Как маленький Карлуша стал великим художником

Дорогой читатель, знаете ли Вы, что такое метаирония? Если кратко: это когда иронизируют над самой иронией. Стирают грань между шуткой и серьёзным высказыванием. Превращают остроумие в фарс, обращая насмешку против самого шутника.

Брюллов К.П..,«Итальянский полдень»,1827, холст, масло, 64 x 55, ГРМ, Санкт-Петербург

Однажды Её Величество Судьба решила подшутить над юным художником. Но не рассчитала сил и «споткнулась» о собственное же коварство. Преграды, которые она расставила в начале его творческого пути, стали не помехой, а мощным трамплином для карьерного взлёта. История, которая — казалось бы — по определению не могла закончиться хорошо, окончилась триумфом нашего героя. Впрочем, обо всём — по порядку...

Первым учителем маленького Карлуши был отец

И уже одно это обстоятельство могло стать фатальным для юного художника. Стремясь возвести базовые навыки в степень рефлекса, родитель сознательно превращал мальчика в «машину для рисования». Никакой самореализации, никакой свободы творчества. Пока на бумаге не появлялось энное количество одинаковых как две капли воды фигурок людей и животных, ребёнка попросту не кормили. Горе-педагог несколько умерил свой пыл лишь после того, как Карлуша выдержал заключительный экзамен. В точности воспроизведя полотно «Голова апостола». С двенадцатой попытки...

Диего Веласкес, «Голова апостола», 1619—1622, холст, масло, 38 × 29, Прадо, Мадрид

Не то чтобы предыдущие одиннадцать версий были плохи. Просто отца удовлетворила только дюжинная по счёту версия шедевра Веласкеса. Как подобная суровая практика не отвратила нашего маленького героя от живописи, не заставила возненавидеть карандаши и кисти — одном Богу ведомо... Более того: для десятилетнего Карла уже не составляло ни малейшей трудности воспроизводить в карандаше сложные античные скульптурные группы в десятках (!) различных ракурсов. Чем он с удовольствием и занимался в свободное время. И, судя по твёрдости руки и живому интересу к изображаемым объектам — никакого Вам пресыщения живописной наукой, ни малейших признаков раннего «выгорания». Удивительно!

Агесандр Родосский, Полидор, Афинодор, «Лаокоон и его сыновья», 50 год до н. э., мрамор, музей Пио-Клементино, Ватикан

Поступление в Академию художеств

Но коронованная злодейка — Судьба и не думала сдаваться. Не сумев превратить юного Карла из увлечённого энтузиаста в заурядного копииста, она совершила следующий манёвр. То бишь при поступлении нашего героя в Академию «подбросила» ему в учителя самого Иванова. Только поймите пожалуйста правильно, дорогой читатель: мы считаем Иванова настоящей звездой русской живописи и не собираемся бросать тень на его яркий образ творца и учителя. Скорее наоборот: будучи блистательным педагогом, Андрей Иванович сразу же разглядел в своём новом ученике колоссальный потенциал. И загорелся идеей сделать молодого Карла тем, кем в юности мечтал стать сам. А именно: абсолютно самодостаточным мастером, которому не придётся работать по чужой указке и мириться с придирками богатеев — клиентов. Маэстро, свободным в выборе техники и темы; за чьими работами будут охотиться коллекционеры высшего света.

Брюллов К.П..,«Гений искусства», 1817-1820

Именно поэтому Андрей Иванович Иванов, и без того славившийся фанатичным следованием педагогическому канону, был вдвойне придирчив, крайне щедр на критику и весьма скуп на похвалы, когда речь заходила о несчастном Карле. Строгость, дисциплина, жесткие временные рамки, никаких поблажек, ни малейших компромиссов... И дома, и в стенах альма-матер Карла ждало одно и то же: «ломка» его самостоятельных творческих порывов ради субъективно понимаемого обоими учителями следованию классицизму как «единственно верному пути».

