Лидия Токмакова - художник, внучка классика детской литературы Ирины Токмаковой и народного художника СССР Льва Токмакова, дочь писателя-биолога Василия Токмакова, хранитель семейного архива.
2019 год - юбилейный для Ирины Петровны. И Лидия занимается организацией юбилейны мероприятий. В феврале этого года прошёл вечер памяти в Центральном доме литератора. А в августе в Тверской губернии в Весьегонске была организована встреча с юными поклонниками творчества Токмаковой.
В течение всего года выходят юбилейные издания. Появление одного из них и стало информационным поводом для встречи с Лидией.
Лидия, только что вышло долгожданное переиздание "Робин Гуда" - литературный пересказ легенд Средневековой Англии, который Ирина Петровна очень любила. Это - одно из ряда юбилейных изданий, ведь классику детской литературы в этом году исполнилось бы 90 лет?
Да, «Робин Гуд» - одна из лучших работ Ирины Петровны, ведь это авторский пересказ со средневековых английских баллад. И от чего-то, незаслуженно, не очень популярная среди издательств. Его издание всегда приходилось пробивать. Договор на репринт самого красочного издания, вышедшего еще в 1996 году в издательстве «Терра», с иллюстрациями Михаила Петрова, Ирина Петровна подписывала лично и была очень этому рада. Недавно я забрала из издательства авторские экземпляры, подержала в руках, и могу сказать, что это лучшее издание «Робин Гуда» за всё время и потрясающий подарок к юбилею автора – спасибо издательству «Энас-книга»!
Ирина Петровна работала до «упора», не смотря на хрупкое уже здоровье. Мы постоянно с ней искали новые проекты и к юбилею тоже готовились. Были составлены целые списки, обсуждали, что и как можно издать.
Но потом случилось самое печальное. Её уход от нас спутал все планы, и не все из этих проектов находятся сейчас в работе. Очень надеюсь на успешный выход большого сборника авторских стихов с иллюстрациями Льва Алексеевича, который она составила лично.
Вас назвали в честь вашей прабабушки, Лидии Александровны, замечательного врача и директора «Дома подкидыша»? Расскажите, пожалуйста, о Вашей семье.
Моя прабабушка, мать Ирины Петровны, Лидия Александровна Делигенская, была заведующим «Дома подкидыша». Это учреждение занималось малышами, которые остались без родителей, от грудничков и до школьного возраста.
Работа у неё всегда была на первом месте. Во время эвакуации, в условиях военного времени и всеобщего дефицита, для грудных младенцев государство смогло выделить только грубый чёрный хлеб. Лидия Александровна, рискуя собственной жизнью, меняла его на рынке на молоко. Это потом вскрылось, был страшный скандал, меньшее, что грозило за такое, это ссылка всей семьёй в концлагерь. Нашу семью спасли с самых «верхов» академической среды, где Лидию Александровну хорошо знали и как замечательного специалиста, и как человека с кристально чистой репутацией.
Кстати, история эвакуации «Дома подкидыша» во время войны, описана Ириной Петровной, в автобиографической повести «Сосны шумят», самое интересное, что написана она для детей дошкольного возраста и от лица ребёнка.
Мой прадед, отец Ирины Петровны, Пётр Карпович Мануков – армянин и по-армянски его имя звучало как Перч Карапетович Манукян. Он был инженером железнодорожником, а так же инженером электросетей. У него была большая и дружная армянская семья, его сестра, тётушка Гаяне, жила вместе с ними. Бабушка рассказывала, что в детстве она больше проводила времени со своей тётей, чем с мамой.
