Описание одного из народов, населявших Архангельскую губернию - Зырян, в оригинальном источнике довольно подробное, поэтому текст разбит на несколько частей:
1. Описание народа Зыряне.
2. Дом и быт Зырян.
3. Одежда Зырян.
Часть первая
Нет сомнения, что Зыряне принадлежат к Финскому племени, населявшему всю северно-восточную часть Европейской России. На своем языке они называют себя Коми и населяют теперь Мезенский уезд, по берегам Печоры, Цыльмы и Ижмы (большая часть Зырян находится в Пермской, Вологодской и Вятской губерниях). Они видны собою, довольно рослы и статны, волосы на голове и бороде имеют темно-русые и черные, глаза темно-голубые и серые.
Зыряне были исстари отличные звероловы, чему способствовали обширные леса, наполненные зверями разного рода; издавна ходили они за промыслами в край за-Уральский, и приносили оттуда драгоценные шкуры: бобров, соболей, лисиц, выдр, куниц, рысей и других. Идолам своим они приносили в жертву часть наловленных зверей, которых навешивали на деревья; об этом между ними еще сохранилось предание.
В настоящее время, Зыряне с равным успехом занимаются земледелием, рыбною ловлею, звероловством, содержат большие стада оленей, имеют и лошадей, строят собственные дома и речные суда; но этим не ограничивается предприимчивая деятельность трудолюбивого Зырянина; многие из Мезенских Зырян, для приискания выгоднейших промыслов, ежегодно расходятся по разным губерниям, и работая на заводах и фабриках, в Москве и Петербурге, отличаются быстрою понятливостью и особенным усердием, при исполнении своих обязанностей. В отношении к досужеству, предприимчивости, необыкновенной способности перенимать и глубокой сметливости во всяком деле, которое может обещать пользу, одни Зыряне, по справедливости, могут состязаться с Русскими крестьянами, даже превосходят их скромностью, воздержанностью и честностью. Только недавно начали они железными замками запирать амбары со своим имуществом; воровство было чуждо им даже в предпоследнем поколении. Уходя на полевые работы, они оставляли дома, запертыми только особенного рода запором, чтобы в избу не вошли животные; также не было примеров, чтобы в лесах кто-нибудь решился воспользоваться чужим промыслом, оставляемым обыкновенно близ зимовьев; только в последнее время, особенно в годы неурожая, вкрались и начали развиваться у них этого рода пороки. Впрочем Зыряне только между собою честны, а Самоедов они давно уже обманывают и угнетают. В дополнение к сказанному здесь, представляем извлечение из прекрасной статьи г. Михайлова «Домашний и семейный быт Зырян» помещенной в журнале Министерства Внутренних Дел.
Племя Зырянское, так долго укрывавшееся от благотворного влияния Русской гражданственности отдаленностью и дикостью занимаемых им мест, глубоким различием веры, языка, обычаев и нравов, естественно дольше должно сохранять следы той первобытной простоты, которая, рядом со многими, более-или-менее хорошими чертами, представляет однако ж неразвитость общественного быта, отражающуюся в домашней и семейной жизни и во всех почти проявлениях внешней деятельности. Хотя справедливость требует признать, что у нынешних Зырян заметна большей частью наклонность выйти на более отрадный и широкий путь Русской общежительности и Русских нравов, однако все еще нельзя сказать, чтобы они совершенно обрусели.
Зырянин вообще не знаком еще с удобствами общественной жизни, как мы ее понимаем: мало заботится об улучшении своего хозяйства, не заимствуется и не любит заимствоваться правилами для себя извне, но живет или собственным, личным опытом , или дедовскими заветами; живет по своему, по старине. Довольствуясь скудными дарами окружающей его природы, он почти не имеет понятия – не говоря уже о произведениях искусств и предметах роскоши – даже о таких хозяйственных продуктах, которые всеми давно приняты в число необходимых житейских потребностей, как например: о крупчатой муке, сахаре, чае и т.п.