Брюллов К.П..,«Нарцисс», 1819

И всё же Её Величество Судьба просчиталась

Меняясь как художник, Карл оставался верен себе как человек, истово влюблённый в жизнь. Во всём её неповторимом многообразии, со всей её «многослойной», подчас противоречивой натурой. По пути из академии домой он мог будто бы невзначай набросать в своём альбоме какую-нибудь жанровую зарисовку. Запечатлеть миг жизни, тронувший сердце, захвативший разум. И пусть обычные русские крестьяне, лавочники и ткачихи стараниями педагогов превращались в его работах в этакие аллюзии на античных героев, фавнов и нимф: в главном он оставался верен себе. Как творец, тонко чувствующий момент, умеющий полно и ярко передать весь его пафос и логос.

Брюллов К.П..,«Автопортрет», не окончен, 1823, холст, масло, частное собрание

В конце концов наставники решили, что цель достигнута. Юный талант «переплавлен», «отлит» и «отшлифован» по их шаблонам и меркам. На самом же деле это наш герой сумел воспринять всё то лучшее, что дали ему многомудрые предшественники, чтобы творчески осмыслить их наследие и сделать следующий шаг в развитии русской академической живописи. Наш Карлуша стал Карлом Павловичем Брюлловым!

Брюллов К.П..,«Турчанка», 1837—1839, холст, масло, 66,2 x 79,8 см, ГТГ, Москва

Отличительной особенностью работ Брюллова

стало пристальное внимание к деталям композиции. Создавая живые образы, мастер стремился поведать зрителю о мыслях и эмоциях своих персонажей, прибегая к помощи взаимодействия мимики, пластики и антуража.
К примеру, критики картины Брюллова «Всадница» утверждали, что автор полотна переусердствовал, «отдав» лошади большую часть живописного пространства. По их мнению, это несколько «смещало» внимание зрителя, отвлекая от созерцания главной героини. Да и самой лошади «досталось» за «неустойчивую позу» и диспропорцию передних ног. Главной же претензией экспертов стало равнодушное лицо и расслабленная поза наездницы.

Брюллов К.П..,«Всадница», 1832, холст, масло, 291,5 x 206, ГТГ, Москва

Сам художник на подобную критику отвечал так: главной задачей полотна являлось создание самого контраста между абсолютным спокойствием героини (на картине изображена воспитанница графини Самойловой Джованни со своей младшей сестрой) и бешеным аллюром её лошади. Именно так маэстро намеревался раскрыть характер своей модели. «Переступая» через строгую анатомичную фигуративность, Брюллов пересекал негласные рамки жанра, заходя на территорию подлинно глубокого психологизма.

Брюллов К.П..,«Портрет графини Ю. П. Самойловой с воспитанницей Джованни Пачини и арапчонком», 1834, холст, масло, частное собрание

Подобные факты выводят Брюллова за рамки банального следования салонной живописи середины XIX века. А заодно превращают весь его ранний творческий путь в сплошную метафору о том, как оказавшись под гнётом чужого влияния, на поверку оказаться умнее, выносливее и гибче. Будто та самая тонкая ветвь, что гнётся под тяжестью снега, а после выпрямляется, давая всему лишнему и наносному легко соскользнуть вниз. Он стал предвестником нового искусства, где содержание безусловно превалирует над формой, где красота выходит за рамки старинных классических представлений о важном и даже возможном. Карл Брюллов — мастер, ставший безусловным классиком русского романтизма, легко нарушавшим его же правила. Одним из самых любимых и самых критикуемых творцов эпохи, о работах которого эксперты спорят по сей день. По сути — воплощением метаиронии самой Судьбы.

Брюллов К.П..,«Нашествие Гензериха на Рим», холст, масло, 88 x 117,9 см, ГТГ, Москва

Автор: Лёля Городная. Вы прочли статью — спасибо. Подписаться

Почитать еще: