фляжку передали дальше. Сигурд сделал несколько больших глотков, жидкость приятно согрела нутро. Напиток оказался крепким и несмотря на холод, друзья быстро захмелели. Алкоголь развязал языки и Лукас с Толбрином принялись донимать Сигурда.
— Вот, разберешься с заданием Хеммингура и вернешься к своей Уне как герой, — тянул пьяным басом гном. — Но прежде, поможешь мне добраться до Северных гор, — последовала пауза из икоты. — Ты обещал!
Сигурд уже не спорил, а просто сидел, улыбаясь на каждую новую идею про семейную жизнь от Толбрина. Лукас, расчувствовавшись от таких посиделок и вина, вообще признался, что до встречи с ними, у него и жизни-то не было. Постепенно разговоры ушли о прошлом каждого из друзей.
— Сиг, ты-то хоть сам от куда? — гном протянул вору фляжку.
Сигурд на секунду призадумался, отхлебнул вина, поморщился.
— Большую часть времени я прожил в Мирграде, но родился в небольшой деревушке возле Черного озера.
— О-о-о, Черное озеро, — Толбрин поднял палец вверх. — Самый большой пресноводный водоем в стране.
— Тебе-то от куда знать? — хихикнул Лукас. — Ты же дальше своей пещеры ни ходил никогда.
— Пф, подумаешь, — гном нахмурил брови. — Я услышал это от контрабандистов, шныряющих по тайным тропам в Ползучих горах. Ты ведь тоже о моих соплеменниках из книжек узнал, а не сам видел.
— Ну-у, наверное, ты прав, — пожал плечами послушник.
— Так, что там с Черным озером? — вновь обратился гном к Ворону. — Там твои родственники?
— Нет. Больше там никого не осталось, — Сигурд помрачнел. — Когда я был маленький, на деревню напали какие-то разбойники. Убили всех. Мне удалось спастись, только потому, что я спрятался под перевернутой старой лодкой. Просидел под ней до следующего дня, а когда вылез не узнал своей деревни. Вернее сказать, то, что от нее осталось. Сплошное чёрное пятно от пожарищ и тлеющие угли.
В лесу наступила тишина. Толбрин и Лукас впервые услышали подобное откровение от друга.
— Ты поэтому стал вором? — послушник сочувственно посмотрел на товарища.
— По большей части из-за того, что голодал, — Сигурд повертел в руках краюху хлеба. — А когда подрос, почувствовал вкус золота. У богатеев Мирграда кошели ломятся от монет, но ни один, из этих толстосумов, ни разу не поделился со мной или с другими нищими. Тогда я подумал, что сам возьму то, что захочу. А вторая причина была в том, что через «теневую» жизнь я мог отыскать тех ублюдков, что сожгли мой дом и убили родителей, — глаза Ворона сверкнули яростью.
— Ну и как? Ты достал этих мерзавцев?! — вскрикнул гном. — Если хочешь, моя секира всегда готова испить кровушки негодяев! — Толбрин вскочил на ноги, демонстрируя свою готовность поддержать друга. Но вино оказалось крепче чем он сам, и поэтому его шатнуло в сторону. Гном намеревался опереться рукой о ствол дерева, но промахнулся и плашмя упал лицом в снег.
Сигурд с Лукасом, несмотря на серьёзность беседы не смогли сдержать смех.
— Чего ржете как кони? — Толбрин пытался вылезти из сугроба. — Это я просто споткнулся.
— Ага, и мотает тебя, потому что ветер сильный, — заливался Лукас.
Гном вернулся к костру. Принялся отряхать бороду от снега.
— Сиг, ты так и не сказал, нашел ты тех разбойников или нет?
Ворон покачал головой.
— Не нашел. Я проверил всевозможные банды и ганзы, спрашивал у соглядатаев, никто ничего не слышал о таких. Но однажды я все равно до них доберусь.
