"Видите ли, все ловят вас на словах, которые вы произнесли. А я – просто парень, которого люди спрашивают обо всем, и я болтаю. И что–то из этого имеет смысл, а что-то –чушь, а что-то – ложь, а что-то – бог знает, что я порой говорю". Джон Леннон
Это интервью появилось как итог доверительных бесед Яна Веннера, основателя журнала "Rolling Stone", с четой Леннонов в период с декабря 1970 года по февраль 1971 года.
Йоко Оно, поклонники, борьба за мир, будущее рок-н-ролла, старт The Beatles, Пол Маккартни, любимые песни, история их создания, каверы, Фил Спектор и Джордж Мартин, "Let It Be", "Abbey Road", двойной альбом "The Beatles", "Rubber Soul", "Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band", Джордж Харрисон, собственное восприятие The Beatles.
Окончание интервью. Часть 1 здесь, а часть 2 здесь.
Как-то раз вы сказали, что должны писать песни, которые смогут оправдать ваше существование на Земле.
"Я много чего наговорил. Я пишу песни, потому что это то, что я выбрал для себя. И я не могу не писать их, это факт. Иногда мне казалось, что ты работаешь, чтобы оправдать свое существование, но это не так: ты работаешь, чтобы существовать, и наоборот, и это действительно так".
Вы утверждаете, что пишете песни, потому что ничего не можете с этим поделать?
"Да, созидание – это тоже результат боли. Мне нужно во что-то ее трансформировать, и я пишу песни. И когда ранее в 1968 году я укрывался в Уэйбридже, я полагал, что уж там то не буду напрягаться. Я отснял 20 или 30 фильмов – пусть на 8 мм, но это все равно фильмы, – и еще много-много часов аудиозаписей с разными звуками. Полагаю, вы назвали бы их авангардными. Вот так Йоко и познакомилась со мной. Было очень мало людей, которым я мог бы прокрутить эти записи, и я прокрутил их ей, а затем мы сделали через несколько часов альбом "Two Virgins".
Как вы собираетесь удерживаться от того, чтобы снова не "перетрудиться"?
"Я думаю, что смогу контролировать себя. Хотя, "контроль" – не то слово. Я просто не хочу ввязываться в слишком большое количество проектов, вот и все. Я просто сделаю то, что подвернется. Глупо чувствовать себя виноватым от того, что я не работаю, что я не делаю что-либо, это просто глупо. Я просто буду делать то, что хочу для себя и для нас обоих".
Вы говорили под запись:"Эти уроды по телефону не оставят меня в покое, так что не поступай так со мной, брат.”
"Потому что меня тошнит от всех этих агрессивных хиппи, или как их там, "нынешнего поколения", которые очень напрягают меня. Либо на улице, либо где-нибудь еще, либо по телефону – они требуют моего внимания, как будто я им что-то должен.
А я – вовсе не их гребаный родитель, вот в чем дело. Они приходят к моей двери с этим долбанным символом мира и рассчитывают, что можно просто помаршировать вокруг моего дома на правах старых поклонников The Beatles или что-то в этом роде. Они пребывают в иллюзии, что могут это делать, из-за того, что они носят длинные волосы, а это – то, от чего меня просто тошнит. Они пугают меня, эта кучка накачанных маньяков, носящих гребаные символы мира".
Был ли момент, когда вы решили, что совместно с Йоко откажетесь от личной жизни?
"Нет. Мы решили, что если мы соберемся что-то сделать, например, пожениться или снять этот вот фильм, который мы сейчас задумали (речь идет об "Imagine", который изначально планировался и как фильм), то мы посвятим его миру и концепции мира. В течение этого периода – поскольку мы такие, какие мы есть, – это эволюционировало до такой степени, что мы каким-то образом оказались ответственными за сохранение мира. Изначально мы даже в мыслях этого не держали, вот как бывает. Мир по-прежнему важен, и моя жизнь изо дня в день действительно посвящена выживанию, вот что это такое".
Как вы думаете, каковы были последствия этого?
"Я не знаю. Я не могу это оценить. Кто-то другой должен сказать нам что же за этим последует".
Как вы думаете, во что превратится рок-н-ролл?
"Ничего не попишешь. Если мы будем трендеть про интеллектуальность с рок-н-роллом, то мы и получим интеллектуальность с рок-н-роллом. А если мы хотим настоящего рок-н-ролла, то мы все должны создать его и отбросить этот раздутый революционный облик с длинными волосами. Мы должны это все пережить. Вот что такое стрижка волос? Давайте посмотрим кто же есть кто и кто что-то делает – кто творит музыку, а кто кладет дерьмо. Рок-н-ролл будет таким, каким мы его сами сделаем".
Как вы думаете, почему он так много значит для людей?
"Потому что лучшие вещи достаточно примитивны сами по себе и не содержат никакого дерьма. Он пробирает вас, он стучится, идите в джунгли, и в них ведь есть ритм. Это происходит по всему миру, и это так просто – вас захватывает ритм, потому что все в него погружаются. Я читал, что Элдридж Кливер (один из основателей "Партии черных пантер", автор нескольких книг, посвященных вопросам расового и социального неравенства в современном мире) сказал, что черные вернули белому среднему классу назад их тела и объединили их мышление с их телами. Что-то вроде того. Это дошло до меня – единственное, что дошло до меня из всего, что происходило в мире, когда мне было 15 лет. Рок-н-ролл тогда был настоящим, все остальное – нереальным. Дело в том, что рок-н-ролл, хороший рок-н-ролл – что бы ни значило определение "хороший" и все такое – это реальность, и реализм проникает в тебя вопреки тебя самого. Вы узнаете в нем нечто истинное, как и во всяком истинном искусстве. Каким бы ни было искусство. ОК. Если это реально, то обычно все просто, а если просто, то это и есть правда. Что-то вроде того. Рок-н-ролл наконец добрался и до Йоко".
