***
Начало рассказа - здесь.
***
Рано утром Георгий проснулся от пения будильника в телефоне. Долго не мог понять, произошло ли что-то вчера, или всё ему опять приснилось. В кровати он был один, но постель явственно хранила нежный запах девичьих духов, а из кухни доносилась незамысловатая песенка, напеваемая слабеньким голоском.
Он гордо и чуть смущённо улыбнулся, вспомнив окончание вчерашнего вечера. Лика, несмотря на молодость, оказалась опытной в такого рода делах. С пониманием встретила его бурный натиск и быстрый финал, а потом ласково поглаживала, мурлыкала какие-то нежности, не торопила события. И вскоре Георгий почувствовал новый прилив сил. Тут уже он оказался на высоте, вопреки возрасту, и второй этап прошёл у них гораздо дольше и лучше.
Георгий умылся, привёл себя в порядок. Затем вышел на кухню, поздоровался, хотел подойти к Лике, поцеловать, но не решился: девушка держалась так, словно ничего не произошло и это вовсе не с ней завершил он вчера ночную симфонию ярким, протяжным совместным аккордом.
Они быстро позавтракали, вышли из квартиры и поехали в магазин, значившийся в списке ревизий под номером один.
***
Первый рабочий день пролетел быстро. Лика буквально на лету схватывала все премудрости, ловко управлялась с подсчётом, никогда не ошибалась. Конечно, ей ещё не хватало опыта, но это дело наживное. До конца дня, немного только задержавшись, они успели закончить подсчёт товара. Подписали протоколы и уехали, отложив оформление отчёта на завтра.
… Этот вечер также закончился в его постели, только теперь он вёл себя спокойней, не торопил события. Потом опять крепко заснул и не слышал, как Лика пробиралась в свою комнату.
А утром всё повторилось: она вела себя с ним сдержанно и сухо, они уходили из квартиры, работали допоздна, и снова встречали ночь совместной симфонией… С каждым разом всё лучше понимали друг друга, и Георгий совершенно не ощущал их огромную разницу в возрасте. Он вспоминал свой прошлый опыт, чутко улавливая малейшие нюансы поведения девушки, настраивал её, словно изящную скрипку, искал наиболее чувствительные точки, виртуозно доводил подготовку до некоей вершины, с которой они потом срывались в стремительном сладостном полёте, завершая его ликующим финалом.
Лика никогда не оставалась с ним до утра: он быстро и крепко засыпал, а она уходила к себе. Утром готовила завтрак, и они снова шли работать. Два раза звонила Люся, просила прощения, плакала: со Славкой было совсем плохо, он буянил, требовал выпивки, и она еле сдерживала его с помощью брата. Сочувствуя ей, Георгий радовался, что она не приедет и не нарушит их с Ликой уединения.
Он очень быстро научил её обрабатывать данные переучёта и теперь вечерами мог подремать часок до ужина, восстанавливая силы. Девушка работала на ноутбуке раза в три быстрее него, да и во всех магазинах переучёты проходили на удивление гладко, без крупных недостач или недоразумений.
Всё чаще они засиживались за ужином допоздна, много разговаривали. И чем дальше, тем это общение становилось для них более важным, чем, собственно, ночные встречи. Он впервые за много лет рассказал о своей неудавшейся семейной жизни: о жене, которую никогда не любил, о дочке, с которой никогда не был близок. Лика сочувствовала, очень мягко и понимающе. Потом рассказывала о себе, что живёт с родителями, постоянно ссорящимися между собою и с ней. Что никого близкого у неё нет, иногда она встречается с парнями, чувств ни к кому не испытывает. Замуж, может, и пошла бы, да никто не зовёт.
Оказалось, что Лика тоже любит фильмы Тарковского, рассказы и романы Мураками, стихи (именно не песни, а стихи) Высоцкого. Он неожиданно признался, что когда-то и сам писал стихи, даже кое-что прочитал ей по памяти – про одинокий утёс, обдуваемый всеми ветрами. Девушка в ответ улыбнулась немного смущённо, взяла карандаш и быстро набросала в своём блокноте рисунок: тот самый утёс над рекой, ветер сгибает мелкие деревца, растущие на его склонах, а рядом – бредущую по берегу одинокую девичью фигурку.
