Воркута - вечные снега и заброшенные поселки
Если вы вдруг решите поехать в Воркуту, с выбором билетов мучиться не придется, улететь туда можно только 2 способами: с пересадкой в Сыктывкаре или Усинске и прямым рейсом, который летает туда-обратно раз в неделю по субботам. Когда у меня возникла необходимость по работе отправиться на Крайний Север, я полетела через Сыктывкар.
Дело было в середине апреля, в Москву уже пришла весна. Пересадка в Сыктывкаре заняла сутки, там еще лежал снег, и только начиналась первая капель, люди ходили одетые по-зимнему. Уверенная, что полностью адаптирована к погоде, я смело села в самолет до Воркуты. Меня сопровождал Андрей Николаевич – наш потенциальный партнер по бизнесу, урожденный воркутянин, который решил прокатиться со мной в родные края.
В аэропорту Воркуты с Андреем Николаевичем случился казус – был утерян его чемодан со всеми теплыми вещами. Впрочем, я тогда не сильно обратила на инцидент внимание, так как картинки приземления не выходили у меня из головы. Только представьте: бескрайнее белое полотно, ни единого деревца и впереди, на самом горизонте, виднеется Северный Ледовитый океан. Ты за Полярным кругом, дальше только лед и вода.
Аэропорт Воркуты – небольшой ангар, окруженный снежными сугробами. Внутри пусто, это место оживает несколько раз в неделю. Минут 40 Андрей Николаевич разбирается со своим чемоданом, затем мы выходим на улицу.
Снаружи наш ждет бизнес-партнер Андрея Николаевича – Петр. Большинство жителей Воркуты передвигаются на больших машинах, другие авто в местных условиях эксплуатировать просто невозможно. Сугробы не то что по колено, они по грудь и лежат большую часть года. Северное солнце светит очень ярко, отражается от снега, так что ты постоянно щуришься, а в тундре непривычному европейскому глазу без солнечных очков можно просто ослепнуть.нег лежит большую часть года
Петр, как и все здесь, на большой машине. Мы садимся внутрь и меня везут в гостиницу. Город совсем небольшой, здесь давно ничего не строится. На окраине дома совсем обветшалые, проезжаем ангары – это поселок газовиков. Люди сюда приезжают работать вахтовым методом, долго выдержать в местном климате, если ты не уроженец, практически нереально.
Выезжаем на главную улицу, огромное здание с колоннами – администрация города. А вот и моя гостиница, называется она, как вы думаете? Конечно же, «Воркута». Советское здание, впрочем, здесь все построено во времена СССР – город был основан в 30-е годы 20 века с целью освоения угольных запасов. Стадия активного роста сменилась упадком, по этой причине в городе не строят новых зданий – за 30 лет численность населения снизилась почти вдвое. После распада СССР город покинула значительная часть населения.
Сегодня четверг, а мой самолет в Москву – только в субботу утром. Я достаточно быстро делаю все свои рабочие дела, на пятницу мои спутники запланировали для меня экскурсию по достопримечательностям.
После обеда я решаю прогуляться по городу, но делаю это крайне неосмотрительно. На улице что-то около минус 20, но ветра нет и воздух очень сухой, так что холод не так сильно ощущается. Я надеваю теплый свитер, джинсы, пуховик ... И радостно бегу по заснеженной улице, разглядывая дома, людей, магазинчики … Иду я минут 15 и чувствую, что начинаю замерзать. Еще пару минут, и покалывания в ногах в районе бедер становится все отчетливее. Разворачиваюсь и иду обратно к гостинице. Ноги начинают деревенеть и в какой-то момент я перехожу на бег. Размышляю о том, как это нелепо – получить вот так обморожение. Добегаю до светофора, через дорогу – гостиница. Жду зеленого сигнала, рядом со мной – мальчишка лет 10, со школы, наверно, возвращается. Ловит языком снежинки!