Йоко: "Классическая музыка была в основном в размере 4/4, а затем она перешла в 3/4, что является просто ритмом вальса и все такое, но она просто уходила все дальше и дальше от сердцебиения. Сердцебиение – это 4/4. Ритм стал очень декоративным, как у Шенберга, Веберна. Это очень сложно и интересно – наше сознание очень похоже на это – но мы потеряли сердцебиение.
В самом начале я пошла на концерт The Beatles и подумала: "Ну, и ну". Поэтому я сказал Джону: "Почему ты все время используешь этот ритм? Все время один и тот же ритм, почему бы тебе не сделать что-нибудь более сложное?"
Джон: "Если кто-то начнет играть со мной в интеллектуала, я начну задумываться. Я очень застенчивый человек: если кто-то нападает, то я сжимаюсь. Йоко – интеллектуалка, в высшей степени интеллектуалка, поэтому я действительно знаю, о чем говорю; у них должна быть своего рода математическая формула".
В свои тридцать лет вы испытываете те же чувства к рок-н-роллу, что и в пятнадцать?
"Ну, он никогда уже не будет таким новым и никогда больше не будет делать с нами того, что он сделал тогда со мной, ну, так как "Tutti Fruitti" или "Long Tall Sally", – это было довольно авангардно в то время. Деревенский друг Йоко говорил о Дилане и "единственной правильной ноте" так, словно он только что ее открыл. Что касается нас – то это почти все, что мы могли бы получить".
"Блюз прекрасен, потому что он проще и потому что он – настоящий. Это – не извращение или домыслы: это – не концепция, это как стул – не дизайн для стула, но самый первичный стул. Стул предназначен для того, чтобы на нем сидеть, а не для того, чтобы смотреть или быть оцененным. Ты сидишь на этой музыке, как на основе, как на стуле".
Как бы вы описали "битловскую музыку"?
"В это входит очень много всего. Нет ни одной вещи, которая была бы именно "битловской музыкой". Как можно так говорить об этом? Что такое "битловская музыка"? "Walrus" или "Penny Lane"? Что именно? Она слишком разнообразна: "I Want to Hold Your Hand" или "Revolution Number Nine"?
Что было в вашей музыке такого, что поначалу всех заводило? Почему это было так заразно?
"Мы не звучали как все остальные. Мы не звучали как черные музыканты, потому что мы не были черными, и мы были воспитаны на совершенно другом типе музыки и в другой обстановке. Так что и "Please, Please Me" и "From Me To You" и все это было нашей версией "стула". Мы создавали свои собственные "стулья", вот и все, и это были своего рода местные "стулья".
"Первой нашей фишкой была губная гармошка. Была такая песня "Hey, Baby" с губной гармошкой и еще одна ужасная вещица в Англии под названием "I Remember You". Неожиданно для всех мы начали использовать этот же инструмент в нашей "Love Me Do". Такой же музыкальный набор был на паре треков второго альбома. Я бы с удовольствием сделал ремикс на некоторые ранние вещи, потому что они лучше, чем кажутся".
Что вы думаете о таких концертах, как The Hollywood Bowl?
"Это было ужасно, я ненавидел это. Некоторые из них были хороши, но я не любил "The Hollywood Bowl". Некоторые из этих больших концертов были хороши, но не многие".
Примерно год назад в интервью Джону Котту вы сказали, что ваша любимая песня – "Ticket to Ride".
"Да, мне тогда она нравилась, потому что в то время это был немного новое звучание. Но это – не моя любимая песня".
В каком смысле это было ново?
"Это было чертовски круто для того времени. Это крутая пластинка, вот почему она мне нравится. Раньше я любил гитары".
В "Glass Onion" вы говорите: "The Walrus is Paul", – но в новом альбоме вы признаете, что это вы были моржом.
"I Am the Walrus" изначально была би-стороной сингла "Hello Goodbye". Мы с Йоко все еще витали в облаках любви, и я подумал, что просто скажу Полу что-нибудь приятное: "Все – в порядке, ты хорошо поработал эти несколько лет, удерживая нас вместе". Он пытался организовать группу, формировать музыку, быть личностью и все такое, поэтому я хотел поблагодарить его. По этой причине я и сказал: "Морж – это Пол". Я подумал: "Ну, что ж, он может это сделать. У меня есть Йоко, и спасибо, ты можешь взять это себе в заслугу".
Но теперь мне надоело читать вещи, в которых говорится, что Пол – музыкант, а Джордж – философ. Интересно, как же я тогда сюда вписался, каков был мой вклад? Мне больно, понимаешь, тошно от этого. Я бы скорее стал Заппой и сказал: "Послушайте, вы, ублюдки, вот – то, что я сделал, и мне все равно, нравится ли вам мое отношение к этому". Вот кто я такой, знаете ли, я – гребаный художник, а не гребаный пиар-агент или продукт воображения какого-то другого человека. Независимо от того, являетесь ли вы публикой или кем-то еще, я стою за свою работу, тогда как раньше такого не было.
Что хочу сказать: я был моржом, что бы это ни значило. Мы смотрели в Лос-Анджелесе фильм "Алиса в Стране Чудес", и там морж – это большой капиталист, который съел все чертовы устрицы. Если хочешь знать, именно таким он и был, хотя я не помнил этого, когда ее писал".