Ещё у неё была единоутробная сестра, дочь Лидии Александровны от первого брака, Елена, которую по-домашнему звали Лёся. Когда родилась Ирочка, Лёся была подростком и сильно ревновала и без того занятую работой маму к новому мужу и ребёнку. Но во взрослой жизни они друг друга очень любили и всегда были близки. Со смехом они рассказывали как Лёся в течении года, тайком, собирала дефицитные в то время конфеты, что бы подарить сестре на день рождения. Но Ирочка, будучи невероятной сладкоежкой, клад нашла и, не спросив у сестры, всё сразу слопала. Или как Лёся разучивала на пианино революционную песню «Мы жертвою пали борьбы роковой», а маленькой Ире слышалось - «Межертвый палец», и этот образ приводил её в ужас. Прознав про это, Лёся манипулировала сестрой, угрожая начать играть «Межертвый палец».
Про семью дедушки, Льва Алексеевича Токмакова, я знаю крайне мало. Знаю только, что его мама то же была медиком и много работала, а воспитывала его бабушка. Простая рабоче-крестьянская женщина, которую он горячее любил и много вспоминал о ней.
Дедушка, по маминой линии, Вячеслав Михайлович Чернов, участвовал в ВОВ, кстати, единственный из всей семьи, далее служил в разведке и работал в ГДР. Бабушка, Таисия Владимировна, была просто домохозяйкой, хотя и с богатой фантазией.
У мамы было ещё двое братьев и сестра, и среди этой семьи то же много талантливых учёных и художник
Мои родители оба по образованию биологи – мама, Нина Вячеславовна, - эмбриолог, а отец, Василий Львович, - охотовед. Ещё отец писал рассказы о природе, был сценаристом на «ЦНФ», снимал документальные фильмы о животных.
Как видите, в моей семье целое созвездие ярких личностей, но были и самые простые люди, от этого не менее важные для родных. Главное, что мы все имели близкие отношения, всегда принимали друг друга такими, какие мы есть.
Каково родиться в семье классика детской литературы и классика иллюстрации – лауреата Государственной премии и Народного художника СССР? Да и отец у Вас – писатель, перу которого принадлежат чудесные книги о природе. Как должен ощущать себя ребенок среди знаменитостей? Или Вы даже не отдавали себе отчет, что вам окружают звезды?
В быту это не ощущалось никак. Ирина Петровна была самой настоящей доброй бабушкой с пирожками, обожающая внучку, такая бабушка-фея. Лев Алексеевич, разумеется, занимался со мной рисунком и водил в музеи. Но и попросту читал на ночь, даже придумывал для меня сказки сам. Его авторская книжка-малышка «Находка» - это одна из таких сказочек.
Но звёздность тоже бывала, когда случалось какое-нибудь торжественное мероприятие – открытие выставки, юбилей, премьера спектакля. Ирина Петровна умела себя «ставить» и была настоящим оратором, этому она училась сама и совершенно сознательно, поэтому не удивительно, что её слушала любая аудитория затаив дыхание.
Лев Алексеевич тоже был очень харизматичным человеком и настоящим светским львом, всегда привлекал всеобщее внимание и собирал вокруг себя группы друзей и поклонников.
Так что да, я всегда понимала, что нахожусь среди особенных людей. Я горжусь ими и с детства стараюсь ровняться на них. При этом семьёй мы всегда были самой обычной, без пафоса.
В 2003 году Ирина Петровна получила государственную премию и встретилась с президентом. Как отреагировал классик на новость и что она Вам рассказывала?
Рассказывала, что ей понравилось шампанское, а президент очень галантный мужчина. Сама премия, в те года, делилась на всех награждаемых, поэтому носила характер чисто символический. В 2008ом она так же получила Правительственную премию, ещё более скромную как материально, так и церемониально. Вообще, я считаю, что наше общество так и не смогло отдать должное труду и культурному вкладу Ирины Петровны.
Бытует мнение, что гении могут вскочить посреди ночи и броситься записывать строчку или идею. А как стихи и сказки приходили к Ирине Петровне?
