Осенью 1975 года небольшой поселок Тындинский, который оказался ключевой географической точкой при строительстве Байкало-Амурской магистрали, стал городом Тындой. Сюда начали съезжаться строители железной дороги со всех концов Советского Союза.
Тогда за несколько лет его население выросло в 10 раз. Сегодня Тында, которая в этом году празднует свой
45-летний юбилей, по-прежнему является крупным железнодорожным центром, значение которого не только не уменьшается,
но и увеличивается в последние годы.
Как прожил эти 45 лет город,
лучше всего расскажут его жители.
Значительная часть моего семейного фотоархива посвящена БАМу и Тынде. Это неудивительно, поскольку жизнь мой семьи и Тынды плотно переплетены. Вот 1984 год – он памятен тем, что по маршруту Тында – Москва отправился первый пассажирский поезд. А около здания управления Тындинского отделения дороги открылся памятник, посвящённый знаменитому поезду «Гилюй».
И вот моя четырёхлетняя дочь Аля запечатлена на фоне этого памятника. Этот кадр сделал я сам. Кстати, Альбина продолжила семейную династию.
А сам фотографироваться не люблю. Но вот редкий кадр, который сделал корреспондент, фотографируя меня у вагона. Именно с осмотрщика-ремонтника вагонов началась моя работа на железной дороге.
Всесоюзная молодежная стройка, развернувшаяся на БАМе, удивляла своим размахом. Она манила многих. Пропаганда магистрали в СССР была мощной, поэтому молодежь рвалась туда. В их числе оказался и я. Вернувшись из армии, сразу же устроился осмоторщиком-ремонтником вагонов на станцию Сковородино, где жили мои родные. По работе мне часто приходилось наведываться на станции БАМа, где развернулась основная стройка. Набирался опыта, а в 1973 году неожиданно для себя отправился работать на дорогу века.
Поначалу трудился на станции Хорогочи водителем на железнодорожной автобазе. А однажды встретил коллегу-железнодорожника, и он попенял, мол, почему не работаешь по специальности? Так начался новый этап в моей жизни. Я переехал из Хорогочи в Тынду, начав работать в ПТО сначала мастером, а позже начальником. Жил в общежитии. Тында встретила дощатыми тротуарами, грязью, хаотичными временными постройками. Новые монолитные дома только-только стали возводить. На мое удивление, буквально через несколько месяцев мне вручили ключи от новой трехкомнатной квартиры, куда я смог перевезти семью.
Жена тоже работала на железной дороге. Рая в свое время решила вместе с подругой отправиться туда, где кипела жизнь. Окончив Читинский железнодорожный техникум, она вполне успешно работала дежурным, начальником станции Тальцы, а затем поездным диспетчером в Иркутске. И вот в одночасье, всё бросив, переехала из Восточной Сибири в Тынду, как и десятки тысяч молодых людей, только начинающих свою сознательную жизнь. На БАМе ее взяли на станцию Тында, а позже она перешла в Тындинское отделение дороги поездным диспетчером. Она была специалистом от Бога, её коллеги могут подтвердить мои слова. Она всё время пропадала на работе. Но это нам не мешало, напротив, семью общее дело сплачивало. Мы друг другу всегда помогали, в том числе профессионально. За вечерним чаем вдвоём или с друзьями обсуждали рабочие моменты, как сделать что-то лучше. Жили железной дорогой…
Работать на БАМе было тяжело. Мороз под сорок градусов и ниже. Приходилось самому учиться железнодорожной «грамоте» и натаскивать коллег – ведь на стройку ехали вчерашние гуманитарии, рабочие. Настоящих вагонников – по пальцам пересчитать. Правда, дружба была на БАМе настоящей, именно поэтому все работали, несмотря на тяжелейшие испытания, ударными темпами. Каждый делал свое дело, но при этом мы шли вперед только благодаря усилиям всего коллектива – людей самых разных специальностей – от проектировщика до железнодорожника. В этом сплачивании, единении и была суть стройки века. Это сейчас, по прошествии многих лет, осознаю, через какой тяжелый труд проходили люди. В сильные морозы работали по 30 минут, потом грелись и снова к вагонам. Металл корежило, а бамовцы не сдавались. Работали практически без выходных.