Наблюдая чистоплотность, Зыряне раз в неделю ходят в баню, а во время полевых работ – и каждый день. Мыла при этом не знают; если пользуются им, то одни богатые. Чтобы сообщить лицу особенную благовидность, женский пол, за неимением румян и белил, натирает себе щеки высушенною «бодягэ» - травой, которая растет по озерам и на местах болотистых: ярко-румяный цвет лица бывает следствием натирания.
В семейных отношениях Зырян, следы первобытной грубости младенчествующих народов, все еще больше или меньше заметны. Вообще, нет уважения к женщине, в которой видят не столько мать семейства, сколько домовину и работнину. Общий обычай требует со стороны жены безусловного повиновения мужу: всякую обиду и даже побои она должна сносить от него с безмолвным терпением, без прекословия и жалоб. Так как Зыряне любят повеселиться на своих народных праздниках, пирушках и играх, где веселятся без разбора и меры, пьют вместе мужчины и женщины, старой и малой, то тут особенно проявляется их вспыльчивость, мстительность и буйство, так что местным властям часто приводится в таких случаях разбирать жалобы родителей на детей и обратно. Даже за маленькими детьми присмотр считается как будто излишним, отчего они, подвергаясь разным болезням, увечьям и ушибам, часто вырастают уродами. Грудные младенцы, особенно во время полевых работ, часто с утра до вечера лежат в берестяных люльках и питаются одной соской – «дэря-щеп», то есть тряпкой, в которую положено немного нажеванного ячного хлеба.
Между тем, древние патриархальные отношения, служившие без сомнений первою основою общественного быта Зырян, отражаются до сих пор в их народной речи. Так, формы разговорного языка их весьма фамильярны: выразительная зырянская речь не терпит множественного числа вместо единственного, и вообще не знакома с вежливым тоном языков просвещенных. Между собою они имеют обычай называть друг друга по отчеству: у них, наоборот, впереди стоит имя отца, а за ним уже имя того, с кем идет речь. Они не скажут, например: «Здравствуй, Иван Яковлевич!» но «олан-вылан, Яке Ива?» (обыкновенная приветственная форма Зырян, которая слово в слово значит: «живешь-можешь, Яков Иван?») Не есть ли это след уважения к старшим в роде? Когда говорят о лице отсутствующем, то часто переберут сначала всех его предков, начиная с прадеда, и постепенно нисходят до имени правнука – предмета разговора; например: «Петыр Кузь Яке Селе Вась», что значит собственно: «Василий сын Селиверста, внук Якова, правнук Кузьмы, праправнук Петра». В этом случае перечень предков служит только выражением почтения к ним, сколько же и яснейшим указанием именно на одно известное лицо. Вообще фамильные прозвища хотя и существуют у Зырян, однако они мало знают по ним друг друга. Простота их так велика, что и про себя они знают только собственное «крещеное» имя, которое произносят на свой лад; но не различают ни дней своего ангела, ни дней рождения: редко даже кто умеет сказать, сколько ему лет.
Всех Зырян, по сведениям 1847 года, считается 6 958 душ обоего пола.
Первоисточник текста: Военно-статистическое обозрение Российской империи : издаваемое по высочайшему повелению при 1-м отделении Департамента Генерального штаба [трудами офицеров Генерального штаба]. - СПб. : Тип. Деп. Ген. Штаба, 1848-1858. - Загл. Т. 16, ч. 5 : Статистические описания губерний и областей Российской империи, по высочайшему повелению издаваемые Департаментом Генерального штаба Военного министерства.
Т. 2 : Северо-Восточные губернии : Ч. 1-4. - 1850-1853.
Т. 2, ч. 1 : Архангельская губерния / [по рекогносцировкам и материалам, собр. на месте, сост. Циммерман]. - 1853. - [6], 282, [24] с., [5] л. табл. : табл. - На шмуцтит. загл. : Военно-статистическое обозрение Архангельской губернии.
Фотографии из книги: Сергель, Сергей Иванович. В Зырянском крае / С. Сергель. - М.; Л. : Госиздат, 1928 (Тип. Госиздата "Красный пролетарий"). - 79, [1] с. : фото, карты.