Что вы думаете об "Abbey Road"?
"Мне нравилась сторона "А", но мне никогда не нравилась такого рода поп-опера на другой стороне. Я думаю, что это – хлам, потому что это были просто кусочки песен, сложенные вместе. "Come Together" – это все, что я помню. Это была моя песня. Это был грамотный альбом, как и "Rubber Soul". Таким же образом все они были вместе, но на "Abbey Road" не было жизни".
Каково это было записывать "Instant Karma" с Филом Спектором? Это было первое, что вы сделали вместе.
"Это было здорово. Я написал ее утром на пианино. Я пошел в офис и спел ее много раз. Поэтому я сказал: "Черт возьми, давай сделаем это", – и мы забронировали студию, и Фил вошел и сказал: "Как ты хочешь это сделать?" Я сказал: "Чтоб звучало как в 1950-е годы". Он сказал: "Хорошо", – и бум, я сделал это примерно за три попытки или что-то в этом роде. Я вошел, он прокрутил запись, и вот – она. Единственным аргументом было то, что я просил немного больше басов, вот и все".
"Видишь ли, у Фила это здорово получается, он не суетится с гребаной стереосистемой и прочей ерундой. Это звучит нормально? Тогда давайте сделаем это, независимо от того, является ли что-то заметным или нет. Если это звучит хорошо для вас, как для непрофессионала или обычного человека, примите это, не беспокойтесь, так ли это или качественно или нет, просто примите это".
Когда вы впервые приняли идею стерео, проявив готовность работать со стерео?
"В первые дни студия просто представляла нам готовый продукт. Был период, когда мы стали понимать, что можем сделать ремикс самостоятельно. Мы слушали и интересовались: "Ну, почему вы не можете так сделать?" – просто стояли у пульта и вопрошали: "Что там?" – а Джордж Мартин предлагал: "Вот так подойдет?" И мы спрашивали, мол что сделалось с басом или все в этом роде. Должно быть, это происходило постепенно".
В чем разница между Джорджем Мартином и Филом Спектором?
"Джордж Мартин... не знаю. Видишь ли, на самом деле многие из наших альбомов, такие как двойной альбом, Джордж Мартин не продюсировал. Я помню, что делал Джордж Мартин в первые дни".
Что он делал в первые дни?
"Он адаптировал... Если Поль хотел использовать скрипку, он адаптировал это для него. Как в "In My Life", – там есть елизаветинское фортепианное соло, так вот– он делал такие вещи. Мы попросили: "Сыграй как Бах", – или что-то в этом роде, поэтому он вставил туда те 12 тактов. Он помог нам развить язык, чтобы общаться с музыкантами".
"Я был очень, очень застенчивым, и есть много причин, по которым мне не нравились музыканты. Мне не нравилось видеть сидящих там 20 парней и пытаться им указывать, что делать. Потому что они все такие паршивые. Итак, если не считать первых дней – когда я не имел к этому никакого отношения – я делал это сам".
Почему вы задействовали сейчас Фила вместо Джорджа Мартина?
"Ну это не вместо Джорджа Мартина. Ничего личного против Джорджа Мартина. Он больше подходит под стиль Пола, чем под мой. Хотя на самом деле я не знаю..."
Внес ли Фил особый вклад?
"Да, да. Я считаю, что Фил – великий художник и, как и все великие артисты, он очень невротичен. Мы вместе с Йоко сделали довольно много треков, – она подбадривала меня в другой комнате и все такое, – и в какой-то момент в середине работы мы просто отставали от графика. А Фил вошел и привнес новую жизнь. Нам было тяжело, потому что мы сделали несколько вещей, и острые ощущения от записи немного приглушились. Так что вы можете услышать Спектора. Конкретики нет, его просто слышно".
Как вы думаете, какие лучшие песни из вами написанных?
"Неизменно? Самые лучшие песни?"
Вы когда-нибудь думали об этом?
"Я не знаю. Если кто-нибудь спросит меня, какая моя любимая песня, "Stardust" или что-то в этом роде, я не смогу ответить. Я не могу принимать такие решения. Мне всегда нравились "Walrus", "Strawberry Fields", "Help!", "In My Life" – вот некоторые из любимых".
Почему "Help!"?
"Потому что я подразумевал это: "На помощь!" – это было по-настоящему. Моя лирика сейчас столь же хороша, как и тогда. Она ничем не отличается, и я вполне чувствую себя в безопасности, зная, что тогда я осознавал все таким вот образом: просто пел "Помогите!", и я действительно так чувствовал".
"Мне не очень нравится запись; мы сделали ее слишком быстро, пытаясь быть коммерчески успешными. Мне нравится "I Want To Hold Your Hand", мы написали ее вместе, здесь прекрасная мелодия. Я мог бы снова исполнить "I Want To Hold Your Hand" и "Help!", потому что они мне нравятся, и я могу их петь. Еще "Strawberry Fields", потому что она – настоящая, настоящая для того времени, и я думаю, что это похоже на разговор: "Знаешь, я иногда думаю, что нет...". Как будто герой разговаривает сам с собой, такая разновидность напева, и мне это показалось приятным".
"Мне также нравится "Across the Universe". Это один из лучших текстов, которые я написал. На самом деле, это может быть лучшее из всего. Здесь хорошая поэзия, или как вы ее там называете, без разжевывания. Видишь ли, мне нравятся те песни, что стоят чего-то как тексты, без мелодии. Они не должны иметь никакой мелодии, как стихотворение, вы можете просто прочитать их".