Вообще, она перестала иронизировать, заводить двусмысленные диалоги, изображать из себя роковую соблазнительницу. Словно юная актриса, устало смывшая грим – отгремели аплодисменты, закончился водевиль, зрители разошлись по домам, и в буфете за столиком ждёт её видавший виды седой актёр, с которым они только что дурачились на сцене, а теперь могут позволить себе роскошь не играть выписанные кем-то роли, а просто недолго побыть собой…
И ночные их встречи стали теперь другими – не бурными, а очень нежными, на лёгких и мягких прикосновениях, соединяющих больше души, чем тела. После таких вечеров и ночей Георгию казалось, что он вернулся в свою молодость и встретил, наконец, ту единственную, которую теперь никому не отдаст и будет с ней рядом всю оставшуюся жизнь. В такие моменты он с замиранием сердца перекатывал в голове шальную мысль – бросить к такой-то матери нелюбимую жену, прожить хотя бы лет пять-семь, как человек: с юной любимой женщиной, и потом, постарев, отпустить её, а самому наглотаться снотворных таблеток и тихо уснуть…
Всё чаще он не засыпал сразу, а лежал с ней в обнимку, прижимая к себе, нашёптывая нежности, не желая отпускать. Она в ответ мягко целовала его, но всё равно вскоре отодвигалась, выскальзывала из объятий, уходила к себе.
***
И пришёл день последней ревизии в маленьком магазинчике возле вокзала. Они так хорошо сработались за это время, что закончили её ещё до обеда. Билеты были взяты на завтра, так что остаток дня и, конечно же, ночь полностью принадлежали им. Первый раз Георгий с Ликой были вместе вне работы не только ночью, но и днём. Они побродили по парку, сходили в кинотеатр на какую-то комедию, и пришли на квартиру раньше обычного.
Он не ушёл, как обычно, к себе подремать, а остался с ней на кухне, сидя за столиком, любуясь её ладными движениями, рассказывал ей о своём детстве, слушал её мягкий смех и удивлялся (в который раз!) совпадению их мыслей, оценок, чувств.
Потом они ужинали, как и в первый день, при свете настольной лампы, а после он поднял её, лёгонькую, на руки и понёс в ванную, где было столько места для двоих. Набирал воду, лил в неё душистый шампунь, бережно, как маленькую, раздевал свою девочку и, быстро сбросив с себя ненужную одежду, опускал в пузырящийся сугроб. Нежно купал в ароматной пене, поливал водой и сушил, снимая губами прозрачные капли, её загорелую, кроме двух узеньких белых полосок, кожу.
… В ту ночь она впервые не ушла к себе, а осталась лежать с ним, прижавшись всем телом, словно ища защиты. И он, отвечая на эту доверчивость, заговорил о сокровенном, убеждал её не расставаться, остаться с ним на эти короткие годы, а потом… Она не потеряет свою молодость, он не станет ей мешать, у неё вся жизнь ещё будет впереди, а ему лучше прожить несколько ярких, радостных лет, чем тянуть долгие годы полурастительного существования.
Лика плотнее прижималась к нему, обнимала, не говоря ни слова, только медленно качала головой из стороны в сторону, скользя по его лицу влажными от слёз щеками. Потом что-то шептала, целовала его. Они снова растворились друг в друге, необычайно нежно даря и принимая любовь, с отчаяньем неизбежного расставания и пониманием его неизбежности. Так и заснули, не размыкая объятий, одним целым, которому вскоре предстояло снова стать двумя разными, чужими, далёкими…
***
… Вечер в театральном буфете, ночь, утро… Всё заканчивается, снова пора наносить грим и выходить на сцену – раскручивать вечную пружину старого, надоевшего водевиля…
Они вернулись в свой город и больше ни словом не вспоминали эту необычную командировку. Лика вскоре вышла замуж за приезжего парня – просто потому, что он позвал в загс, а не просто в постель, да к тому же имел собственную квартиру в своём городе. Она уехала с ним и вскоре родила двух мальчишек-погодков, старшего из которых назвала Георгием.
А Георгий Иванович прожил со своей женой ещё пять лет, всё это время бережно храня блокнотик с беглым рисунком одинокого утёса и такой же одинокой девичьей фигурки, как память о недолгой командировке, переломившей его жизнь. Он умер неожиданно для всех, во сне, от остановки сердца. Маленький блокнотик, как и другие его бумаги, жена выбросила на помойку…
В тот день в далёком, чужом городе, Лика проснулась от тоскливого, тревожного холода, кольнувшего её изнутри. Вчера она опять поссорилась с мужем, а потом неожиданно поднялась температура у маленького Жорика. Она полночи просидела у его кровати, легла поздно, а теперь вдруг проснулась ни свет ни заря. Бросилась к кроватке сына, но тот спал, ровно сопя, лобик был тёплый, не горячий. Успокоенная, она снова заснула. Утром малыш был совсем здоров, а потом позвонил муж, они помирились, и Лика забыла об этом ночном кошмаре. Только почему-то целых три дня ей всё время хотелось плакать…
***
Этот и другие рассказы и повести автора собраны в книги, которые можно купить в интернет-магазине по этой ссылке: https://andronum.com/avtory/sorokovik-aleksandr/
***
С приветом, ваш Ухум Бухеев