Жизнь удивительна и необыкновенна,
особенно когда останавливаешься от бесконечного бега
перед обрывом.
Я с детства люблю сказки о золушке, но моя жизнь сложилась совсем не сказочно. Нелюбимая работа, тяжелый разрыв отношений, груз навязанных родителями «ты должна» привели меня на красивый обрыв у моря. Стоя на краю я чувствовала, как ветер развевает мои волосы, слушала шум волн, бьющихся об скалы внизу.
- Идеальное место, – горько усмехнулась я. – Скоро все закончится.
Сделать последний шаг было не страшно, но мне хотелось, чтобы вся жизнь пронеслась в голове, все разочарования, но как назло, вспоминалось только хорошее. Вот я заканчиваю школу, полная надежд, ещё такая наивная и преисполненная счастьем и гордостью за то, что вступаю наконец-то во взрослую жизнь.
Следующая картинка не менее радостная – мгновения весёлой студенческой жизни, посиделки у костров в походах, море смеха и счастья. Любимый человек, с которым давным-давно расстались, и сейчас даже трудно вспомнить, что же я там к нему испытывала. Но все равно, даже вспомнив его, я не почувствовала ничего неприятного.
Вспомнила свой позапрошлогодний день рождения, на котором собрались все мои друзья и это был, пожалуй, лучший день моей жизни. Дальше в воспоминаниях, наконец-то, пошли разочарования. Новая работа, казавшаяся первые месяцы невероятно увлекательной, обернулась серой рутиной. Дорогой и любимый мой человек – подлецом и предателем. Мы снимали с Ним квартиру, в которую Он все два года нашей совместной жизни приводил своих подружек. Но сколько веревочка не вейся… Правда открылась неожиданно и больно. Безденежье, так как все свои сбережения, незадолго до разрыва я отдала ему на покупку машины.
- Мы будем ездить на ней по всей России! – с улыбкой говорил Он мне.
Может Он и будет ездить. А я нет. Это моё последнее путешествие на гроши, выплаченные мне при увольнении. И вот я у моря. Я так хотела поехать на море с Ним…
Слезы навернулись на глаза и тяжесть снова заполнила сердце. Я смахнула выкатившуюся слезу и твердо приказала себе не плакать. С того самого момента, как открылась вся правда, я словно погружалась в зыбучие пески собственного отчаяния. Мне ни с кем не хотелось общаться, и я ни разу не поговорила с друзьями. Просто месяц я ходила на работу как в тумане, возвращалась домой и часто сидела часами в темноте пустой квартиры и топила свое горе в вине.
Утром мне не хотелось идти на работу, которая и раньше не приносила мне удовольствия, а теперь стала просто в тягость. Однажды я проснулась с совершенно невыносимой мыслью, что я не хочу жить. Это было такое сильное чувство, что хотелось содрать с себя кожу, вылезти из этой оболочки вечного отчаяния. Я раскачивалась сидя на кровати, вцепившись двумя руками в свои волосы.
Родители тоже никак не могли мне помочь. Оба удивительно равнодушно отнеслись к тому, что случилось. Мама периодически подливала масла в огонь, глядя на меня сочувственно и приговаривая:
- Ты такая красивая у меня! Тебе бы замуж.
Замуж… О да, сейчас только о замужестве думать. И я прекратила общение и с ней, и с отцом. Просто не могла с ними видеться. Степень отчаяния была такой, что совершенно ни с кем невозможно было общаться. Решение пришло само собой – закончить всё. Жизнь мне не нужна, да и зачем страдать, если можно прекратить все разом?
Впереди ничего нет. Я поглубже вдохнула приятный морской воздух и неожиданно ощутила полную гармонию с этим местом. Не знаю сколько я так простояла – минуты или часы, но внезапно эту гармонию нарушил отчаянный плач, я бы даже сказала рыдания.
На меня накатила волна раздражения – последний день моей жизни и надо было испортить его глупыми слезами! Конец октября, место выбрала уединённое, окруженное кустами, так что с единственной тропинки меня не видно.
Плач продолжался, и чтобы разобраться в чем дело, я пошла на звук. Чуть поодаль от обрыва, прямо на тропинке сидела девочка лет 7-8 с куклой в руках. Я подошла ближе.
- Что ты здесь делаешь одна? Что у тебя случилось? – мой голос неожиданно прозвучал чересчур резко.
Девочка вздрогнула, и подняла на меня свои заплаканные глаза, но ничего не ответила. Помолчала с минуту (видимо от моего неожиданного появления) и снова разрыдалась.
- Ладно, хватит плакать, рассказывай, – сказала я чуть мягче.
Мне хотелось, чтобы она высказалась и свалила отсюда побыстрее. Девочка, бесконечно всхлипывая и шмыгая носом, начала рассказывать:
- Моя мама… мама… заболела. Её положили в больницу…
И она снова залилась слезами. Я больше не перебивала её, просто легла рядом на землю, закрыла глаза и слушала шум моря. Спустя некоторое время плач начал стихать. Я посмотрела на опухшее лицо и снова спросила:
- Почему ты здесь одна?