Это ваш главный критерий?
"Нет, это просто то, что мне нравится. Я также люблю читать и чужие тексты".
Так что же случилось с "Let It Be"?
"Это был еще один такой же Волшебный Мистический Тур (отсылка к предыдущему фильму "Magical Mystery Tour"). Короче говоря, пришло время для очередного фильма о "Битлах" или чего-то в этом роде. Пол хотел, чтобы мы отправились в путь или что-то подобное сделали. Он вроде как все устроил, и были дискуссии о том, куда двигаться, и все такое. Рядом со мной была Йоко, и я просто следовал за ними. Я все время был под кайфом, и мне было просто наплевать, и никто этого не знал. Все было в точности, как в фильме: когда я добрался до "Across the Universe", которую я хотел перезаписать, потому что оригинал был не очень хорош, Пол зевнул и стал играть Буги. Я просто спрашиваю: "Кто-нибудь хочет сделать это быстрее?" Вот такой я и есть. Год за годом это начинает тебя утомлять".
Как долго длились эти сессии?
"Ох, черт его знает, как долго. У Пола была идея, что он будет все тщательно репетировать с нами. Он все время ищет совершенства, и у него были такие мысли, чтобы мы репетировали, а потом делали альбом. А мы – ленивые ублюдки, и мы играли уже в течение 20 лет! Мы же взрослые люди, черт возьми, и не собираемся сидеть сложа руки и репетировать, я, во всяком случае, не собираюсь – нас это не устроило.
Мы оставили несколько треков, и на них вообще никого не было. Еще было просто ужасное-ужасное чувство в этой "Twickenham Studio", когда меня все время снимали, а я просто хотел, чтобы они все убрались. Вам надо быть там в восемь часов утра. Вы могли бы создавать музыку в восемь утра в незнакомом месте, когда другие люди снимают вас и мигают цветные огни?"
Так чем же все закончилось?
"Лента закончилась так же, как и бутлегерская версия. Мы больше не хотели ничего знать об этом, поэтому просто оставили все Глину Джонсу (звукорежиссер и продюсер) и сказали: "Вот, смикшируй это". Это было в первый раз с момента выхода нашего первого альбома, когда мы не хотели иметь с этим процессом ничего общего. Никто из нас не побеспокоился поучаствовать. Никто никому не звонил по этому поводу, и все кассеты оставались там. Это делал Глин Джонс. Мы получили пленки по почте, позвонили друг другу и спросили: "Как это тебе, что думаешь?"
Мы действительно собирались выпустить все в таком дерьмовом состоянии, и мне уже было все равно. Я подумал, что было бы неплохо сделать этот релиз и показать людям, что же с нами случилось: мы не можем собраться вместе; мы больше не играем вместе; знаете что, оставьте нас в покое. Бутлегерская версия – это то, на что все было похоже, и все уже, вероятно, думали, что над ней больше не будут вкалывать. Там ведь было 29 часов записей – остаточно, чтобы это не было похоже на фильм. Всего 20 дублей, потому что мы репетировали и перепробовали все подряд. Никто уже не мог смотреть на все это.
Когда Спектор оклемался, мы сказали: "Ну, если ты хочешь работать с нами, иди и произведи аудит этого". Он трудился над материалом как скотина. Он ведь всегда хотел работать с The Beatles, а ему подсунули самую дрянную кучу плохо записанного дерьма, с самым паршивым чувством, из когда-либо выказанных к нему. И он кое-что из этого сделал. Он проделал огромную работу. И когда я услышал результат его трудов, меня от этого не стошнило. Я был так рад тому, что после шести месяцев это черное облако, висящее надо мной, должно исчезнуть.
Я считал, что было бы хорошо выпустить дерьмовую версию, потому что это сломало бы The Beatles, сломало бы миф о нас. Это были бы только мы, без штанов и без глянцевой краски на обложке, и никакой понтов: вот какие мы без штанов, не могли бы вы закончить эту игру сейчас?
Но этого не случилось. Мы закончили тем, что быстренько сляпали альбом "Abbey Road" и выпустили нечто скользкое, чтобы сохранить этот миф. Ты же знаешь, что я не только силен, но и слаб, и я не собирался бороться за "Let It Be", потому что я действительно не мог бы уже этого вынести".
Наконец, когда уже "Let It Be" собирались выпускать в продажу, Пол решил выпустить свой альбом.
"Было очень много конфронтаций и пересечений. Он ведь вышел в одно и то же время или что-то в этом роде, не так ли? Я думаю, Пол хотел показать, что он – The Beatles".
Вы удивились, когда услышали, что он сделал?
"Очень. Я ожидал чего-то большего. Если мы с Полом вроде как в чем-то не согласны – имею в виду в споре – и я чувствую себя слабее, я думаю, что он должен чувствовать себя сильнее. Не то чтобы у нас было много физических столкновений, ты же знаешь".
Как вы думаете, что Пол подумает о вашем альбоме?
"Я думаю, что он, вероятно, его достаточно напугает для того, чтобы он сделал что-то приличное, а затем он напугает меня своей работой, чтобы я сделал что-то приличное, – как-то так.
Я думаю, что он способен на большую работу, и я думаю, что он сделает это. Знаешь, не хотелось бы, чтобы он такое делал, или Дилан, или кто-нибудь еще. В глубине души я хотел бы оставаться единственным в этом мире творцом, или как там это называется. Но я не могу себе представить, чтобы Пол такое сделал бы дважды".
