Из цикла "Жизнь наша лицейская"
«Если верить дошедшему до нас, позднейших лицеистов, преданию, Пушкин не был любим большинством своих товарищей: причиною тому был несколько задорный характер его и остроумие, которое иногда разыгрывалось насчёт других». Написавшего эти строки Я.К.Грота трудно обвинить в пристрастности. Он был одним из первых биографов поэта, «более того, он был лицеистом» (вспомним фразу из «Сатирикона»). Грот окончил Лицей (с золотой медалью) через 15 лет после Пушкина, сумел собрать и опубликовать огромное количество лицейских документов, часть которых была им получена, что называется, из первых рук – например, от Ф.Ф.Матюшкина. И если даже он написал такое… Думается, речь идёт не столько о нелюбви, сколько об элементарным непонимании.
Через сорок лет после открытия Лицея С.Д.Комовский опишет Пушкина-лицеиста: «Не только в часы отдыха от учения в рекреационной зале, на прогулках в очаровательных садах Царского Села, но нередко в классах и даже во время молитвы, Пушкину приходили в голову разные пиитические вымыслы, и тогда лицо его то помрачалось, то прояснялось, смотря по роду дум, кои занимали его в сии минуты вдохновения. Вообще он жил более в мире фантазии. Набрасывая же свои мысли на бумагу, везде, где мог, а всего чаще во время математических уроков, от нетерпения он грыз обыкновенно перо и, насупя брови, надувши губы, с огненным взором читал про себя написанное». Прошу учесть: это пишется, когда Пушкин уже назван «солнцем русской поэзии», его величие никем не оспоривается… А представьте себе лицейские годы, мальчишек, чуждых поэзии. Как они отреагируют на такое поведение? Как будут относиться к тому, кто «вообще был не очень словоохотлив и на вопросы товарищей своих отвечал обыкновенно лаконически»?
Однако в тех же воспоминаниях читаем: «Любимейшие разговоры его были о литературе и об авторах, особенно с теми из товарищей, кои тоже писали стихи, как, например, барон Дельвиг, Илличевский, Кюхельбекер». И вот эти «товарищи, кои тоже писали стихи», уже тогда понимали, кто находится рядом с ними.
«Пушкин пишет теперь комедию в 5 действиях, в стихах, под названием: Философ. План довольно удачен и начало, т.е. 1-е действие, до сих пор только написанное, обещает нечто хорошее; стихи – и говорить нечего, острых слов сколько хочешь! Дай только Бог ему терпения и постоянства, что редко бывает в молодых писателях… Дай Бог ему кончить – это первый большой ouvrage[труд], начатый им, ouvrage, которым он хочет открыть свое поприще по выходе из лицея. Дай Бог ему успеха – лучи славы его будут отсвечиваться и в его товарищах». Кто написал эти слова? Кто-нибудь из критиков? Отнюдь! Это строки из письма А.Д.Илличевского П.Н.Фуссу от 16 января 1816 года (их приведёт в своей книге как раз Я.К.Грот). Почему я так подробно останавливаюсь на этом отзыве? Илличевский - соученик Пушкина, считавшийся в своё время подающим большие надежды поэтом (его называли «вторым Державиным»), даже более талантливым, чем Пушкин – правда, надежды эти так и не реализовались… И в то же время педагоги отмечали его «приметное небрежение к другим, которых он вообще мало ценит, разве собственная польза того требует». М.А.Корф уже после смерти Илличевского вспомнит: «Ещё в Лицее он показал явно жёлчный и завистливый характер».
Но вот не вижу я в этом отзыве, сделанном явно не на публику, ни жёлчи, ни зависти! Вижу точку зрения сведущего человека, хорошо понимающего, с талантом какого масштаба свела его судьба (замечу ещё, что, в отличие, скажем, от А.А.Дельвига, Илличевский никогда не принадлежал к близким друзьям Пушкина).
Комедия «Философ» до нас не дошла. Мы даже не знаем, была ли она окончена. Кроме письма Илличевского, существует лишь одно упоминание о ней – в дневниковой записи Пушкина: «Начал я комедию - не знаю, кончу ли её».