Я прибегаю в гостиницу и отогреваюсь, темнеет. Прямо напротив – здание, на котором горят огромные красные буквы – «Больше угля - Родине!» Потом я узнала, что здание принадлежит «Воргутауголь» - главному градообразующему предприятию. Как давно эта надпись здесь появилась? 40-50 лет назад? Ты как будто на машине времени вернулся на много лет назад. Температура тем временем опускается до – 35 градусов, но мои опасения, что в номере гостиницы будет холодно, напрасны. Топят так, что в какой-то момент я открываю форточку и сплю так всю ночь, батареи просто пышат жаром.
На следующий день после завтрака приезжают мои спутники. Мы едем в ангары смотреть на очистительную технику. Город периодически накрывают снежные бури. Длятся они по 3-4 дня, выпадает много снега. Когда буря заканчивается, из этих ангаров выезжают огромные машины и чистят улицы от снега. Самое страшное в такой момент – оказаться вне города. Видимость становится практически нулевой, проехать невозможно – такая поездка может окончиться смертью. Специальную технику пускают по дорогам вне города – искать неудачливых водителей. По этой причине дорог вокруг почти нет, только те, что связывают между собой шахты и поселки рабочих. Дальше ехать некуда, там только тундра.
- Народ на Крайнем Севере особенный, - рассказывает Петр. – Здесь у людей на первом месте взаимовыручка, иначе пропадешь. Заблудился кто в бурю, если вовремя искать не начнут – все.
Мы тем временем заходим в ангар, там много рабочих, стоит гул. Освещение совсем слабое, мне объясняют, что из экономии. Техника поражает масштабы. Колесо машины – выше меня ростом.
- Вот здесь у нас недавно погиб рабочий, - показывает Петр на дальнюю стенку. – Не успел отойти, машиной раздавило …
Мы проходим сквозь ангар и выходим на улицу с другой стороны. После полумрака глаза ослепляет резкое сияние снега. Снаружи на привязи сидят два огромных алабая и несколько щенков. Ни одна из собак при виде меня даже не вздрогнула, зато я замерла как вкопанная. Мне объяснили, что собаки хорошо обучены, но близко к ним лучше не подходить.
Садимся в машину и выезжаем из города. Мне объясняют, что сейчас меня ждет поездка на угольный бассейн. Через КПП въезжаем на территорию карьера – Юньягинский угольный разрез. Это единственное место за Полярным кругом, где уголь добывают открытым способом, то есть, погружения в шахту не требуется. Сам карьер – часть Печорского угольного бассейна. Ездит огромный экскаватор и ковшом разбирает породу. Каждая машина, работающий в этом бассейне, стоит порядка 200 миллионов рублей. Добыча идет весь год без перерывов, круглосуточно. Минут 15 катаемся по карьеру, мне рассказывают, как тут что устроено, после чего уезжаем в сторону шахт.
Город окружает пояс шахт. В разные годы действовало разное количество шахт, сейчас их всего 4, для сравнения в 1953 году работало 17. Воркутинские шахты относятся к одним из самых опасных в мире в силу внезапных выбросов метана, поэтому аварии здесь случаются нередко. Почти возле каждой шахты есть свой грустный мемориал – память о погибших при исполнении шахтерах. И самой первой на нашем пути становится шахта «Северная» - страшная авария здесь случилась в начале 2017 года, погибло 36 человек. Мемориал стоит на въезде на территорию шахты, там цветы и фотографии шахтеров. Пожар на шахте потушить не удалось, она горит до сих пор. Потому шахта была затоплена, тела многих погибших не удалось извлечь наружу.
У каждой недействующей шахты есть спутник-призрак – заброшенный рабочий поселок. Здесь когда-то жили шахтеры со своими семьями, люди рождались и вырастали в таких поселках, строились школы и больницы. Сейчас тут тишина, дома стоят пустые и обветшалые, некоторые по самую крышу в сугробах, которые никто не чистит. Зрелище грустное.
