Читаю дневник Сергея Лазо.
Красные командиры Гражданской войны, кто они такие? Их фамилии носят улицы в каждом городе, а имена помнят немногие. Одни ищут в их жизнеописаниях следы авантюризма и жестокости, другие — гуманизм и борьбу за свободу.
Дневник Сергея Лазо был принесен из библиотеки моей мамой — крайний раз его брали лет пятнадцать назад.
Эта тоненькая книжка оказалась весьма ценным автопортретом героя своей эпохи. Издание начинается краткой биографией революционера, изложенной его супругой Ольгой. Далее идут записи детских лет, следом — студенческие. Разумеется, начиная вести тетрадь в 1907 г., одиннадцатилетний Серёжа не думает об их дальнейшей публикации. Как в любом честном описании жизни повествование обрывочно, не содержит художественно правильного сюжета, знакомые автора внезапно появляются и исчезают со страниц. Однако слог с начала и до конца грамотный, приятный для чтения.
Сергей Лазо родился 23 февраля 1894 г. в не совсем обычной дворянской семье молдавского происхождения. Отец, Георгий Иванович, был исключен из Петербургского университета по подозрению в революционной деятельности, был под надзором полиции за получение из-за границы запрещенной литературы.
Мать, Елена Степановна, получила высшее агрономическое образование в Одессе и в Париже. Это было большой редкостью для того времени. Женщина занималась общественной работой: организовала общежитие для работниц, высказывалась за женское равноправие. Живя в деревне, она оказывала посильную медицинскую помощь крестьянам. Иногда в отсутствие матери Сергей сам мог выдать пришедшему за помощью селянину необходимое лекарство. В семье уважительно относились к сельским труженикам, старались вести хозяйство рачительно, чтобы никто не остался голодным в неурожайный год.
В целом, свое воспитание в семье Сергей Георгиевич называет здоровым. Троих сыновей приучали говорить правду и за правду не наказывали. Родители прививали мальчикам привычку к труду, требовали аккуратности и порядка. Маленький Сергей не без удовольствия работал в саду, ухаживал за растениями. По утрам детей обливали водой для закаливания. В доме имелась большая библиотека, выписывались газеты. Чтение оказало решающее влияние на развитие Лазо.
К сожалению, тяжелая болезнь сломила отца. В последние годы Георгий Иванович стал неумеренно вспыльчив и требователен к детям. Их незначительные провинности выводили мужчину из себя. «И часто, правых и виноватых, нас били» - пишет Лазо. В конце концов приступы ярости Георгия Ивановича стали невыносимыми, и в 1902 г. он был помещен в лечебницу для душевнобольных.
До 16 лет Сергей жил в деревне, а примерно с 1907 г., после смерти отца, в Езоренах. В 1910 г. семья переехала в Кишинев, где юноша поступил в седьмой класс гимназии.
Ведение дневника прерывается на несколько лет и возобновляется в сентябре 1912 г., когда Лазо возвращается в Кишинев после поступления в Петербургский технологический институт. Это было беззаботное, лёгкое время. Жизнь восемнадцатилетнего Сергея состояла из множества встреч и знакомств.
Среди прочих имён чаще всего встречается одно женское:
«Вот Тася, я не могу сказать, что я её люблю, влюблен. Иногда она мне кажется сильно далекой от меня. В другие минуты я вижу в ней что-то родное, одному мне понятное, что-то бесконечно-близкое и родное.»
«Вот иду с милой и дорогой мне девушкой. Сейчас мои мысли пришли в порядок, я чувствую себя хорошо, но потом жизнь будет всё дальше и дальше уносить меня в бесконечное время, и эта минута и это время никогда не вернутся; как будто человек хочет ухватиться за что-нибудь, обязательно вырваться из пучин времени и — не может».
На отдельных страницах текст достигает необыкновенной лиричности, вызывает настоящую эмпатию - как будто написано про тебя, но так, как ты не смог бы. Автор дневника скрупулезно переносит на бумагу образ, черты характера и повадки любимой.
Тася Горе по-девичьи кокетлива, непостоянна. В один день между ней и Сергеем случается задушевный разговор, в другой - девушка отталкивает поклонника или смеется над ним. Позже выясняется, что она влюблена в другого. Рядом с Тасей юноша испытывает моменты душевного подъёма, особенно волнующих переживаний. Эта любовь заставляет его глубже вглядеться в самого себя.
В итоге молодой человек признается себе, что сильная влюбленность и страсть не могут быть единственной основой любви, и однажды заставят его сбиться с пути.
«Ей будет хотеться кататься в автомобилях, ходить в оперу и т.д., но с моей трудовой жизнью, полной любви, бескорыстного желания помочь другим и глубоких исканий, она ничего не будет иметь общего».
Уже тогда Сергей бескомпромисно требователен к себе и миру. Даже в суженой он ищет лучшие человеческие качества.
Переехав в Петербург, будущий революционер с головой окунается в студенческую жизнь, заводит новые знакомства. Возможно, что и с революционно-настроенной молодежью.
«И вот я увидел, что мне недостает богатой, разнообразной общественной деятельности, и главное — она тут, передо мной, налицо. Та деятельность, которую я люблю, которая даст мне возможность широко и разносторонне познакомиться с Русью-матушкой. На меня пахнуло горячим пламенем чего-то неиспытанного, незнакомого. И я страстно к нему потянулся».