Стихи и сказки приходили к ней по-разному. Стихи рождались быстро и импульсивно, под сильным впечатлением от чего-то. А сказки рождались медленно. Она говорила, что для начала ей надо оживить в сознании героев. То есть, представить их у себя в уме настоящими, как будто они есть на самом деле. И тогда, они начинали жить у неё в мыслях, совершать поступки, участвовать в приключениях, а она просто это записывала. Она подолгу носила в себе первоначальную идею, постоянно обдумывая, проговаривая со мной и другими близкими, пока персонажи не оживали. И в этот момент она, как настоящий гений, подскакивала посередине ночи и начинала писать. Вообще, Ирина Петровна была «совой», ей часто лучше работалось именно по ночам.
Ирина Петровна как-то сказала: надо знать и любить читателя, думать о его душе. А что надо знать детскому художнику – вопрос особенно актуальный для Вашей семьи, если учесть, что многие книги Токмаковой иллюстрировал Токмаков.
Детскому художнику нужны детские глаза. Детское восприятие мира, как будто ты видишь мир первый раз и детская фантазия, свободная от взрослых рамок. Так это объяснял Лев Алексеевич. Поэтому он много занимался рисованием с детьми – со мной, с детьми друзей и соседей, вёл детскую студию по рисованию в Республиканской библиотеке. Сам он имел этот взгляд всю жизнь – распахнутый от удивления и восхищения этим миром.
Сейчас вы разбираете семейный архив, как идет работа? Ведь в архиве наверняка не только книги и деловая переписка, но и личные документы.
В архивах всегда много интересного, я знаю, что Вы, разбирая, нашли две золотых «школьных» медали, одну - Ирины Петровны, а вот чья вторая - неизвестно. Какие еще интересные и неожиданные находки были сделаны?
Вы правы, такие яркие и деятельные личности всегда оставляют за собой множество интересных историй, многие из них имеют документы. Неожиданного для себя, пока что, я ничего не обнаружила, а вот интересного много.
Например, документ из посольства Италии с переводом письма Джанни Родари, его фотография с автографом и фото встречи на белорусском вокзале, где его встречали почти что всей детской секцией Союза писателей - и мои дедушка и бабушка в том числе.
Это всё документы одной истории о том, как Токмаков «родил» свой стиль и получил право на него.
Когда в начале 60-х вышла книжка «Джельсомино в стране лжецов» с иллюстрациями молодого художника Льва Токмакова, грянул скандал. Несмотря на то, что авангардизм в искусстве уже случился полвека как, иллюстрации были максимально противоположены тому соцреализму, который был принят тогда в детской книге. Эти иллюстрации в детской книге выглядели так же, как «Чёрный квадрат» в Эрмитаже. Это могло стать концом карьеры Льва Алексеевича, если бы не неравнодушные люди, которые умудрились как-то передать экземпляр книги лично Джанни Родари и описать саму суть проблемы далёкого советского художника.
И Родари откликнулся. Он лично написал, обращаясь прямо к ЦК партии, что это лучшие иллюстрации к его книге. После этого скандал утих сам собой, а художник Токмаков получил полную индульгенцию на самовыражение в детской иллюстрации.
Сейчас Вы живете на даче в Абрамцево, которую купила еще Ирина Петровна. Для меня лично любой загород - это Иной мир, расскажите, какая там жизнь?
Мы живём в Абрамцево уже лет десять и это компромисс, между моим желанием уехать дальше и одичать вконец и желанием моего мужа-урбаниста встречать Новый год на Красной площади.
По началу, когда мы ездили в Москву на электричке, так и было.
После метро и Ярославского вокзала, выходишь на платформу под сенью дубовых крон - и как в другое измерение попадаешь. Сейчас на машине эта граница стёрлась. Просто перешагиваешь один порог, едешь, перешагиваешь другой и всё.
Живут же люди в Новой Москве, например в Троицке, так же ездят. Разница только в том, что деревьев за окном больше, сосед с перфоратором резвится через дорогу, а не через стенку и отопительный сезон у нас тогда когда сами захотим начинается.
Многие, кто имеет возможность, перебираются жить в область.
Когда мы только сюда переехали, зимой никого не было, а сейчас у нас круглый год очень даже жилой посёлок.
