Маришку разбудило солнышко, заглянувшее в пыльное окошко, а из кровати вытащил холод, пробравшийся под одеяло. Ночью она так и не встала, чтобы подбросить дров, и через открытую печную заслонку весь дом к утру выстудился, будто и не топила. Завернувшись в одеяло, ведьмочка снова занялась печкой. Благо с вечера в подпечек чурочки сложила. И вскоре огонек весело лизал сухие дрова. «В отдельной комнате зимой спать не дело» , - решила Маришка и пошла разбирать старый хлам с печки. Что-то решила оставить, а то, что было не нужно – сложила у входа. «Как за водой пойду, так и снесу в сарайку», - подумала она. За печкой нашелся добротный веник. Молодая хозяюшка быстро смела всю паутину и пыль. Протерла окна сухой тряпкой. Стало гораздо светлее и уютнее. Из сундука достала скатерку, рушники и косички чеснока, которые для красоты тут же и развесила. Нужно идти за водой. Котик увязался за ней.
На улице вовсю солнышко светило. Птичьи трели раздавались где-то совсем рядом. Маришка зажмурилась от такого яркого света. Хорошо-то как здесь. По вчерашней тропке, почти засыпанной снегом, добралась до речного бережка. Бережок весь ледком покрыт. Так что Маришка чуть не ухнула в воду, черпая из речки ее ведром. Едва зацепилась за корягу.
Облилась немного, но не смертельно. И ведро не утопила. А значит, все хорошо. В приподнятом настроении Маришка возвращалась в избушку. Как все-таки приятно в месте силы находиться. Непривычно одной, но дышится-то как хорошо. Только больно уж тихо. У Кассиопеи на каждой кочке по русалке, в лесу леший сразу встретил, водяной во всей красе показался, а тут никого. И сразу вспомнились ведьмочке вчерашние страсти. Воду она домой занесла, чуть не споткнувшись о Ваську, недовольно мявкнувшего, что его подопнули под мягкое место, чтобы резвее с прохода ушел, да сразу чайник поставила. А сама на улицу, под окошко побежала.
Весь снежок под окном был утоптан какими-то странными, совершенно разными следами. Ночью снег шел. Значит тот, кто бродил здесь, до утра в окна заглядывал. И не смотря на яркое солнышко и светлый день, по спине у нее побежали мурашки. Ещё день-другой и начнутся метели. Тогда из этого леса не выйти. И на помощь к ней никто не придет. Жутко стало ведьме в этом лесу. Маришка поспешила в дом, к огню, к теплу. Раз в доме ее никто не потревожил, значит, защита на жилище. Дом ведь и раньше ведьмам принадлежал.
В избушке ей и правда немного полегчало.
- Не такая уж я неумеха, как раньше, хоть и в силу только следующим летом войду. Зря что ли у Кассиопеи всю осень провела? – сказала себе ведьмочка. Выгребла уголек из печки, посреди комнаты постелила белый рушник. Очертила вокруг рушника круг, расписала вдоль всей линии письменами старинными. На тряпицу насыпала соли с перцем. Встряхнула и водой окрапила.
- Ничего не разобрать, - расстроилась Маришка. Все-таки ночной ритуал, что при свечах в темноте совершают, при дневном свете не работает. Тогда Маришка взяла солонку и посыпала соли на порог да на окна, заговорив, чтобы ни человек дурной, ни зверь лесной, ни чудище голодное, ни порождение тьмы злобное в дом пробраться не смогло.
- Так-то лучше, - решила Маришка, отряхивая руки, - до вечера подожду, а как темнеть начнет, снова за ритуал возьмусь, чтобы выяснить, что здесь творится. А до тех пор займусь другим колдовтсвом. – Где тут миска под тесто? Буду пироги стряпать с капустой.
Маришка замесила тесто и поставила подышать.
- Как же там Кристоф с Арманом? Чему их старый ведьмак учит? Судя по тому, что во сне их видеть Маришке не доводилось, ночами ведьмаки проводили обряды. Учились управляться со своей силой, пока она полностью им в руки не далась. – Вот бы хоть одним глазком на них посмотреть.
Чтобы отвлечься, Маришка достала тетрадь, в которую записывала все, чему ее ведьма учила. Да так зачиталась, что не заметила, как тесто из-под полотенца сбежало. Пока ведьмочка тесто умяла, пока пирог состряпала, пока достала ароматный из печи – время ночи пришло. За окном начало темнеть. Запах свежей выпечки наполнял дом уютом, котик терся Маришке об ноги.
Но ведьмино чутье говорило ей, что не стоит все пускать на самотек, а потому Маришка снова очертила круг вокруг рушника, отогнав кота в сторону. Расставила и зажгла свечи. Снова насыпала соли, жгучего красного перца, прочитала заклятье, сбрызнула водой, и колдовство началось. Капли медленно стали двигаться, образуя рисунок на полотенце. Не впитываясь, не растворяя крупицы соли. Маришка не знала, как она поняла это, но в рисунке нестройных линий она прочла одно слово – «кровь».
В окне снова мелькнули желтые огни. Тут же за порогом раздался жуткий протяжный вой, леденящий душу, заставивший сердце ведьмочки замереть. Затем за дверью послышался стон и хруст. А потом в дверь громко и отчетливо постучали.