Он ищет себя и пробует на прочность. Жаждет какой-нибудь деятельности и корит себя за созерцательную жизнь, наполненную размышлениями, а не настоящей работой.
Однако в громадном городе даже среди друзей-земляков Сергей чувствует себя чужим. Климат и образ жизни столицы давили на него, учеба в институте не удовлетворяла всех его запросов.
В 1914 г. Лазо переводится в Московский Технологический институт. Параллельно он посещает народный университет Шанявского.
Молодой человек проявляет большую склонность к техническим наукам, интересуется математикой.
Значение математики для умственного развития человека огромно, она дисциплинирует ум, приучает нас быстро разбираться в том или ином вопросе естествознания и жизни. В математике есть своя философия, своя поэзия. Она дает человеку силу мышления. К сожалению, я не обладаю особенными математическими знаниями. Я советовал бы каждому человеку в молодости посвящать три часа в день математике независимо от его знаний. Пусть он полюбит математику, он тогда привыкнет к философии, естественные науки и техника будут ему легко даваться. Лазо выписывает себе схему образования из 22 пунктов, по которой пытается планомерно овладевать новыми знаниями.
Сергей Георгиевич в студенческие годы мог безбедно существовать на те деньги, которые ему присылала мать из Кишинева. Между тем он ограничивает траты, чтобы приучить себя к будущей трудовой жизни.
К изучению специальности студент относится осознанно. Он не ставит себя выше любого другого рабочего или специалиста, которому судьба не дала привилегий. Свою жизнь он мечтает сделать своими руками.
«Однажды в Питере я задал себе вопрос: кто же я такой? Кем я хочу и кем я должен быть? С чем я должен при этом считаться? Со своими ли мыслями, выстраданными убеждениями или с чем-либо другим?
Не совершу ли я преступления перед своим дальнейшим развитием, если хоть в малой степени в выборе своей деятельности я буду чувствовать принуждение родной среды? И тут мысль, яркая и сильная, возникла в голове: ты должен отрешиться от всего... и решать сам на основании своих знаний и стремлений, кем ты должен быть...Какое великое счастье, что я вырвался, стал в стороне от той среды, которая меня вырастила!»
Интересен приведенный в дневнике монолог курсистки-филологички Майи, приятельницы Лазо. В начале 20-го века проблемы высшей школы были похожи на современные. Майя рассказывает о формализме профессоров. Например, её возмущает, насколько далек преподаватель детской психологии от понимания живой души. Высказывается и мысль о том, что равноправие полов невозможно без создания среды, в которой оно будет комфортно для женщины. И хотя в начале XX в., девушки могли получить хорошее образование, диплом являлся для некоторых лишь данью моде.
«На курсах мне противно и стыдно за курсисток, их ничто глубоко не интересует, — я говорю о наших филологичках, — все изучается, чтобы сдать экзамен и получить хорошую отметку. Люди щеголяют чужими словами. Раньше у праздной барышни были ни к чему ненужные безделушки, теперь их место заняло ненужное образование.»
Уже в 1914, когда главной повесткой дня становится война, Сергей задумывается о поступлении в военное училище, куда стремилось множество добровольцев.
В 1916 г. Лазо, окончив медицинские курсы, трудится в московском солдатском госпитале. Большинство раненых — выходцы из простого народа, крестьян. Сергею Георгиевичу нравится общаться с ними, по выходным он пишет для них письма, читает книги. Связи с сыновьями бессарабских помещиков, наоборот, обрываются.
К своим воззрениям на общество Лазо подходил разумно и с осторожностью. Революционные и вообще оппозиционные настроения прямо нигде не высказываются.
В то время многие молодые люди стремглав бросались к тому или иному политическому лагерю. Однако убеждения, по мнению Лазо, не должны быть равны каким-то абстрактным книжным знаниям или пустословию. Их нужно выстрадать, пропустить через себя. Более того, жизнеспособность своих взглядов нужно периодически проверять на прочность. Сергею Лазо скорее симпатичны воззрения социал-демократов, чем более радикальные течения.
«Скажу ещё, что к чужим убеждениям нужно относиться с уважением; их много, и прежде чем осуждать, надо постараться понять: как и почему сложились они, в особенности, если человек их выстрадал.»
В июне 1916 г. Сергей Лазо был мобилизован в армию и попал в Алексеевское военное училище в Москве. Прапорщиков готовили по ускоренной программе. Уже в начале 1917 г. после окончания училища получил назначение в Красноярск, в 15-й Сибирский запасной полк.
На этих событиях собственно дневник заканчивается. Это немудрено, ведь настало время не для размышлений, а для решений и действий. Далее — письма родным и соратникам, из которых по кусочкам вырисовываются события последних трех лет жизни Лазо. О них я, может быть, расскажу отдельно.
В произведениях культуры персонаж времен гражданской войны часто предстает невежественным выскочкой, жестоким фанатиком — этаким Швондером. Нет, среди них были и очень талантливые, правильные молодые юноши. Неплохо образованные, развитые личности, думающие о равенстве не только как о красивом слове, - таким приехал в Сибирь двадцатитрехлетний Сергей Лазо. Кто виноват, что всё сложилось именно так?
