В издательстве Corpus вышла новая книга Элены Ферранте «Лживая взрослая жизнь». Несмотря на бешеную популярность, итальянская писательница вот уже почти 30 лет сохраняет анонимность и принципиально не раскрывает свою личность. Мы решили выяснить, какие есть теории на этот счет, а заодно разобраться, почему книги Ферранте все так любят.
Подписывайтесь на наш канал, чтобы быть в курсе лучших книг
Что мы знаем о Ферранте
Вряд ли для поклонников новость, что Элена Ферранте (имя, под которым опубликовано несколько международных бестселлеров) — псевдоним. Писательница — человек очень скрытный, интервью дает редко и только через своих издателей. У нее нет аккаунтов в соцсетях. Более того, она вполне по-постмодернистски настаивает на том, что, когда книга закончена, писатель ей больше не нужен и читателям знать биографию автора тоже незачем. Ее позиция остается неизменной уже почти 30 лет — а точнее, с 1992 года, времени выхода первого романа Ферранте в ее родной Италии.
Даже публикация в 2003 году сборника писем «Фрагменты» не проливает свет на ситуацию — из него понятно только то, что Ферранте, кажется, родилась в 1943 году, выросла в Неаполе и получила филологическое образование. Еще похоже на то, что у нее есть ребенок (или дети) и был муж.
О чем Ферранте пишет
Такая приватность карьере Ферранте никак не повредила. Мировую славу писательнице-невидимке принес «Неаполитанский квартет» — цикл из четырех романов о многолетней дружбе двух жительниц Неаполя: Рафаэллы (Лилы) Черулло и Элены (Лену) Греко. Критики и читатели отметили честность изображения героинь на фоне общества с жесткими гендерными ролями и предсказуемой неблагосклонностью к тем, кто в них не вписывается, а также отсутствие сентиментальности в описании отношений Лилы и Лену. Кроме того, романы касаются вопросов построения женской литературной карьеры, проблем образования и — интересное совпадение — права на полную приватность и защиту собственных границ. Все это упаковано в уникальный социокультурный контекст бедного района Неаполя.
Другие книги Ферранте — «Дни одиночества» и «Незнакомая дочь» — тоже стали бестселлерами. А совсем недавно на русском языке вышел роман «Лживая взрослая жизнь» — история взросления юной неаполитанки Джованны, невольно оказывающейся в центре застарелого конфликта между отцом и тетей, а скорее, мирами, которые они представляют — один интеллектуальный, другой — простой и грубый, но оба одинаково манипулятивные.
Ферранте и народная любовь
Почему о Ферранте так много говорят? Во-первых, канал НВО спродюсировал сериал по романам «Неаполитанского квартета» — в 2018 и 2019 году вышли первый и второй сезоны, где адаптированы соответственно «Моя гениальная подруга» и «История нового имени».
Во-вторых, каждая книга Ферранте становится хитом — по мнению критиков, главной причиной такой народной любви можно назвать психологическую точность, с которой в ее текстах изображается женский опыт. Можно спорить о том, насколько новаторскими и феминистскими являются темы и рассуждения в романах Ферранте, но их популярность указывает на то, что для читателей эти тексты важны.
И здесь мы снова возвращаемся к личности писательницы и тому, могут ли (и должны ли) ее произведения что-то говорить нам о ее собственном прожитом опыте. Разумеется, наличием творческого псевдонима трудно кого-то удивить — более того, многие именитые авторы пишут под псевдонимом, чтобы, например, попробовать свои силы в другом жанре. Замкнутость автора — тоже не такая уж редкость, и, конечно, приравнивать приватность к вранью совершенно неразумно. Но это если мы не имеем дела с любителями искать глубинный смысл.
Ферранте — это другая женщина
Журналисты давно подбирают итальянских литературных деятельниц на роль настоящей Ферранте, и среди самых вероятных кандидаток называют имена преподавательницы Марчеллы Мармо и переводчицы Аниты Райя. Факты биографий обеих перекликаются с предполагаемыми фактами биографии Ферранте, но обе активно отрицают свою причастность к этой истории.
В 2016 году скандальное расследование журналиста Клаудио Гатти, изрядно покопавшегося в личных платежных документах Аниты Райя, заставило его не только заключить, что Райя — это Ферранте, но при этом еще и обвинить ее во вранье в книге «Фрагменты», потому что не все факты сошлись. Год спустя пранкстер Томазо Дебенедетти позвонил Райя и якобы тоже получил от нее устное подтверждение, что Ферранте — это ее псевдоним. Ни одна из этих историй не удостоилась даже комментария настоящей писательницы — были только привычные опровержения издательства (кстати, издатели Ферранте, супружеская пара, тоже в числе подозреваемых).