- Чтобы бабушка не видела как я пла..пла..плачу.
И тут она снова залилась слезами.
- Бабушка тоже болеет? – спросила я монотонно-спокойным голосом.
Все силы ушли на то, чтобы скрыть своё непрекращающееся раздражение за маской участия. Какое красивое место, какой удивительный последний день… И надо же пустить прахом задуманное! С того самого момента, когда я четко обдумала свой уход, я твердо шла к цели. Молоточки в моей голове стучали «быстрее, быстрее, быстрее», я ни о чем не могла думать, только о конечной цели.
Девочка отрицательно покачала головой. Рыдания сменили тихие слезы, а спустя несколько минут она начала с шумом вдыхать воздух. Я не мешала ей плакать, не собиралась мешать и сейчас, когда она вдруг начала успокаиваться. Мысленно перевела дух, авось скоро совсем успокоится и отправится восвояси.
- Где сейчас твоя мама?
- За границей, в больнице.
- А папа?
Девочка шмыгнула носом, попыталась оттереть лицо промокшим от слез и соплей рукавом и несколько раз шумно вздохнула. Кошмарное зрелище! Мысленно я содрогнулась от мерзкой картины, при этом сохранив невозмутимое выражение на лице. На девочку я больше не смотрела, но была уверена, что она на меня поглядывает. Помолчав немного, та наконец ответила:
- Папа с мамой уехал.
Над нами, совсем низко, с криками пролетела крупная чайка. Я открыла глаза и залюбовалась ею – как грациозно она летит. Лучше смотреть на чайку, чем на сопли незнакомой девчонки. Внезапно в голову пробралась совершенно другая мысль – а если у чаек проблемы? А если они захотят закончить свою жизнь, как они это сделают? Хотя с чего вдруг, они так свободны! Промелькнуло легкое сожаление о том, что я почти ничего не знаю об этих птицах и уже не узнаю.
Очень долго я смотрела на птиц и уже ни о чем не думала. Вернулась гармония с этим прекрасным местом. Как здорово напоследок очутиться здесь! Я очнулась, почувствовав на себе чей-то взгляд и повернув голову увидела, что девочка меня изучает, а по её щекам понемногу катятся слезы. Блин, совсем забыла, что она рядом. Вот же, всё ещё здесь сидит, не ушла.
- Так ты с бабушкой живешь? Бабушка злая и ругает тебя, поэтому ты прибегаешь сюда плакать?
Девочка замотала головой:
- Бабушка хорошая, она за маму молится и меня один раз с собой брала….
Её голос задрожал и на секунду мне стало её очень жаль. Потом раздражение перетекло в злость от того, что даже мысли мои развернулись в другую сторону! Я столько времени не могла думать ни о чем, и вот уже чайки в мысли залезли. Мне это не нужно. Я иду к конечной цели и вот она, в двух шагах.
Затем пришло ироничное удивление – она плачет уже не меньше часа! Откуда в ней столько воды?
С собой у меня был лишь небольшой рюкзак, в котором в водонепроницаемом пакете лежал мой паспорт, простенький телефон с контактами моих родных. Специально выбирала такой, чтобы никто не позарился. Тело должны были опознать максимально быстро, желательно сразу, как найдут. Это моё решение, доставлять проблемы с опознанием полицейским я создавать не хотела. Хотя сейчас уже все равно.
Кроме документов, в рюкзаке лежала и маленькая бутылочка воды, так как подъем на скалу был не таким простым, а испытывать дискомфорт от жажды в свой последний день я не желала.
Я достала бутылку с остатками воды и молча протянула её девочке. Она без вопросов, быстро допила воду и протянула пустую бутылку обратно мне. Затем опустила голову, всхлипнула, но новых рыданий не последовало. Потом, она словно опомнившись бросила на меня взгляд и почему-то шепотом сказала:
- Спасибо.
И вновь тишина. Я снова и снова прислушивалась к волнам. Как мне нравился этот звук, красота серых красок, небо, чернота воды, прохладный воздух. Если бы не эта девчонка, я бы уже не испытывала такого наслаждения, а закончила свои страдания добровольным и обдуманным уходом. Но как же прекрасно море! Я бы хотела его нарисовать, вот такое тёмное, холодное, разбивающееся волнами о скалы. Я бы хотела запомнить каждое мгновение, каждый брызг, каждое дуновение ветра и крики чаек… Стоп, а зачем запоминать-то? Тьфу, что за мысли в голове!
Девочка снова высморкалась (меня передернуло) и сама прервала молчание.