Не дошли до нас и другие ранние произведения поэта – например, роман «Фатам, или Разум человеческий: Право естественное» (сохранилась дневниковая запись, что третью главу автор читал С.С.Фролову). Сохранились свидетельства разной степени достоверности о романе в прозе «Цыган», о написанной в соавторстве с М. Л. Яковлевым комедии «Так водится на свете»… В дневнике читаем: «Третьего дни хотел я начать ироическую поэму “Игорь и Ольга“», «Летом напишу я “Картину Царского Села”». Не написал…
Впрочем, как сказать! В 1815 году Пушкин напишет большое стихотворение «Городок (К ***)», о котором, наверное, стоит поговорить. Написано оно в форме дружеского послания, исследователи дружно указывают, что обращено, вероятно, к князю Николаю Ивановичу Трубецкому, другу детства, хотя, мне кажется, его форма – это просто литературный приём, так как биография лирического героя произведения явно не совпадает с пушкинской:
На тройке пренесенный
Из родины смиренной
В великой град Петра,
От утра до утра
Два года всё кружился
Без дела в хлопотах,
Зевая, веселился
В театре, на пирах;
Не ведал я покоя…
…Но слава, слава Богу!
На ровную дорогу
Я выехал теперь;
Уж вытолкал за дверь
Заботы и печали…
…От шума вдалеке,
Живу я в городке,
Безвестностью счастливом.
Я нанял светлый дом
С диваном, с камельком…
А вот дальше, среди рассказа о своем времяпрепровождении, герой живописует нам обитателей этого самого «городка»:
У добренькой старушки
Душистый пью чаёк…
… вестей
Мне пропасть наболтает.
Газеты собирает[«газеты» тогда означало известия, слухи, сплетни – актуально, не правда ли?]
Со всех она сторон,
Всё сведает, узнает:
Кто умер, кто влюблён,
Кого жена по моде
Рогами убрала.
В котором огороде
Капуста цвет дала,
Фома свою хозяйку
Не за что наказал,
Антошка балалайку
Играя разломал, —
Старушка всё расскажет;
Меж тем как юбку вяжет,
Болтает всё своё…
Есть и другой портрет:
Иль добрый мой сосед,
Семидесяти лет…
Вечернею пирушкой
Старик, развеселясь,
За дедовскою кружкой
В прошедшем углубясь,
С Очаковской медалью
На раненой груди,
Воспомнит ту баталью,
Где роты впереди
Летел на встречу славы,
Но встретился с ядром
И пал на дол кровавый
С булатным палашом.
В плане «Картины Царского Села» записано: «Жители Царского Села». Не кажется ли вам, что «Городок» - воплощение замысла если не всей «Картины», то хотя бы её части?
Пройдут годы, и в третьей главе «Евгения Онегина» Пушкин нарисует программу «романа на старый лад»:
Не муки тайные злодейства
Я грозно в нем изображу,
Но просто вам перескажу
Преданья русского семейства,
Любви пленительные сны
Да нравы нашей старины.
Перескажу простые речи
Отца иль дяди-старика,
Детей условленные встречи
У старых лип, у ручейка…
Пушкинисты, анализируя эти строки, дружно пишут о «полемике с романтизмом», вспоминают о Пушкине как основоположнике русского реализма, не забывая напомнить, что в западноевропейской литературе реализм возник несколько позднее (может, мне опять «чёрт знает что кажется», но эти строки из «Онегина» у меня прочно ассоциируются с романами как раз западного автора – не оценённой в своё время и потому, естественно, неизвестной Пушкину, но сверхпопулярной сейчас Джейн Остин). Не буду спорить с серьёзными литературоведами, но зарисовки обитателей «Городка», по-моему, чётко накладываются на размышления о «простых речах отца иль дяди-старика».
И снова поражаешься: «все мы родом из детства» - да, бесспорно. Но у Пушкина ещё всё - «родом из Лицея»…
Фотографии улиц г.Пушкина (Царского Села) – из Интернета
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!
«Оглавление» всех публикаций о Лицее смотрите здесь
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
Навигатор по всему каналу здесь