Я знаю, что Вы недавно попробовали себя в технике витража. Каков результат и где «живут» Ваши витражи?
Я такой человек - с руками не для скуки. Всё время чему-то учусь, что-то строю и создаю. Технику «Тиффани» освоила пару лет назад, сначала это были простые подсвечники, флорариумы и интерьерные штучки, которые вешают на окно, с романтическим названием «ловец солнца». Но хотелось сделать что-то более серьёзное.
Так родилась идея делать витражи в наши старомодные деревянные окна.
А откуда брать для них сюжеты?
Проще простого, когда твой дедушка потрясающий книжный график! Первый витраж по иллюстрации Льва Алексеевича, с изображением сов, встал в прихожей в слуховое окно.
Как раз сейчас в работе находится второй витраж, на ту же совиную тему, он встанет в кухонное окно.
С совами связано сразу две ассоциации – во-первых, это символ Абрамцева, а во-вторых, самым любимым моим произведением бабушки в детстве у меня была «Вечерняя сказка». Совы там одни из главных персонажей и были замечательно нарисованы дедушкой.
Ещё хочу использовать рисунки с лосями, так как у нас с бабушкой это любимый лесной зверь и дедушка их всегда так трогательно изображал.
Ваша бабушка всегда была «отличницей», очень трудолюбивой и всегда интересующейся всем новым. А вот как сложились ее отношения с компьютером и интернетом?
Компьютер - это техника, а большинство людей из поколения Ирины Петровны являются технофобами, и она в том числе – не исключение. Очень долго она тянула с освоением компьютера, до последнего разыскивала по всей Москве картриджи для своей старой печатной машинки. В итоге, совместными усилиями, я и более продвинутые её подруги, уговорили классика, что деваться некуда и с этой шайтан-машиной надо договариваться.
Компьютер был взят на абордаж штурмом, характер «отличницы» не давал сдаться на полпути, но они так и остались на «Вы».
Полностью самостоятельно печатать тексты или отвечать на письма Ирина Петровна не успела научиться.
А спросить у поисковика про уход за комнатным растением или узнать рецепт судака в сливках – вот это она могла.
И порою пугала меня фразой «А в интернете написано…» Дальше шёл какой-нибудь пересказ какого-то настоящего бреда и следовал вопрос «А кто написал эту чушь?».
Приходилось объяснять, что никакой цензуры, как в газете «Правда», в интернете нет, и пишет там кто угодно и что угодно, как на заборе. Каждый раз она удивлялась и спрашивала «Ну, а зачем они это пишут?», а я не могла ей ничего ответить, да и сейчас не знаю - зачем, наверное, просто потому, что могут.
А еще я знаю, что у Вас дома много семейных реликвий. Одна из них – живая. Это растение, которому больше ста лет и оно даже ездило в эвакуацию. Спокойная ли у него нынче жизнь?
Да, есть такая реликвия с дивным названием - Офиопогон.
Долгие годы это растение живет у нас в семье.
Бабушке оно досталось от мамы, Лидии Александровны. Откуда оно появилось история умалчивает, известно только то, что Ирина Петровна помнила его с самого детства и оно пережило войну и эвакуацию, в которую было взято вместе с самыми необходимыми вещами.
Его видовое название оставалось тайной до недавнего времени, пока я случайно не наткнулась на похожее растение на одном из садовых рынков.
Любовь к растениям – наша семейная черта. У Ирины Петровны всегда дома были джунгли, так же было у сестры Елены. Они рассказывали, что их мама везде разводила растения, и дома, и на работе.
В этом плане я - типичный представитель своей семьи, и пару лет назад мы перестроили нашу летнюю веранду в тёплое капитальное помещение, где теперь и обитает офиопогон вместе с другими цветами. Чувствует он себя хорошо, занимает, на данный момент четыре горшка и может продолжать делиться, разрастаться и процветать.
(С) Ангелина Бржевская, опубликовано в «Московском литераторе»
Все фотографии - из семейного архива Лидии Токмаковой и личного архива автора.