Какую роль вы когда-либо играли в песнях, которые сильно ассоциируются с Полом, например, "Yesterday"?
"Не имею никакого отношения к Yesterday".
А "Eleanor Rigby"?
"Я написал что-то около половины или более текста".
Когда Пол показал вам "Yesterday"?
"Не помню. Правда, не помню. Давно. Думаю, он... Правда, не помню, уже стерлись детали".
Как вы думаете, кто сделал лучшие версии ваших вещей?
"Я не могу ни о ком думать".
Вы слышали, как Айк и Тина Тернер исполняют "Come Together"?
"Да, я не думаю, что они слишком, уж, усердствовали во время работы над ней, думаю, они могли бы сделать и получше. Вот "Honky Tonk Woman" они сделали лучше."
А как Рэй Чарльз делает "Yesterday"?
"Это было очень мило".
И вы сподвигли Отиса Реддинга сделать "Day Tripper", что вы об этом думаете?
"Я не думаю, что он так уж очень хорошо справился с ней. Я никогда особо не увлекался нашими каверами. На самом деле меня это не интересует. Мне нравятся люди, которые их делают – я слышал несколько хороших версий "In My Life", хотя не знаю, кто это был ( это была Джуди Коллинз), Хосе Фелисиано однажды очень мило сделал "Help!".
"Мне нравится, когда люди этим занимаются, я получаю от этого удовольствие. Мне показалось интересным, что Нина Симоне сделала что-то вроде ответа на "Revolution". Это было очень хорошо – что-то вроде "Revolution", но не совсем. Это – то, что мне вроде как понравилось, и был некто, кто немедленно отреагировал на то, что я по этому поводу сказал".
Кто написал "Nowhere Man"?
"Я, я".
Она о ком-то конкретном?
"Вероятно, обо мне. Помню, я был одержим этой паранойей – пытался написать что-нибудь, и ничего не получалось. Поэтому я просто прилег, чтобы не писать, и тогда она сложилась, – вся вещь на одном дыхании".
Какие песни отложились в вашей памяти как песни Леннона/Маккартни?
"I Want to Hold Your Hand", "From Me to You", "She Loves You" – пришлось бы составить целый список. Их было так много – миллиарды. Это те самые. В рок-группе вы должны делать синглы, вы должны продолжать писать их. И гораздо больше. Мы оба "запустили пальцы в пироги друг друга".
"Напомню, что это простота на моем новом альбоме была очевидна уже на двойнике The Beatles. Это было в песне "She's So Heavy"(Леннон путает – эта песня не на двойном "Белом" альбоме, а на альбоме "Abbey Road"), действительно тогда рецензент написал так о "She's So Heavy": "Он, кажется, потерял свой талант к текстам, это так просто и скучно". " She's So Heavy" (Она такая тяжкая) – это было про Йоко. Она как-то сказала, что когда дело доходит до того, что вы тонете, вы не выражаетесь так: "Я была бы невероятно рада, если бы у кого-то хватило предусмотрительности заметить, что я тону, и прийти и помочь мне", – вы просто кричите. И в "She's So Heavy" я просто пел: "Я хочу тебя, я хочу тебя так сильно, она такая тяжкая, я хочу тебя", – вот так вот. Я начал упрощать свои тексты еще тогда, на двойном альбоме".
Песня "You've Got to Hide Your Love Away" из альбома "Help!". Как вы ее написали? При каких обстоятельствах? Где были при этом?
"Я был в своем доме в Кенвуде и как раз писал песни. Был у меня такой период – каждый день я пытался написать песню, и это была одна из тех немного грустных моих песен: "Вот я стою, обхватив голову руками..."
"Я начал размышлять над своими чувствами – не знаю, когда именно эта началось, – и получились песни вроде "I'm a Loser"или "Hide Your Love Away"и им подобные; вместо того, чтобы ставить себя в какую-то ситуацию, я просто пытался выразить, что я чувствую. Думаю, что это благодаря Дилану – не в результате бесед с ним или как-то еще, а просто слушая его музыку – я обрел нечто вроде профессионального отношения к написанию поп-песен; Дилан придавал определенный стиль песне, выходящей синглом, и мы тоже использовали определенный стиль для каждой песни. На первом альбоме у меня уже был свой стиль. Но чтобы выразить себя, я написал книги "Spaniard in the Works" и "In His Own Write" (обе представляет собой сборник абсурдистских стихов, рассказов и пародий, для которых характерны игра слов, каламбуры и черный юмор), личные истории, в которых выражались мои чувства. Я обрел отдельного от себя Джона Леннона, который писал песни для чего-то вроде мясного рынка, и я не считал, что они – тексты или что-то – вообще обладают какой-то глубиной. Просто шутки. Позже я начал оставлять отпечатки своей личности в песнях, стал писал их не объективно, а субъективно".
Что скажете о песне "Norwegian Wood" из альбома "Rubber Soul"?
"Я пытался написать о любовных отношениях, не показывая своей жене, что пишу об этом, потому что это была путаница. Я писал, и мне помогали мой жизненный опыт, воспоминания, квартиры подружек, все такое".
Где вы ее писали?
"В Кенвуде".
Когда вы решили использовать в этой песне ситар?
