Начиная от советского здания ЦУМа тянущийся с вокзала проспект Алиева выложен брусчаткой, что странно смотрится на фоне иных улиц без асфальта. По правой его стороне тянется Народный парк, по левой - внушительные здания, алиевки и сталинки вперемешку:
В том числе, с колоннами - местный филиал Академии наук. Из колонн выглядывают памятники - вот слева, например Исмаил Хатаи (основоположник Сефевидов, а заодно - поэт), а посредине Шейх Бахаэтдин, архитектор Новой Гянджи ("новой" она стала в 16 веке):
Замыкает квартал гостиница "Гянджа", называвшаяся так, что интересно, и в Кировабаде, а стало быть и построенная видимо до 1935 года, когда город получил советское название. Да и архитектура - явный поиск формы, скорее что-то румынское, чем местное:
Чего не скажешь об огромных симметричных сталинках с часами на фасадах по другую сторону парка:
Посередине, на фоне ЦУМа - местный Алиев-центр, во втором по величине городе страны впечатляющей не размером, а классической сдержанностью:
Над площадью перед ним буквально довлеет огромное (135 метров по фасаду) здание мэрии (1961):
Его детали - оконца в крыше:
И пара порталов, рассказывающих о промышленных достижениях Кировабада. Интересно, что сюжеты на обоих одни и те же, но расположены в разном порядке:
Площадь - лишь один из сегментов длинного Народного парка:
В южной части которого встречает уголок дорусской Гянджи - Джума-мечеть. При этом, судя по всему, большая её часть была разобрана в 1962 году, из двора с некрополем превратившись в комплекс разрозненных зданий. Первое из них - ворота с парой минаретов (1776), один из немногих памятников Гянджинского ханства:
За минаретами - мечеть Шаха Аббаса, ядро Ансамбля Бахаэтдина. Первый перенёс Гянджу на это место, второй был зодчим и строил её.
Впрочем, для своего статуса гянджинская Джума-мечеть удивительно проста и скромна:
Да и стоит не мечетью, вокруг которой сгущается дух благочестия, а парковым павильоном, вокруг которого парочки милуются да молодёжь галдит. К мечети примыкает баня Чёкак-Хамам тех же 1610-х годов, проработавшая по назначению до 1963 года. Она - на заднем плане, а ближе - мастерски вписанный в Бахаэтдинов ансамбль современный общественный туалет.
Замыкает ансамбль мавзолей Джавад-хана, построенный в 2005 году над могилой погибшего в русском штурме монарха, снесённой в 1962 году вместе со всем ханским кладбищем при мечети.
Тут мы сделали ошибку, не сходив за проспект - у меня как-то совершенно вылетело из головы, что за фасадами сталинок и новостроек напротив Народного парка скрывается такой же краснокирпичный караван-сарай Угурлу-хана (1660-е или 1735-38, по датам правления Угурлу I и II), вплоть до советских времён бывший главным городским торжищем, и кривая улица Джавад-хана - местный арбат со старыми домиками и не блещущей оригинальностью городской скульптурой. Всё внимание здесь перетягивает на себя грандиозная филармония (2012-17):
Не то что апогей "алиевского стиля", а натурально - Алиев-ленд:
Теперь сходим за мэрию, вровень с которой раскинулся целый квартал. Гянджа оказывается ещё более впечатляющим городом-контрастом, чем Стамбул - вот отсюда места с прошлых кадров можно увидеть, просто оглянувшись!
"Рожки" слева принадлежат Татской мечети Гусейния (1825), построенной на средства персидской принцессы Сабийи-ханум. Дата впечатляет - аккурат между двумя русско-персидскими войнами шах пытался развивать Закавказье как свою провинцию, не виновную в том, что её оккупировал белый царь. Судя по названию, молились здесь таты - персоязычные горожане, к концу 19 века окончательно растворившиеся среди тюрок, на пару поколений раньше, чем в Баку.
