Выловленная в Средиземном море принцесса сначала интересовала султана в политических целях. Повелитель постоянно вел войны, при необходимости Изабеллу можно было махнуть на кого-то из ценных пашей, попавших в плен.
Ее пребывание в гареме падишаха даже в качестве обычной рабыни усиливало и влиятельность Османов. Среди рабынь, мол, где-то и бывшая принцесса Кастилии бегает.
Став пленницей, Изабелла перешла в статус рабыни. Все, оказываемые ей привилегии, были данью уважения со стороны повелителя.
Познакомившись с Изабеллой, Сулейман убедился в том, что принцесса еще и привлекательна. Мнение спорное, но обсуждать вкус самого падишаха не осмеливаюсь.
Султан больше всего был поражен непокорностью пленницы. Изабелла не только не проявляла желания стать наложницей повелителя семи стихий, она осмеливалась вести крамольные речи, называя его варваром.
Горячая кастильская девица однажды даже ручонку подняла на самого падишаха. Учитывая то, что на него и смотреть не всегда дозволялось, Изабелла сильно рисковала, не догадываясь об этом.
В мозгах принцессы прочно сидело превосходство Европы перед Османами. Пропаганда Рима работала превосходно. Крестовые походы – святое дело, Османы – варвары, хотя и те и другие занимались примерно одним и тем же.
Как истинная католичка и не слишком отягощенная умом девушка, Изабелла ожидала от падишаха насилия, кровавых рек и прочих нехороших излишеств. По этой причине она стойко не интересовалась султаном, как мужчиной.
Это и разбудило в Сулеймане Селимовиче охотника. Прежде ему не доводилось встречаться со строптивыми девицами. Султану, привыкшему к тому, что его любви добиваются, ведя драки с мордобоем, впервые пришлось завоевывать внимание женщины.
Увидев на месте разбойника довольно галантного мужчину, принцесса была в замешательстве. Варвар оказался не таким уж неприятным.
Новая и необычная любовная игра весьма развлекала Сулеймана. Нечто вроде первого восхождения на неприступную вершину. Позже альпинисту разонравится лазить по горам. Вершина вблизи окажется не такой уж привлекательной, как казалась. И как слезать с нее, тоже не совсем понятно.
Заметим, повелитель грезил принцессой, не забывая хальветить Хюррем. Сильной любви к Изабелле явно не наблюдалось, была скорее влюбленность. При встречах с кастильской диковинкой он делал вид, что Фортуна его тоже не очень интересует.
Принцесса страдала по своему облезлому Фридриху. Хюррем видеть не могла спокойно Сулеймана с его пучеглазой барабулькой.
Интерес Сулеймана к принцессе внес свежую струю и в устаканившиеся отношения с Хюррем. Султанша не рыдала на балконе, она выла в лесу и внутри себя, но Сулейману этого не показывала.
Вместо «всегаремных» страданий Хюррем обновила гардероб, похорошела, повелитель с удовольствием проводил с ней время. Он радостно отмечал битье хрупких предметов на балконе Хюррем, привлекавшей таким образом его внимание. «Это Хюррем!» - с удовольствием садиста отмечал падишах.
Изабелла сильно интересовала его, была даже неоправданная ревность к Ибрагиму. Но интерес к стал снижаться после более тесного общения.
Влюбленность Сулеймана ничем не завершилась, кроме хальвета. Принцессе не хватало «изюминки», она оказалась не очень воспитанной и совсем необразованной европейской девушкой.
Ей нечем было удержать султана. Неприступная крепость пала, а за ее стенами оказалась типичная кастильская деревенька. Повелитель любил общаться со своими избранницами, Изабелла в этом плане оказалась пуста, как бубен.
Из ее речей можно было уловить лишь то, что жить она хочет в покоях султана. Ни тебе поэзии, ни игры на гитаре, или хотя бы на нервах, как Хюррем.
Дело даже не в том, что бывшая принцесса не изъявляла желания стать мусульманкой. Если бы она была любима падишахом, он бы к Ток Капы храм для нее пристроил.
Пирожок ни с чем. Падишаха не интересовали пресные блюда.