Снова вдохновляюсь Инктобером.
Напомню, что слово Инктобер происходит от двух английских слов: ink — чернила и October — октябрь. Ежегодно художники всего мира участвуют в челендже, который придумал Джейк Паркер — создатель коротких рассказов и комиксов, художник, иллюстратор и аниматор из Америки.
Сегодня все участники выкладывают зарисовки на тему «разрыв», а я расскажу историю одной влюблённости. Странного чувства девочки к женатому мужчине, которое переплавилось в ней в любовь ко всему миру.
Перед вами портрет Елизаветы Кузьминой-Караваевой
Она известна в нескольких кругах: это юная курсистка Лиза Пиленко, которой Блок посвятил стихотворение, поэт и святая православной церкви.
Её жизнеописание ценно тем, что оно не обросло благочестивыми клише.
Итак, Лиза впервые увидела Александра Блока на одном из литературных вечеров в петербургском училище. Поэт поразил её будто высеченными из камня чертами лица и стихами. Чуть позже девушка прочитала сборник Блока и, ощутив душевное родство, пошла к нему домой. Тут надо напомнить, что поэт был женат, однако брак Александра Блока и Любови Менделеевой был лишён страсти. С женой он общался платонически и пересилить себя не смог, тем более что воздержанием себя не истязал. Поэтому поступок Лизы был довольно опрометчивым.
Однако Лиза вызвала у Блока исключительно благородные чувства
Вот стихотворение, которое она получила письмом спустя неделю:
Когда вы стоите на моём пути,
Такая живая, такая красивая,
Но такая измученная,
Говорите всё о печальном,
Думаете о смерти,
Никого не любите
И презираете свою красоту –
Что же? Разве я обижу вас?
О, нет! Ведь я не насильник,
Не обманщик и не гордец,
Хотя много знаю,
Слишком много думаю с детства
И слишком занят собой.
Ведь я – сочинитель,
Человек, называющий всё по имени,
Отнимающий аромат у живого цветка.
Сколько ни говорите о печальном,
Сколько ни размышляйте о концах и началах,
Всё же, я смею думать,
Что вам только пятнадцать лет.
И потому я хотел бы,
Чтобы вы влюбились в простого человека,
Который любит землю и небо
Больше, чем рифмованные и нерифмованные речи
О земле и о небе.
Право, я буду рад за вас,
Так как – только влюблённый
Имеет право на звание человека.
А. Блок, 1908
В 1910 году Елизавета вышла замуж за юриста Кузьмина-Караваева
Но когда снова пересеклись пути молодой четы и Блока, Лиза испугалась своих чувств и сбежала от обоих в родную Анапу, однако вскоре вернулась в Петербург. И в тот же день, не успев разобрать вещи, пришла к Блоку. Они сидели у него, обыкновенно в самых дальних углах комнаты, и говорили: о трагичности человеческих отношений, о стихах, о «доблести, о подвигах, о славе»…
Мне трудно понять, как были устроены эти люди, но жизнь Елизавета снова связала с другим и родила дочь Гаяну. Вскоре отец Гаяны пропал без вести на фронте. После революции Елизавета Юрьевна ненадолго стала городским головой Анапы, и её за это судили белогвардейцы. Дело шло к расстрелу, но председатель суда, Даниил Ермолаевич Скобцов, умело организовал защиту, а потом взял замуж Елизавету Юрьевну. От этого брака родились двое детей — сын Юрий и дочь Настя.
Семья жила в Париже, когда маленькая Настя умерла от менингита. Чуть позже Елизавета узнала о кончине Блока.
Горе её было не описать. И она порвала брак со Скобцовым, хотя они и остались друзьями.
В марте 1932 года Елизавета Скобцова приняла монашеский чин
Отныне её звали матерью Марией, в честь Марии Египетской. Постриг её сам митрополит Евлогий — глава православной церкви за рубежом.
В рубаху белую одета…
О, внутренний мой человек.
Сейчас еще Елизавета,
А завтра буду – имя рек.
Ещё один удар ждал мать Марию. Летом 1935 года Гаяна вернулась на Родину и умерла предположительно от брюшного тифа...
И тогда мать Мария полностью забыла себя. В 1935-м году она создала братство «Православное Дело», которое оказывало помощь русским эмигрантам в Париже. Собрав деньги, мать Мария устроила убежище для сотен голодных, бездомных, туберкулезных… Кормила их, одевала, лечила, устраивала на работу, прятала евреев. И она была чужой среди своих, потому что, будучи монахиней, могла пропустить богослужение и пойти на рынок, чтобы купить продуктов дешевле и накормить больше людей. И вот пришла новая беда: гестаповцы арестовали сына Юрия. Пообещав, что выпустят его, если мать Мария явится к ним сама, они отправили в лагерь обоих.
Говорят, что мать Мария в лагере обменялась одеждой со смертницей
— Умирать не страшно, смерти нет, — утешала она плачущую.
— Чем докажете? — спросила та.
— Пойду в газовую камеру вместо тебя.
А через неделю Равенсбрюк освободили.
Надежда Мандельштам: «Я не успела тебе сказать, как я тебя люблю»