Вино постепенно заканчивалось, а вместе с ним и дрова. Костер понемногу угасал, а ночь подошла к своему апогею. Мороз ударил так, что ветки деревьев прихватил белый иней.
— Сидим конечно хорошо, — стуча зубами заметил гном, — но боюсь, как бы мы не остались здесь навсегда. Даже кости мерзнуть. Может пойдем, а? Луна полная, все видно, глядишь и выйдем к этой деревушке.
— Ну куда ты на ночь глядя пойдешь? — Лукас еще ближе пододвинулся к костру. — Сейчас дровишек подкинем и согреешься.
Послушник повертел головой, возле костра не осталось ни одной ветки. Придется вставать и наломать сучьев от ближайших сухих деревьев. Вино он оставил друзьям, потому как ему уже хватило. Не без труда поборов кручение в голове, парень встал и повернулся к ельнику.
— Так-так-так, — комментировал он, выискивая подходящее дерево. Затем резко смолк.
Между двух пушистых елок стоял волкоподобный зверь и сверлил взглядом послушника. Существо опиралось на задние лапы, как человек, передние походили на руки, только очень мускулистые и с большими черными когтями.
Лукас несколько раз поморгал. В глазах все плыло и двоилось, но это существо ему явно не мерещилось.
— Парни! — в пол тона позвал он друзей.
Сигурд и Толбрин продолжали о чем-то беседовать, не обращая ни на что внимания.
— Парни, тут это… Паарнии! — заорал Лукас и в этот момент зверь прыгнул из своего укрытия.
Одним прыжком, существо преодолело дистанцию до Лукаса и сбило его. Парень, увлекаемый мохнатым чудищем, полетел в костер, размазав последние угли по лагерю.
Сигурд и Толбрин шарахнулись в стороны. Огонь погас, но в серебряном свете луны, все очень четко разглядели нападающего. Без сомнения, это был оборотень, получеловек — полуволк. На серой шерсти тлели мелкие угольки, из клыкастой пасти, в такт дыханию вырывались клубы пара. Послушник лежал немного в стороне и не двигался. Гном и вор, вскочив на ноги, замерли в оборонительной стойке. При попытке друзей потянуться к оружию, оборотень начинал рычать и приседал, готовясь к прыжку.
— Да чтоб мне провалиться! — выругался Сигурд. — Это псина, что, на меня смотрит?
Толбрин проследил за взглядом чудовища. И действительно, оборотень не просто вонзил свой хищный взгляд Ворону в лицо, но и внимательно внюхивался, как будто пытаясь уловить какие-то тонкие нотки его запаха. И тут, к великому удивлению друзей, монстр заговорил.
— Не стоило вам приходить в эти края, — прозвучал рычащий низкий голос. — Оставались бы в горах, может и смогли бы уцелеть!
— Торвар?! — гном не мог поверить своим ушам. В голосе монстра он отчетливо распознал тембр старого охотника.
— Парнишка не должен был пострадать, — продолжал говорить и медленно наступать волколак. — Но, он хотел предупредить тебя. — Чудовище вытянуло когтистый палец в сторону Сигурда.
Ворон, поняв, что чудовище разумно, попытался выиграть для себя время.
— Торвар, зачем тогда ты приютил нас? Почему сейчас хочешь убить?
— Заткнись! — злобно зарычал оборотень. — До тебя мне не было дела, я спасал гнома. Если бы ты сдох, я был бы только рад. Но ты оказался куда живучее. — Волколак повернул морду к гному. — Толбрин, ты можешь уйти, хозяйка приказала убить лишь человека. Но если ты встанешь у меня на пути, мне придется порвать и тебя. — Чудовище оскалилось, явив острые клыки.
— Что за хозяйка! Кто она! — поспешно выкрикнул Сигурд, видя, что охотник перестает контролировать себя и вот-вот набросится.
— Не знаю, не знаю, она в голове, — волколак замотал мордой и схватился лапами за голову, как будто у него была мигрень. — Хватит! Сейчас ты умрешь! — оборотень прыгнул, вытянувшись во весь рост.
