В романе Владимира Орлова "Альтист Данилов" есть эпизод самоубийства скрипача:
... Миша Коренев выбросился из окна своей квартиры, а она на пятом этаже кооперативного дома возле метро "Щербаковская". Оставил он записку "Прошу никого не винить … " на обрывке газеты. Смычок его валялся на полу, скрипка лежала на столе, на пюпитре же были ноты Двадцать первого каприса Паганини. У тех, кто вошёл в квартиру первыми, создалось впечатление, что Миша играл, а потом отшвырнул скрипку и бросился прямо к окну.
Обладая природными задатками, с помощью упорных тренироок Николо Паганини достиг совершенства в виртуозном владении инструментом. Соответственно, написанные им произведения были в первую очередь заточены на ловкость его рук и гибкость его пальцев. Не удивительно, что какое-то время никто не мог повторить сочинения маэстро. Лишь со временем исполнительское мастерство окрепло, техника игры сделала шаг вперёд и наиболее талантливым скрипачам каприсы Паганини стали под силу.
Высшим достижением среди музыкантов считается исполнение всех 24-х каприсов в одном концерте. Борьба между Паганини и скрипачами-виртуозами идёт до сих пор. Техническая сторона этих незамысловатых с мелодической точки зрения произведений сводит с ума и частенько становится камнем преткновения. Даже именитые музыканты фальшивят и сбиваются. Говорят, что Паганини так ненавидел скрипачей, что писал для них адски сложную музыку.
Или взять Скрипичный концерт 1878 года Петра Ильич Чайковского. Первоначально композитор посвятил его основателю русской скрипичной школы Леопольду Ауэру. Однако придворный скрипач царя имел сильные претензии к партии скрипки. Более того, считается, что он объявил её неуклюжей и неиграбельной.
Впервые осилил концерт Чайковского британский скрипач Адольф Бродский в Вене в декабре 1881 года. Музыкальный критик Эдуард Ганслик тогда написал:
На скрипке больше не играют, а рвут на части, избивают до синевы.
и добавил:
Скрипичный концерт Чайковского впервые даёт нам отвратительное представление о том, что может быть музыка, которая воняет на слух.
В наши дни концерт по-прежнему считается одним из самых технически сложных, но ни один серьёзный скрипач не позволит себе исключить его из репертуара. Финальное двухминутное рубилово того стоит.
До этого подобная история произошла с Первый фортепианным концертом Чайковского. Композитор предназначал его для исполнения Николаю Григорьевичу Рубинштейну. Однако пианисту он совсем не понравился, он посчитал его чрезмерно сложным и неудобным.
Спор Рубинштейна и Чайковского хорошо показан в фильме 1969 года режиссёра Игоря Таланкина. В главных ролях Иннокентий Смоктуновский и Владислав Стржельчик.
Чайковский не стал переделывать концерт и нашёл более сговорчивого солиста - немца Ганса фон Бюлова, ученика и зятя Ференца Листа, который известен своими этюдами-пальцеломками. Чтобы сыграть за концерт все двенадцать трансцендентных этюда композитора нужно обладать не только филигранной виртуозностью и колоссальной усидчивостью, но быть физически крепким.
Посмотрите как выкладывается при исполнении 10-го этюда Борис Березовский. В оригинале этюд называется Appassionata, а в народе -"Любовь крабов".
Некоторые называют самым сложным для исполнения ля-бемоль мажорный этюд польского пианиста Павла Юльевича Шлёцера. По легенде сам Сергей Васильевич Рахманинов использовал это произведение для ежедневной разминки. Также говорят, что Шлёцер вовсе не писал этюд, а выиграл его в карты у композитора Морица Мошковского.
Не менее сложные задачки для будущих поколений пианистов поставил Рахманинов. Он сочинял в большей степени ориентируясь на свои огромные кисти рук.
Венгерский композитор Дьёрдь Лигети в период с 1985 по 2001 год написал восемнадцать фортепианных этюдов высокой виртуозности. Казалось бы только интенсивной тренировке для пальцев и головы композитор придаёт некий одухотворённый смысл.
Например, первый этюд "Désordre" ("Беспорядок") по словам пианиста Руслана Разгуляева
является прекрасным образцом воплощения в музыке теории хаоса и особенно её частного случая, носящего название "эффект бабочки": незаметные расхождения в начальных условиях приводят в итоге к колоссальным и совершенно непредсказуемым результатам.
Дьердь Лигети однажды назвал американца Конлона Нанкарроу, известного своими экспериментаторскими "Этюдами для механического пианино" крупнейшим из живущих на земле композиторов. Одному человеку никогда их не исполнить, а оркестр справляется.
Самое главное, на мой взгляд, в так называемых "неиграбельных" пьесах это тонкая грань между чисто механистической исполнительской техникой и композиторской мыслью. Разумный баланс этих составляющих порождает шедевры.
Благодарю за внимание.
Традиционная несмешная байка:
Один большой знаток вин как-то пригласил Иоганесса Брамса на обед и в его честь принес несколько своих лучших бутылок.
- Это Брамс из моего погреба, - торжественно объявил он собравшимся, когда вино из почтенной бутылки было налито в бокал композитора. Брамс внимательно осмотрел вино, вдохнул его аромат, сделал глоток и молча поставил бокал.
- Как вам это нравится? - с тревогой спросил хозяин.
- Лучше принесите вашего Бетховена, - пробормотал Брамс.