"Думаю, в студии. Джордж как раз обзавелся ситаром, и я спросил: "Можешь это сыграть?" Мы испробовали много разных версий этой песни; все было не то, и меня это очень раздражало, не выходило того, что я хотел. Мне сказали: "Ну, так сделай, как тебе надо". Я сказал: "Вот так", и заиграл на гитаре очень громко в микрофон и при этом пел. И тогда Джордж взял ситар, и я спросил, может ли он сыграть то, что я написал, понимаешь, ди-дидли-ди-дидли-ди, – этот кусок. Джордж не был уверен, сможет ли он справиться, потому что он только недавно освоил ситар, но ему хотелось сыграть как надо, и он выучил этот кусок и впоследствии его обработал. Кажется, мы делали все это постепенно".
Еще в альбоме "Rubber Soul" есть песня "In My Life". Когда вы ее написали?
"Тогда же в Кенвуде. Я писал ее наверху, где у меня был десяток магнитофонов. Я все еще их храню. Я осваивал их года два – так и не смог записать на них рок-н-ролл, но смог сделать нечто иное. Я писал наверху; сначала сочинил слова, потом их напел. Так было и с такими песнями, как "In My Life" и "Universe", и с некоторыми другими".
А разве вы не могли просто записать себя и гитару на пленку, и затем принести ее в студию?
"Я так обычно и делал, чтобы получить представление о том, как песня зазвучит, – никогда не узнаешь, что получилось, пока сам не услышишь песню. Я бы дважды прослушал гитару, или голос, или еще что-нибудь на пленке. Чтобы отдать должное там, где это нужно, думаю, скажу что в "Norwegian Wood" и "In My Life" Пол помог с восемью тактами в середине.
В то же время того же периода мне никогда не нравилась "Run For Your Life", потому что это была песня, где я просто "сбился". Она была вдохновлена – это очень смутная связь – песней Элвиса "Baby Let's Play House".
"Там была одна строчка – раньше мне нравились определенные строки из песен – "я лучше увижу тебя мертвой, малышка, чем с другим мужчиной", – поэтому я написал все вокруг этого, но не думал, что это так важно".
"Girl" мне нравилась, потому что я, в некотором смысле, пытался сказать что-то о христианстве, против которого я выступал в то время".
Почему христианство в этой песне?
"Потому что я вырос в церкви. Одна из рецензий на мою книгу "In His Own Write" состояла в том, что меня пытались втиснуть в эту сатирическую шумиху совместно с Питером Куком (британский актер, сценарист, стендапер, известный по фильмам серии "Монти Пайтон", а также по комичной роли Дьявола) и теми людьми, которые выпустились из Кембриджа, утверждая, что я просто высмеиваю там нормальные вещи, такие как Церковь и Государство. И это – те вещи, которые я продолжаю высмеивать, потому что это – всего лишь понятия. В обеих книгах я довольно сильно давил на церковь, но это в них так особо и не заметили, хотя это там явно было. Я всего лишь немного порассуждал о христианстве – о том, что вы должны страдать, чтобы достичь рая".
"В "Girl" я только говорю о том, что "боль приведет к удовольствию", и это было своего рода католической христианской концепцией – подвергнись пыткам, и тогда все будет в порядке. Но я, так уж случилось, не верил в то, что для того, чтобы чего-то достичь, нужно подвергнуться пыткам, так то".
Позвольте мне задать вам вопрос о песне "Glass Onion". Вы решил написать послание аудитории?
"Да я просто прикалывался, потому что на "Sgt. Pepper" было сказано столько галиматьи! Даже теперь… Я совсем недавно видел, как в какой-то телепередаче Мел Торме (американский музыкант, композитор, актер, автор песен) сказал, что "Lucy" была написана, чтобы продвигать наркотики, и "With a Little Help from My Friend" – тоже. А это совсем не так: "With a Little Help from My Friends" просто говорит о наркотическом опьянении; на самом деле эта песня о маленькой помощи со стороны моих друзей, и вот оно – откровенное послание. Пол написал строчку о "маленькой помощи от моих друзей"; я не уверен, что он как-то представлял структуру песни, но идея была его, и мы сочинили ее пятьдесят на пятьдесят".
"Happiness Is a Warm Gun" – красивая песня.
"О, она мне нравится, одна из моих лучших; я забыл о ней. Да, я ее люблю. Думаю, это прекрасная песня. Мне все в ней нравится. Как и в песне "God" я объединил три фрагмента разных песен; так и было задумано – кажется, в "Happiness" звучали все стили рок-музыки. Однако песня эта – вовсе не о счастье. Кажется, у Джорджа Мартина была книга об оружии, о которой он мне рассказывал, или он показывал мне обложку журнала, на которой было написано: "Счастье – это теплый ствол". Точно, это был журнал об оружии, я читал его. Хотя это безумие – так говорить: "Счастье – это теплый ствол". Ведь "теплый ствол" означает, что ты только что выстрелил".
Когда вы поняли, что за инициалы были в "Lucy In The Sky With Diamonds" (имеется в виду ЛСД)?
"Только после того, как я прочитал или кто-то вроде тебя мне об этом рассказал. Я даже не увидел этого на обложке. Я не смотрел на инициалы. Я не смотрю на такое, и еще я никогда не проигрываю песни задом наперед. Я их прослушиваю только тогда, когда их записываю. Я не знаю, что это такое. Каждый раз после этой истории я смотрел на названия, чтобы увидеть, что там написано, и обычно они никогда ничего не говорили".
Вы упомянули "Sgt. Pepper", вы же имели в виду альбом "Sgt. Pepper's Lonely Hearts Club Band"?