В районе поселка Северный находится исправительная колония для осужденных по особо тяжким статьям. Страшное место, откуда некуда бежать – здесь зима 10 месяцев в году, даже если побег удастся, далеко не уйдешь. Здание тюрьмы можно увидеть, проезжая по дороге – возвышается на склоне. Среди местных жителей уже много лет ходят слухи о том, что тюрьму реорганизуют, а заключенных отправят по другим колониям.
Едем вдоль железной дороги, по которой движется состав. Глядя на удивленное лицо Андрея Николаевича, можно сделать вывод, что поезда здесь ходят не часто. Железная дорога здесь была построена в 30-е годы и стоила сотен тысяч жизней. Строили ее заключенные, который свозили со всех концов СССР, как говорят, «одна шпала – одна жизнь».
Часть нашей дороги идет через «зимник». Это явление, характерное для Сибири и Крайнего Севера. Зимники организуют в труднопроходимых местах и как можно догадаться по названию – использовать такие дороги можно только при отрицательных температурах. Снег разгребают и уплотняют, фактически машина движется между двух снежных стен, высота которых может достигать нескольких метров. Мои спутники рассказывали, что тот зимник, по которому мы ехали, вел в направлении Северного Ледовитого океана.
В течение всего дня, пока мы катаемся по окрестностям города, ярко светит Заполярное солнце. Глаза устают постоянно щурится, но обилие света радует. Наученная опытом, оделась я очень тепло. Холод здесь ощущается по-особенному – воздух очень сухой, потому мерзнешь не сильно, тем более мы большую часть времени находимся в машине. Остановки короткие, но частые – за весь день мы объехали порядка 10 шахт и прилегающих к ним рабочих поселков. Во второй половине дня начинает подниматься ветер, он несет в лицо мелкие крупинки снега и выбираться наружу из машины становится все менее комфортно. По радио передают, что близится метель и ближе к вечеру мы спешим оказаться в городе.
Отдельного упоминания заслуживает местное население – народ Коми. Их здесь немного, всего 1,7% от общего числа проживающих. Кажется, за все свое пребывание в Воркуте я видела местных всего пару раз. Живут они обособленно, передвигаются на снегоходах, которые стоят немалых денег. Мне объяснили, что средства на покупку таких машин коми получают с продажи оленей – этим они и занимаются. Разводят, продают оленей. Также интересная их особенность – категорическая непереносимость водки. Одна рюмка крепкого алкоголя сбивает коми с ног.
На следующий день я встала пораньше с целью пробежаться по местным продуктовым магазинам. Прям напротив гостиницы располагался рынок, куда я и пришла. Обилие местных деликатесов: рыба, оленина. Овощей и фруктов мало и стоят они очень дорого.
До аэропорта меня вновь довезли мои спутники, Андрей Николаевич улетал тем же рейсом. Когда самолет взлетал, меня одолевали самые разные эмоции. С одной стороны, хотелось обратно в Москву, в «цивилизацию». В тоже время – я жадно впитывала глазами пейзажи тундры, которые открывались передо мной по мере того, как самолет набирал высоту. Белая пустыня, лишь одиноко торчат кустики деревьев, а если приглядеться, то на самой кромке горизонта виден Северный Ледовитый океан. Дрожь пробирает при мысли о том, какие там холод и пустота, залитые бесконечный северным солнцем. Я понимала, что вряд ли сюда вернусь, но далекая пустота останется во мне навсегда., Андрей Николаевич улетал тем же рейсом. Когда самолет взлетал, меня одолевали самые разные эмоции. С одной стороны, хотелось обратно в Москву, в «цивилизацию». В тоже время – я жадно впитывала глазами пейзажи тундры, которые открывались передо мной по мере того, как самолет набирал высоту. Белая пустыня, лишь одиноко торчат кустики деревьев, а если приглядеться, то на самой кромке горизонта виден Северный Ледовитый океан. Дрожь пробирает при мысли о том, какие там холод и пустота, залитые бесконечный северным солнцем. Я понимала, что вряд ли сюда вернусь, но далекая пустота останется во мне навсегда.
