В конце 80-х – начале 90-х советское государство расшатывали и разваливали под разговоры о правах человека и свободе. Развалили.
Уже лет тридцать живём в «свободном демократическом обществе». А на самом ли деле в «совке» (слово-то какое придумали) не было тех свобод, которые есть сегодня? И есть ли сегодня свободы?
Начну со свободы совести, которая подразумевает свободу вероисповедания.
Десятилетия нам вдалбливают в мозги, что при советской власти преследовалась религия, преследовались верующие, душилась вера.
Про 20-30-е годы ничего не скажу. Действительно, тогда шла ярая борьба с религией. Даже «Союз воинствующих безбожников» существовал во главе с Емельяном Ярославским (урождённый Миней Губельман). Судя по часто показываемой ныне кинохронике, много дел натворили «безбожники» на нашей земле.
Но я не о них. Расскажу о своих воспоминаниях человека, рождённого после войны, о соприкосновении с религией и церковными обрядами.
Начну с любимого многими фильма «Я шагаю по Москве», вышедшего на экраны в 1963-ем (в Википедии указан 64-й год, но это сути не меняет). Сняли фильм ещё при Хрущёве, яром борце с церквями и церковниками.
Вспомните, в начале фильма два главных героя разыскивают в церкви хозяина собаки, порвавшей брюки одному из них. И никому из зрителей тогда это не казалось чем-то уникальным. Обычное дело. Ничего особенного – в центре Москвы проходят службы в действующей церкви. Надеюсь, никто не станет обвинять авторов фильма во лжи.
А теперь из пережитого мною.
Крестили меня в Елоховском соборе, как и моего младшего брата. Не знаю, были ли в нашем классе некрещёные (за исключением мусульман и иудеев), но запомнил, как в начальных классах наша учительница выговаривала нам по поводу того, что на перемене полкласса поедали, сидя за партами, куски куличей и крашеные яйца, оставшиеся после прошедшей Пасхи.
Впервые с церковными обрядами я столкнулся в 10 лет, когда хоронили мою деревенскую бабушку. Я любил её. Не встречал другой женщины такой доброты и отзывчивости.
Отпевали её дома. В «красном углу» избы были зажжены лампады перед маленьким иконостасом из десятка икон, который всегда там был, сколько я себя помнил. А потом процессия – народу было много – двинулась на деревенское кладбище. Перед этим мне мать сказала, что икону впереди процессии за священником должен нести ребёнок. Единственным малолетним внуком был я. И вот я нёс икону за священником, по ходу процессия останавливалась, он поворачивался ко мне, держащему икону, и к остальным и читал молитву.
Я уже был пионером. Но существовал ещё и долг перед покойной. Я особо не понимал тогда этого, просто знал, что мы хороним единственную бабушку (отцова мать умерла до моего рождения), которую любил, и которая любила меня.
Когда был комсомольцем, крестил дочь моего соседа, с которым мы дружили, учились вместе, он отдыхал со мной в деревне у моих родственников. Крёстный из меня оказался никудышный.
На заводе был членом заводского комитета комсомола. Однажды в комитет пришло сообщение, что один из комсомольцев крестил своего ребёнка. Похоже, кто-то «настучал» на него. Интересно, кто бы это мог быть? И вот на комитете слушали его персональное дело. Парень рассказал, что это затея тёщи, а он якобы даже не знал о крещении ребёнка. Разговор как-то не клеился. Я предложил сделать перерыв, а парню подождать в коридоре. Когда он вышел, спросил у комитетчиков, есть ли среди нас кто-то не крещённый. Таковых не оказалось. Я резюмировал, что от этого никто из нас хуже не стал, и предложил вынести парню выговор без занесения в карточку и закрыть тему. Так и сделали.
Мою дочь крестили в Ворошиловграде (Луганске) на родине жены. Я не участвовал в этом, узнал позже, приехав в отпуск. Но если бы знал, не возражал. В ту пору был уже членом партии.
Короче говоря, не помню, чтобы кто-то притеснял, как-то преследовал, не говоря уж о каких-то репрессиях в отношении и священнослужителей, и верующих.
Закрытых храмов в столице было немало. Недалеко от нашего дома в здании бывшего Покровского мужского монастыря – ныне там хранятся мощи Матроны Московской и монастырь стал женским – в ту пору был спортзал. Недалеко от него в здании храма Мартина-Исповедника располагалась какая-то контора. В юности я занимался в спортивной секции «Спартака» в бывшем помещении какой-то церкви.
Но, замечу, всем верующим места в действующих церквах хватало. Тогда, как и сейчас, храмы были полны, в основном, на Пасху и Рождество. Однажды, в молодости я даже дружинил на Пасху около одной из церквушек на Яузе. Шедшие на службу старушки, помню, интересовались, зачем мы здесь. Объяснял, для того, чтобы кто-нибудь не помешал им. И ведь это была правда. Я не забыл рассказы отца, родившегося и долгие годы жившего неподалёку от «Елоховки», что творилось в 30-е годы около неё на Пасху.
В ту пору она была патриаршим собором. Туда съезжались дипломаты, среди певчих были народные артисты из Большого. А подростки, расположившись неподалёку, свистели из озорства. Похоже, пропаганда «безбожников» находила отклик. Или пользовались случаем похулиганить, не боясь последствий.
В наше время такого уже не было.
И вот теперь я спрашиваю: была свобода совести, свобода вероисповедания в ту пору? Я видел своими глазами, что в наши годы была.
Конечно, тогда государством не строились новые храмы, многие старые были закрыты. Но все, кто хотел, кто верил в Бога, посещали церковные службы.
При этом замечу, в ту пору, в отличие от нынешних времён, в соответствии с законами страны церковь была отделена от государства. В полной мере. Естественно, первые лица государства не играли роль «подсвечников» в церковных службах. На телевидении невозможно было увидеть церковников. Не говоря о церковной службе.
Я, к примеру, не знал тогда имя патриарха, ни к чему мне это было. Не как ныне. Сегодня я вижу в столице массово строящиеся церкви, знаю не только имя патриарха, но и многое о его жизни и делах. Но, как погляжу, мораль, нравственность нынешнего общества и в малой степени нельзя сравнить с прежними. Да и обращения в том же интернете отдельных приходов за материальной помощью к населению, вызывают у меня недоумение. Хотя чему удивляться, если рядом с, по сути, роскошествующей «Матроной» долгие годы никак не восстановится, не отстроится храм Иерусалимской иконы Божьей матери в Калитниках. Не думал, что в нынешней РПЦ каждый сам за себя.
Продолжение об иных свободах и правах человека прежде и теперь в следующей статье.
Все факты взяты из открытых источников либо из прожитого автором, мнение и выводы – автора.
Подписка, лайки, комментарии читателей – приветствуются.