"Да, это была наша вершина. Мы с Полом тогда действительно работали вместе, особенно над песней "A Day in the Life", это было просто... Мы работали почти все время: тебе нужно записать большой кусок; сначала это легко, как прочитать новости дня или что-то в этом роде, но если попадалось трудное место – вместо того, чтобы продолжать, мы просто оставляли как есть. Потом мы встречались и пели половину песни, и Пол загорался желанием писать дальше, или наоборот. Он немного чурался этой работы, потому что, мне кажется, думал, что песня уже была хороша. Иногда мы не разрешали друг другу переделывать запись, поэтому мы занимались вдвоем в его комнате за фортепиано. Он предлагал: "Сделаем так?" Я отвечал: "Да, давай сделаем так".
Я всегда говорил, что отдаю предпочтение двойному альбому. Мне по фиг вся концепция "Sgt. Pepper", она могла бы быть и получше, но музыка лучше на двойном альбоме, потому что там я был самим собой. Кажется, он так же прост, как и мой новый альбом. Сегодня я чувствую себя свободнее. Но "Pepper" – это была вершина, да".
Йоко: "Люди думают, что это вершина, а я просто в восторге... Но этот новый альбом Джона – вот действительно вершина; он выше всего остального, что он сделал".
Джон: "Спасибо, дорогая".
Вы тоже так думаете?
"Да, конечно. Я думаю, это – "Сержант Леннон". Я, правда, не знаю, куда он впишется, как он впишется в парадигму рок-н-ролла и поколения и во все остальное, но я знаю, что это. Это нечто иное, другая дверь".
Почему вы сделали "Revolution"?
"Которую из?"
Обе.
"Их три".
Начиная с сингла.
"Когда Джордж, Пол и все они были в отпуске, я сделал "Revolution 1", которая есть на пластинке, и "Revolution № 9". Я хотел выпустить ее как сингл, у меня все было подготовлено, но они пришли и сказали, что она недостаточно хороша. И что мы выпускаем? "Hello, Goodbye" или что-то в этом роде? Нет, мы выпустили "Hey Jude", что того стоило – извините, – но у нас могло быть и то, и другое.
Я хотел выразить то, что я думал о революции. Я подумал, что пора нам, черт возьми, поговорить об этом, точно так же, как я думал, что пора перестать не отвечать о вьетнамской войне. Я хотел рассказать, что думаю о революции. Я размышлял об этом на холмах в Индии. У меня все еще было чувство "Бог спасет нас", что все будет хорошо, но именно поэтому я и сделал это: я хотел выговориться, я хотел высказать свои мысли о революции. Я хотел сказать вам или тому, кто вас слушает: "Что вы говорите? Вот что я говорю".
"В одной из версий по поводу насилия, внутри или снаружи, я сказал "Рассчитывайте на меня", потому что я не был так уж уверен. Но версия, которую мы выпустили, провозглашала: "Не рассчитывайте на меня", потому что я не представляю себе насильственную революцию, происходящую повсюду. Я не хочу умирать; но я начинаю думать, что это еще может случиться, знаете, это кажется неизбежным.
"Революция № 9" была бессознательной картиной того, что, думаю, на самом деле произойдет; это было похоже на иллюстрацию революции. Вся эта штука была сделана с петлями, у меня их было около тридцати, я разместил их на одну основную дорожку. Я брал обычные бобины, поднимался наверх и, чтобы получить звуковые эффекты, нарезал пленку, а потом запускал это задом наперед и все такое. Одна из них была тестовой лентой звукоинженера, и она появлялась с голосом, произносящим: "Это серия испытаний EMI № 9." Я просто вырезал все, что он сказал, и оставил "номер девять". Девятка оказалась моим днем рождения, моим счастливым числом и всем прочим. Я не понимал этого; это было так забавно, когда голос произносил "номер девять"; это было похоже на шутку, когда я все время упоминал номер девять, вот и все..."
"Я действительно хотел, чтобы ее выпустили. Таково было мое видение всего этого. Идея состояла в том, чтобы не раздражать свинью, размахивая тем, что раздражает – красным флагом перед ее мордой. Знаешь, я действительно думал, что любовь спасет нас всех. Но теперь я ношу значок Председателя Мао.
Я только начинаю думать, что он делает хорошую работу. Я никогда этого не узнаю, пока не поеду в Китай. Я не собираюсь быть таким, просто мне всегда было интересно петь о нем. Мне просто было интересно, что делают дети, которые на самом деле были маоистами. Мне было интересно, каковы их мотивы и что там происходит на самом деле. Я подумал, что если они хотят революции, то какой смысл говорить: "Я – маоист, и почему бы вам не застрелить меня?" Я думал, что это не очень умный способ получить то, что они хотят".
Вы действительно не верите, что мы движемся к насильственной революции?
"Я не знаю; У меня не больше знаний, чем у тебя. Я не вижу.., в конце концов это произойдет, как это произойдет - это должно произойти; что еще может случиться? Это может случиться сейчас или может случиться через сто лет, но..."
Насильственная революция сейчас может стать концом света.
"Не обязательно. Они говорят это каждый раз, но я не очень верю в это, понимаете. Если это так, хорошо, я вернулся туда, где был, когда мне было 17, а в 17 лет я хотел, чтобы случилось гребаное землетрясение или революция, чтобы я мог пойти и украсть и сделать то, что черные делают сейчас. Если бы я был черным, я был бы за все за это; если бы мне было 17 лет, я бы тоже был за все это. Что тебе терять? Теперь мне есть что терять. Я не хочу умирать, и я не хочу, чтобы мне причиняли физическую боль, но если они взорвут этот мир к черту, тогда мы все избавимся от боли, забудем об этом, больше не будет никаких проблем!"