- Сначала мне в церкви было плохо… душно… Потом я подняла глаза, а там на стене висела красивая картина женщины с младенцем…
«Увидела икону Богоматери» - подумала я про себя и попыталась воскресить её образ. Вспомнилась почему-то «Сикстинская Мадонна» Рафаэля, а вот образ стандартной русской иконы в голову никак не шел.
- Какая-то женщина подошла, поставила свечку и стала говорить «спаси, помоги», - рассказывала девочка не очень внятно, так как все лицо её опухло, нос покраснел и из него без конца текло и рукава толстовки со всей жижей на лице уже не могли справиться. - Я пошла к бабушке взяла у неё свечку, поставила и тоже сказала «спаси и помоги мамочке».
Она выдержала паузу, а может ждала моей реакции, но я молчала. Какая-то наивная история, без затей. Да какие у неё могут быть затеи в этом возрасте? Всё просто – живи, играй в куклы, радуйся.
- А потом папа позвонил. Мама пошла на поправку.
Ну вот же, хорошая концовочка детской сказочки. Даже если бы сложилось все плохо для её матери, отец бы женился второй раз, сам бы умер, а она бы однажды вышла замуж за принца. Всё как в золушке. Слово подслушав мои мысли она снова начала заливаться слезами.
- Так, хватит слёз! – голос получился строгим, но ласковым и я про себя даже удивилась. Свою интонацию я словно со стороны услышала, и она мне понравилась: подходит случаю. - Все же хорошо, зачем плакать-то?
- А потому что, я так рада, что не могу остановиться.
- А ты улыбайся, тем более скоро ты вернёшься к своей прежней жизни и все у тебя будет так как раньше.
- Не совсем.
Я посмотрела ей прямо в глаза. Что за ребенок такой? Все проблемы решились, она рада и рыдает. Что ещё у неё случилось? Всю информацию клешнями вытягивать приходится!
- Что ещё не так?
- Чтобы маму лечить нужно было много денег. Папа и бабушка продали свои квартиры и купили одну общую, но очень-очень маленькую.
Она задумалась на секунду, потом со знание дела произнесла:
- Такая квартира называется студией.
- А раньше сколько комнат у вас было?
- У нас три и у бабушки одна.
- Да, к тесноте придется привыкать.
- А, – махнула рукой девочка.
А потом совсем взрослым голосом отчетливо произнесла:
- Зато мы все вместе.
- В тесноте, да не в обиде – улыбнулась я ей.
Раздражение и злоба прошли, но не из-за её соплей и философии, а из-за чувства, что я замерзла. Странно, последние дни я не ощущала ничего – ни голода, ни потребности во сне, ни тем более холода.
- Да, – кротко ответила девочка и погрузилась в какие-то мысли.
Она больше не плакала. Затем она сама продолжила прерванный разговор:
- А вы-то что тут делаете? Вы не замерзли?
- Немного замерзла, – уклончиво ответила я, не вдаваясь в подробности.
Да и чего она может понять в моей жизни? Я снова смотрела на гордых и свободных чаек. Мне не хватало этой перемены в моем внутреннем диалоге, и какая-то важная мысль ускользала из моего сознания, и я никак не могла поймать её за хвост.
- Вам нужно выпить горячего чая. Вы далеко отсюда живете?
Я вздохнула. У меня не было денег ни на гостиницу, ни на дорогу домой. Это же мой последний день, все что было я потратила. Но эта девочка, плачущая навзрыд от счастья посреди выпавших на её маленькую душу испытаний, как-то нарушила мне все планы. Испортила последние минуты наслаждения жизнью. А может у меня есть не минуты, а часы и дни?
- Мне некуда идти, – просто и спокойно ответила я.
Мне стало все равно: море, волны, красивое место, приятно-прохладная погода. Я кайфовала от чувства холода на коже. Лёжа на земле и глядя в пасмурное небо, преисполнялась спокойствия и умиротворения. Как же просто! Дождаться пика своего отчаяния, когда окажешься на самом дне, а потом просто остановиться, расслабиться и дать телу всплыть.
Да, всё дерьмово: работы нет, денег нет, друзей и родителей я ещё видеть не хочу, и я фактически бомж в незнакомом мне городе. Я расхохоталась до слез, впервые за долгое время меня накрыла истерика, и внутренняя борьба закончилась поражением.
Я отсмеялась, полежала, успокоилась. Вот эта противная девочка, в мокрой от слез и соплей, абсолютно грязной толстовке, только что заставила меня остановиться в своем стремлении и понять всю абсурдность ситуации. И как я до этого дошла?!
Девочка молчала с таким видом, как будто поняла зачем я здесь и что сейчас произошло. Она терпеливо ждала, когда я закончу хохотать, и потом, выдержав паузу выдала совсем уж что-то неожиданное:
- А пойдемте пить чай к нам? У нас малиновое варенье есть.
А, ну и фиг с тобой, а вслух сказала:
- Идём.
Конец.
Понравился рассказ? Ставьте лайк и подписывайтесь на канал! Возможно, вас заинтересует 👇