Основное здание мечети, на кадре выше обнесённое забором, перешло в 1899 году библиотеке имени Пушкина, при Первой республике вновь недолго побыло мечетью, а в 1920 году опять стало библиотекой, на этот раз - имени Пушкина и Низами. Внутри сохранились михраб и позднесоветские росписи мастера Тогрула Нариманабекова, но нам всё это увидеть помешал тот же самый забор... За воротами виднеется русская церковь на той стороне квартала:
Квартал, впрочем, мы обйдём по периметру. Ибо на углу его стоит одна из самых странных достопримечательностей Гянджи - Бутылочный дом:
Его построил в 1965-67 годах местный житель Ибрагим Джафаров в память брата Юсифа, не вернувшегося с войны. Не пишу "погибшего", поскольку Юсиф пропал без вести и его судьба не выяснена до сих пор. Ибрагим же прошёл войну, и до конца жизни верил, что брат его жив и вернётся. И странный дом из бутылок и сочинских камушков Джафаров начал строить лишь затем, чтобы о нём написали в газетах, а Юсиф на чужбине прочёл эти газеты и узнал, как сильно его дома ждут.
Конечно, Юсиф не вернулся, но дом продолжил стоять и сменился в нём с той поры два поколения Джафаровых. Своим наивным сюрреализмом он более всего напомнил мне избу в уральской Кунаре, и мы здесь вовсе не первооткрыватели - редкий путеводитель по Гяндже не упомянет Бутылочный дом!
Сами же бутылки, коих Джафаров уложил 48 000, и вовсе символизируют снаряды. Дом-из-снарядов - как символ израненной в сражениях души...
Ещё один странный дом примерно тех же времён по соседству - уже совсем не частная инициатива:
Обогнув квартал, мы вышли на улицу Ататюрка. В спину мэрии глядит реинкарнация дворца гянджинских ханов - дом Зиятхановых, то есть принявших русское подданство ханских потомков, построенный в конце 19 века. С 1972 года он занят краеведческим музеем, основанным в 1924 году и постепенно разросшимся на несколько зданий. Особняк вообще-то интересен не только с торца, но и с фасада, да и музей стоит посещения... но я опять чуть-чуть прошёл мимо, не засняв фасад, и не успел в музей к закрытию.
А вот безликое кирпичное здание на переднем плане кадра выше интересно своей историей - в 1937-39 годах здесь размещалась военно-воздушная школа, где обучались лётчики-коммунисты из Испании. Всего сюда было зачислено 193 испанских курсанта, и некоторые из них разбились во время учебных полётов: их могилы сохранились на кладбище Йени-Сабискар. Из запоздалых выпускников половина отправились в Мексику, а половина - воевали за Советский Союз.
С испанской школы, видимо, начинался и военный аэродром Гянджа (сохранявший это название и когда город был Кировабадом), где с 1953 года и до распада СССР базировались фронтовые бомбардировщики и ВДВ, для которых Гянджа слыла неофициальным местом ссылки.. Напротив музея и школы испанских лётчиков - многоэтажки по улице Ататюрка, за которыми Народный парк:
Довольно неказистый внешне Александро-Невский храм (1887) стоит на соседней улице, и несмотря на обветшалый вид, с 1946 года действует.
А вот, уже изрядно дальше - кинотеатр "Низами" по образцовому сталинскому проекту:
Так, смещаясь на юг, мы дошли до Ханского сада, и кусочек крепостной стены турецкой крепости напоминает о происхождении названия - парк вырос из сада ханской резиденции:
Парк как Сад Сердара был известен до середины 19 века, затем стал называться Губернаторским садиком, а при Советах удивлюсь если не был переименован в Парк Кирова. У входа - стильное советское кафе, которое не могло не иметь важного места в кировабадском городском фольклоре:
И в целом Ханский сад, капитально благоустроенный в 2010 году - один из самых прекрасных парков, что я видел:
На аллеях - несколько памятников, в том числе азербайджано-советской поэтессе Нигяр Рафибейли, продолжательнице дела Мехсети Гянджеви:
На другой стороне Ханского сада - ещё один символ преемственности. Ярко-красный угловой дом был построен в 1897 году для Городской думы, а в 1918 именно здесь заседало правительство Азербайджанской демократической республики. Позже оно перебралось в куда как более роскошные дворцы Баку - но этот дом остался колыбелью государственности:
С 1931 года его его буднично занимает сельскохозяйственный институт:
Здесь, кажется, в Елизаветполе был административный квартал, потому что и у зданий поодаль вид весьма казённый. Но как водится - никакой конкретики об их истории я так и не нашёл:
Разве что вот это мог быть, например, дом губернатора (1908):