Как вы думаете, будут ли The Beatles снова записываться вместе?
"Я записываюсь с Йоко, но не собираюсь записываться с каким-то эго-маньяком. Сейчас в альбоме есть место только для одного. Нет основания, просто нет основания. Одно время был резон такое делать, но больше его нет.
У меня была группа, я был певцом и руководителем; я встретил Пола и решил принять его в группу, и он согласился. Было ли лучшим решением принять в группу парня, который превосходил других участников группы, да или нет? Сделать группу сильнее или самому быть сильнее? Я решил принять Пола и усилил группу.
Ну, а потом Пол познакомил меня с Джорджем, и мы с Полом должны были решить, принять ли Джорджа. Я послушал игру Джорджа и сказал: "ОК, ты принят"; так нас стало трое. А потом постепенно остатки группы просто отпали. Вот так и получилось, что вместо того, чтобы солировать, мы на равных пошли на самый сильный формат.
Джордж лет на десять моложе меня. Я не возился с ним как старший брат, когда он впервые появился в группе. Он ходил за мной по пятам, как чертов ребенок, все время болтался рядом, и я не обращал на него внимания. Он был ребенком, который играл на гитаре, и он был другом Пола, что все упрощало. Мне потребовались годы, чтобы привыкнуть к нему, чтобы начать считать его равным себе.
У нас все время менялись барабанщики, потому что людей с ударными инструментами было мало; это была дорогая вещь. Обычно они были идиотами. Потом мы взяли Пита Беста, потому что нам нужен был барабанщик, чтобы на следующий день поехать в Гамбург. Мы самостоятельно прослушивали его с залетным барабанщиком. Существует миф о том, что Пит Бест – это The Beatles, а мать Стюарта Сатклиффа пишет, что это он – The Beatles".
А вы – это The Beatles?
"Heт. Я не The Beatles. Я – это я. Пол – не The Beatles. Брайан Эпстайн не был The Beatles, и Дик Джеймс (глава компании "Northern Songs Ltd.", владевшей правами на издание всех песен The Beatles) тоже. Взятые по отдельности, они работают в одиночку. Джордж пел в одиночку и со своей группой "Rebel Rousers", а потом пришел к нам. Никто не The Beatles. Как можно ими быть? У каждого своя роль.
Я зарекся говорить обо всем этом дерьме, знаете, мне это надоело. Я хотел бы поговорить о своем альбоме, я собираюсь сказать вам: "Послушайте, я не хочу говорить обо всем этом – о том, что The Beatles распадаются, потому что это не только ранит меня, но и всегда выглядит так, как будто я болтаю и нападаю на людей". Я этого не хочу".
Как бы вы оценили таланты Джорджа?
"Не хочу его оценивать. Джордж еще не создал того лучшего, на что способен. Его таланты развивались годами, и он работал с двумя чертовски одаренными авторами песен и многому у нас научился. Я бы не возражал быть Джорджем, невидимкой, и научиться тому, чему он научился. Возможно, иногда ему было тяжело, потому что мы с Полом такие эго-маньяки, но таковы правила игры.
Меня интересуют концепции и философии. Мне не интересны "заставки", каковыми является почти вся музыка.
Что служит причиной вашей огромной популярности?
"Да я сам ее создал. Я спрятался в образе битла. Я был как художник, которого покинуло вдохновение... Разве ты никогда не слышал о Дилане Томасе и обо всех тех, которые вместо того, чтобы писать, просто погрязали в пьянстве, и о Брендане Биэне и обо всех тех, кто умер от алкоголизма... Это типично для всех, кто что-то творит. Я просто попал на тусовку; я был императором, у меня были миллионы девиц, наркотики, власть, и все говорили, как я велик. Как мне было из этого выбраться? Ты как будто едешь в вонючем поезде. Я не мог сойти.
И творить я тоже не мог. Так, кое-что делал... Но я был на тусовке, а уйти оттуда не так-то просто. Фантастика! Я вышел из трущоб; я ни о чем не слышал – Ван Гог был самым выдающимся человеком, о ком я когда-либо слышал. Даже Лондон был чем-то, о чем мы только мечтали, а Лондон – это ничто. Я вышел из вонючих трущоб, чтобы завоевать весь мир, мне казалось, я этим наслаждаюсь, и я в этом погряз. Я не смог ничего с этим поделать, просто продолжал идти. Я попался на крючок, как наркоман".
Вы видите время, когда вы выйдете на пенсию?
"Нет, я не могу, ты же знаешь".
Йоко: "Он, вероятно, будет работать, пока ему не стукнет 80 лет или пока он не умрет".
Джон: "Я не могу этого предвидеть. Даже когда ты – калека, ты продолжаешь рисовать. Я бы рисовал, если бы не мог двигаться... Вам не нужно быть обученному рок-н-роллу, чтобы стать певцом; мне не нужно было обучаться, чтобы быть певцом: я могу петь. Пение – это пение для людей, которые наслаждаются тем, что вы поете, даже не умея держать ноты – мне не нужно быть в рок-н-ролле, чтобы творить. Когда я стану стариком, мы будем вместе записывать каверы, но только для того, чтобы иметь одинаковую глубину и воздействие. Послание – это медиум".
Вы представляете, каким вы будете "в 64 года"?
"Нет-нет. Я надеюсь, что мы будем славной пожилой парой, проживающей на побережье в Ирландии или где-то там, – и листающей альбом наших безумий".
Подписывайтесь на канал, будет еще много интересного
Другие материалы "Битловского" цикла:
