Часть 18
- Я туточки тебе должок принесла, - Стешка протянула ведро.
- Поставь у калитки и иди, - пробурчала Маша, подходя к двери мазанки.
- Ой, а шо енто у тебя? – встрепенулась соседка, поставила ведро и осталась с той стороны забора. Закрыла калитку. – Неужто жаба? Ой-ой, ужасти какие! Манька! Убей её, убей! Она беду несёть в твою хату! Ой, батюшки! Шо ж енто делается? Какая пакость!
Мария замахнулась вилами.
- Так её, так! Окаянную! – причитала верующая во всю нечисть Стешка, - Жги её, жги! Вот же ж дрянь какая приползла!
- Чаво барагозишь? – к Степаниде подошёл муж. – Шо опять приключилося?
- А ты шо припёрся? – обернулась Стеша. – Ты же у Мельниковых хату ремонтироваешь!
- Ну… - замешкался Порфирий. – Я перекусить пришёл, а тебя в хате как ветром сдуло…
- Не по́няла… - Стешка поставила руки на бока. – И часу не прошло…
- А шо вы туточки жарите? – поинтересовался мужчина, чувствуя странный запах.
- Лягушку, шоб ей пусто было! – крикнула Манька, наблюдая за своим действом.
- Чаво? Оголодали совсем? – усмехнулся мужик, облокотившись на забор.
- Тьфу на тебя, злыдень! – плюнула Стешка на мужа. – Какая-то падлюка порчу напустила…
- Шо?
- Лягушка в хату полезла, - продолжила Мария.
- Неужто свершилось? Ай да баба… – шепнул Порфирий, отойдя на пару шагов назад.
- Шо ты там бормочешь? – услышала шёпот Стеша.
- Ни-ни… - развернулся Порфирий и собрался уходить. – Я в хату, а потом к Мельнику…
Порфирий забежал в дом, перекусил хлебом с молоком и поторопился к Мельниковым помогать перестраивать мазанку.
- Как думаешь, кто енто могёть быть? – Степанида изнемогала от любопытства.
- Почём мне знать? Никому плохого не делала, ни с кем не ругалася, - вздохнула Маша, закапывая недогоревшие остатки.
- А ты покумекай, мо́жа, с кем и был скандал давеча? – не унималась Трофимова.
- С тобой был, - с кривой улыбкой Манька взглянула на соседку. – Али запамятовала?
- Очумела? – лицо Степаниды вытянулось. Она вошла в калитку. – Я до таких грехов не способная! Али ты на меня всех собак спустишь?
- Вот и я сумлеваюсь в твоих способностях, - улыбнулась Грищенко. – Давай ведро. Чаво тама?
- Сахарного песку возвращаю. Я у тебя одалживала весной.
- А, да, было… - Мария взяла ведро и понесла в дом.
Степанида вприпрыжку пошла следом. Уж очень ей хотелось обсудить этот случай и сделать выводы, кто же та самая женщина, что решилась на такую пакость.
- Баба, не иначе… - усаживаясь на табурет, рассуждала Трофимова. – Точно тебе говорю. И есть у меня мыслишка одна – енто полюбовница твоего Ваньки.
- Ты опять? Нету у него нико́го – Маша пересыпала сахар в мешок.
- Тады кто? Кому енто понадобилось, такие страсти воротить?
- Не ведаю…
- Ду́рная ты! Манька! Ребятёнка из сада забираешь, нет бы с бабёхой ентой погутарить, а ты кота за причиндалы тянешь! Ой, заплачешь горькими слезами, а слухать меня надо было! – не сидится на месте Стешке, так и ёрзает, доказывая свою правоту.
- Не хочу и слухать, отстань с ентими разговорами подобру-поздорову! Следи за своим муженьком.
- А чё за им следить? Туточки он, всегда рядышком.
- Опять запамятовала? Мы ж с тобой давеча слыхали у сеновала…
- Не было ничо́го! – встала Стеша. – Порфирий призналси, шо с бабой неизвестного имени ожидал твоего Ваньку. Развлекал разговорами, так сказать…
- Ох, и язва ты, как я погляжу! – Мария не утерпела. – Своего кобелька прячешь, а моего поно́сишь на чём свет стоить? Иди, иди отсель, покуда…
- Тьфу! – подошла к двери Трофимова. – Я об ейной семье пекуся, а она и нос воро́тить. Как хошь! Попомнишь, попомнишь Стешку Трофимову.
Степанида, хлопнув дверью, вышла из хаты.
- Чумная баба, всюду свой нос суёть. – Маша оделась, покормила скотину и пошла забирать сына из детского садика.
Подойдя ко двору сада заметила, как Тамара и Иван любезничают между собой, а Вовка качается на качелях.
- Ну, бывай! – хлопнув по плечу воспитательницу, подозвал Вовку. – До хаты шагом марш!
- Ой, мамка пришла, - увидел маму мальчонка и побежал к калитке.
Иван удивлённо взглянул на жену и поторопился со двора.
Тамара тут же прошмыгнула за дверь.
Навигация канала здесь