Сигурд, кувырком ушел с линии атаки, попутно выхватывая свои кинжалы.
Толбрин, тоже не медлил, подхватил секиру, заходя с фланга.
Чудовище резко развернулось, подняв снежную пыль и повторило попытку. В этот раз вор не успел увернуться и оборотень, мощным ударом, повалил его на снег. Но кинжалы были в руках и это спасло Сигурду жизнь. Когда зубастая пасть, готова была сомкнуться на лице Ворона, он выставил лезвие одного из «близнецов» перед собой, так словно хотел посмотреть в отражение клинка. Зубы монстра сомкнулись на холодной стали. Оборотень бешено лязгал челюстями, а Ворон, из-за всех сил отталкивал его от себя. Раздался громкий крик. Это Толбрин со всех ног бежал на волколака. Тяжелое лезвие секиры, с размаху обрушилось на хребет Торвара. Оборотень взвизгнул и спрыгнул с Сигурда.
Удар гнома, должен был перерубить среднего волка пополам, но монстр отделался лишь глубокой раной. Поправляя плечами, словно разминая затекшую шею, оборотень грозно прорычал.
— Ты, Толбрин, должен был войти в новый мир вместе с нами, но раз твой выбор пал на людей, то с ними ты и умрешь! — монстр бросился на гнома.
Толбрин последовал примеру Сигурда и подставил рукоять секиры под укус. Но волколак проученный предыдущей неудачей, резко ушел в сторону. Гном повалился вперед и чуть не упал, но этого времени хватило чтобы оборотень, наотмашь, ударил лапой. Толбрин попытался увернуться и всё же старый охотник зацепил когтем дублет гнома. Оборотень оказался очень сильным, Толбрин, подсеченный словно рыба на крючке, полетел, кувыркаясь, в ельник.
Теперь вор остался один на один с опасным монстром. Они медленно кружили по поляне. Снег утоптался и в окружении безмолвных деревьев все эта картина походила на арену, где в смертельной схватке сошлись человек и зверь.
— Торвар остановись, — пытался достучаться Сигурд до охотника. — Твоя хозяйка, кем бы она не была, желает смерти всему человечеству! Она хочет избавиться от меня твоими руками, потому, что я единственный, кто сможет предотвратить рагнарек. Подумай об Уне! Она ведь тоже человек, убив меня ты подставишь под удар всех, в том числе и ее!
Оборотень на секунду замешкался. Видно было, что часть человеческого разума еще присутствовала в этом зверином теле. Но это длилось лишь миг. Глаза оборотня, вновь полыхнули огнем, и он рванулся в атаку. Удары лапами сыпались один за другим. Сигурд едва успевал отбиваться. При столкновении кинжала и когтей, сталь отбрасывала сноп искр. Снова удар, затем укус. Ворон вовремя убрал ногу. Щелчок, от сомкнувшихся челюстей, разнесся по всем лесу. Ситуация становилась патовой. Даже такой опытный боец, как Сигурд, не мог справиться с таким натиском и скоростью. В конце концов, прижимаемый бесконечными атаками, вор споткнулся и упал. Оборотень прыгнул, вытягивая перед собой когти, намереваясь вспороть своей жертве живот.
Вор уже попрощался с жизнью, когда его слуха достиг отчетливый звук свистящей в воздухе стрелы. Чудовище, безвольным мешком рухнуло на землю, закручиваясь от набранной инерции.
Сигурд поднял голову. Оборотень лежал в поломанной позе и его тело постепенно возвращалось к человеческому облику. Из левой глазницы торчала оперенье стрелы. Выстрел был мастерский, наконечник и больше половины древка вошли в череп и застряли лишь в затылочной части.
Сигурд быстро развернулся. На опушке стояла Уна, в руках она держала длинный лук, а по ее щекам текли слезы.