Ферранте — это мужчина
Есть, однако, еще более смелая теория, согласно которой под псевдонимом Элена Ферранте и вовсе скрывается мужчина — муж Аниты Райя, журналист и писатель Доменико Старноне. Приверженцы этой теории указывают на то, что, во-первых, личная история Ферранте напоминает своего рода микс из биографий Райя и Старноне. Во-вторых, Старноне публикуется в том же издательстве, что и Ферранте. В-третьих, их книги тематически и стилистически похожи. Так, герой романа Старноне Autobiografia Erotica — стареющий автор, в один прекрасный день решивший писать о женщинах и женском опыте (получается у него плохо, но все же). Более того, героя впоследствии начинают одолевать журналисты, считающие, что именно он настоящая Элена Ферранте.
При ближайшем рассмотрении эти совпадения начинают напоминать тонкий троллинг — вполне возможно, что кто-то из супругов действительно замешан в создании Ферранте как литературной единицы и намерен поиздеваться над журналистами, ищущими сенсации. По мнению обозревательницы The Atlantic Рейчел Донадио, вполне можно предположить, что Элена Ферранте — совместный проект Райя и Старноне, который стремится преодолеть условности авторской самоидентификации.
Ферранте и этические проблемы
Каждое новое заявление о настоящей Ферранте провоцирует бурную реакцию: призывы оставить писательницу в покое, обвинения во вмешательстве в частную жизнь и даже в сексизме. В числе защитников приватности Ферранте такие литературные звезды, как Салман Рушди и Джанет Уинтерсон. Но все ли попытки приблизиться к личности писательницы неэтичны? В конце концов, так же долго и с таким же энтузиазмом журналисты и фанаты пытаются докопаться, например, до правды о личности Бэнкси. А если заглянуть подальше в прошлое, мы вспомним, что и по поводу настоящей личности самого знаменитого автора в мире — Уильяма Шекспира — до сих пор ведутся горячие споры.
Похоже, что граница все же пролегает там, где начинается личное пространство автора: одно дело — строить догадки, сравнивая литературные стили и темы, а другое — преднамеренно рыться в персональных данных, как это сделал Клаудио Гатти. Вряд ли принципы журналистских расследований применимы к литературе, если нет оснований подозревать кого-то в сокрытии преступления или злонамеренном введении публики в заблуждение. Действительно, известны случаи, когда авторы намеренно лгут о своей биографии или как минимум забывают охарактеризовать свои тексты как автофикшен (что вполне позволяло бы делать скидку на плохую память, личную интерпретацию событий или известную долю смешения реальных и вымышленных фактов).
Но ни один из романов Ферранте как таковой нельзя охарактеризовать как мемуарный. Да, у ее героинь похожий бэкграунд — все они так или иначе связаны с миром гуманитарных наук (преподавательницы, переводчицы, романистки). Да, похоже на то, что человек, создавший эти тексты, пишет о мире, который хорошо знает лично. И вместе с тем такой подход заметно обесценивает силу писательского воображения и способность авторов писать о чем бы то ни было, кроме собственной жизни. Если одна из героинь Ферранте беспокоится о том, что материнство портит ее карьеру, почему это должно автоматически означать, что сама Ферранте была матерью и сожалела об этом? Если героиня романа «Дни одиночества» переживает супружескую измену, почему мы обязательно должны сделать вывод, что писательница говорит о собственном опыте? Пожалуй, если писательница нигде не высказывала намерения создать эпический опус о собственной жизни в духе «Моей борьбы» Карла Уве Кнаусгора, такой литературный анализ превратится в высмеиваемое даже школьниками «что хотел сказать автор».
Уверены ли мы, что наши представления о том, кто и что способен написать, не основаны на предубеждении? Примечательно, что как раз сексизм предположений о мужском авторстве Ферранте предпочла прокомментировать лично — в 2015 году журналистка Vanity Fair, обсуждая с писательницей по переписке финальную часть «Неаполитанского квартета», спросила, не кажется ли ей подозрительным, что именно мужчины яростнее всего пытаются добиться правды насчет ее личности. В ответ Ферранте спрашивает: «Вы давно слышали, чтобы кто-нибудь заподозрил автора-мужчину в том, что его книги пишет женщина или группа женщин?»