На пенсии мы переехали на большую землю – в Хабаровск. Стройка закончилась, а жизнь – нет.
Георгич! Меня все так называли в Тынде, так называют и сейчас. Именно оттуда, из Тынды, берет начало моя карьера, мои привычки, оттуда мои давние друзья. Если бы в моей судьбе не было БАМа, я бы не узнал многих замечательных людей. Сердцем я навсегда привязан к Тынде и людям из Тынды, с которыми прошел сложный, но интересный путь. И сейчас храню память о городе своей молодости в Находке, создавая музей, посвященный истории железной дороги.
Но начнем по порядку. Эксплуатация станции Тында началась в декабре 1977 года. Байкало-Амурская магистраль была лицом страны, а бамовцы считались настоящими героями. В 27 лет меня командировали с Сахалина на станцию Тында. Я был самым молодым на должности заместителя начальника по оперативной работе. Хорошо помню, как в декабре 1977-го года я в драповом пальтишке, а на улице 50-градусный мороз, приехал в Тынду. Было страшно холодно. Срочно выдали унты, которые дубели от холода, полушубок, меховую шапку. Вот это, думаю, занесло меня в глушь к белым медведям. Но отступать – не в моих правилах. С головой погрузился в работу.
Нелегко было составителям, стрелочникам, которые трудились в экстремальных погодных условиях. Морозы доходили до минус 57 градусов, при этом шла маневровая работа, подача и уборка вагонов.
Через год станция окрепла, а в октябре 1978 года пришёл первый поезд с углём со станции Беркакит. А ещё через год мы начали отдавать свои кадры на новые эксплуатационные участки молодой магистрали.
Коллектив станции в основном состоял из приезжих. Тогда все газеты гремели о стройке века, и быть причастными к общему делу хотели многие. У нас учителя математики, например, работали стрелочниками. Жилищный вопрос в Тынде решался быстро. По нескольку семей намеренно селили в «трешки», если кто не выдержит и уедет, квартира останется самым стойким и преданным БАМу.
Мы душу вкладывали в работу, в людей, в жизнь, которая нас окружала. Да, мы все были молодыми. И БАМ проверял нас на прочность каждый день. Что такое настоящий Север? Это 50 процентов территории с сезонным промерзанием, остальное – вечная мерзлота. Это необозримые просторы тайги. Природа здесь долго не сдавалась, «выдавливая» человека. Поверьте, не каждому под силу «прирасти» к этому месту, полюбить его и принять решение остаться здесь навсегда.
В 33 года я принял руководство станцией Тында. Около трехсот человек в подчинении. Каждый день уезжал на работу в шесть утра, а возвращался домой, когда сыновья уже спали. А если выдавался свободный денек, мы садились на «Жигули», а тогда бамовцам после трех лет работы полагалась возможность вне очереди приобрести машину, и отправлялись гулять. Зимой завести автомобиль было непросто: аккумулятор забирали на ночь домой, а потом грели мотор с помощью длинной трубы, по которой поступал теплый воздух от паяльной лампы. Несмотря на плотный график, вечером находились силы сходить в местный ДК на танцы или в кино. С концертами в Тынду часто приезжали известные артисты – Иосиф Кобзон, Валентина Толкунова...
Так пролетело 13 лет. Когда я принял непростое для себя решение перебраться в Приморье, из Тынды возвращались на том самом «жигуленке».
Что меня держало все эти годы на БАМе? Работа нравилась. Она многому научила. Но главное - коллектив. Вместе со мной работали прекрасные люди, с которыми мы до сих пор поддерживаем связь.
Сегодня железная дорога по-прежнему занимает в моей жизни большое место. У меня за 40 лет накопилась масса самых интересных экспонатов, поэтому решил не хранить все для себя, а создать музей. В дар музейному фонду Дальневосточной магистрали я передал железнодорожные весы, изготовленные в США в 1902 году, с биркой станции Уссурийск 1937 года и кусок рельса, датированный 1878 годом. В приморский музей передал электрожезловой аппарат, введённый в работу станций в 1920-х годах. Музей для меня – мое напоминание о БАМе, о молодости, о людях, посвятивших железной дороге жизнь.
