Вячеслав Исаев 2
Генерал Шумилин после некоторых раздумий, интуитивно догадываясь, что из этого ничего хорошего не выйдет, набрал номер телефона, который продиктовал ему один из оперов из гостиницы «Россия». В первое мгновение решив, что слышит голос автоответчика, Игорь Николаевич, раздосадованный незапланированными событиями, происходящими в «России», хотел швырнуть трубку телефона, справедливо полагая, что те, кто имеет намерение сию минуту поговорить с заместителем Министра безопасности, сами позвонят. Но, когда понял, что это не автоответчик, а запись его разговора, происходившего десять лет назад с полковником Клименко, в котором он недвусмысленно давал понять своему подчиненному, что капитан Шевцов не должен живым вернуться на родину, спонтанное желание швырять трубки телефонных аппаратов тут же исчезло. Очень уж не терпелось услышать живой голос шантажиста на том конце провода. В том, что за этим телефонным звонком последуют определенные требования, Шумилин не сомневался. Как не сомневался уже и в авторстве сделанной записи, хотя в глубине души надеялся, что ошибается.
Но ошибки не произошло – Шумилин услышал голос своего бывшего подчиненного по службе в Первом главном управлении КГБ СССР полковника Клименко.
– Здравия желаю, товарищ генерал!
– И тебе не хворать, Александр Васильевич, – сухо ответил Шумилин. – Давай, без всяких предисловий и преамбул, у меня не так много времени. Что ты хочешь?
– Хочу встретиться. Как вы понимаете, разговор не телефонный.
– Где и когда?
– Через час возле станции метро Арбатская. Там есть уютный ресторанчик, который облюбовала журналистская братва. Знаете, наверное? – В голосе Клименко прозвучала нескрываемая ирония.
– Знаю! – раздраженно произнес генерал и положил трубку.
Еще бы он не знал об этом ресторане, который по его же указанию был напичкан жучками, поскольку издавна известно, что у пьяного на языке то, что у трезвого на уме. А еще Игорь Николаевич подумал о том, что Клименко, мерзавец, неспроста выбрал для рандеву это место, так как бездельники журналюги постоянно там околачиваются, и какие-то санкции в отношении него будут исключены. Но на всякий случай двух оперов вызвал для инструктажа. Правда, когда через час спустился в цокольный этаж здания, в котором располагался ресторан, то понял, что принятые меры предосторожности были излишни – за одним столиком с Клименко сидел уже знакомый ему полковник внешней разведки Власов, чего Шумилин не мог ожидать.
– Да вы отпустите своих парней, Игорь Николаевич! У нас ведь вполне дружеская беседа намечена, – с легкой улыбкой произнес Клименко после того, как все друг друга поприветствовали, но без рукопожатий. – Если они, конечно, не голодны.
Шумилин подал знак операм, и они покинули помещение ресторана.
– О том, что дружеская, я догадался по телефонному звонку, – с сарказмом ответил генерал и покосился в сторону Власова.
– Евгений Михайлович в теме, – перехватил Клименко брошенный на Власова взгляд генерала. – Что будем заказывать, коньяк? Водку?
– Кто бы сомневался по поводу присутствия внешней разведки? Пить не буду. Я вас слушаю, полковник.
– Подозвав официанта и заказав три кофе, Клименко спросил:
– Игорь Николаевич, скажите, с какой целью вы преследуете Шевцова? То есть, цель, в общем-то, понятна. Но почему?
– А вам непременно хочется услышать мой ответ, полковник? – после незначительной паузы задал, в свою очередь, вопрос Шумилин. – Но этот столик не прослушивается, поэтому мой ответ ничего не будет означать, если, конечно, в кармане у вас нет включенного диктофона.
– Понял ваш намек, Игорь Николаевич. Дело в том, что я всегда был противником устранения людей, и вам это известно. Своих людей, разумеется. Но в тот раз не был уверен, что не выполню ваших указаний, поэтому решил на всякий случай подстраховаться, не имея в виду каких-либо дальнейших планов по использованию записи. Подстраховаться в том смысле, что действовал под давлением. Вы же не хуже меня знаете, что в нашей конторе ни в чем нельзя быть уверенным. А запись сохранилась случайно. Как видите, пригодилась.
– Не уверен, – ухмыльнулся Шумилин.
– В чем?
– В том, что запись эта может вам когда-нибудь понадобиться. – Генерал взглянул на часы. – Мне надо отойти на минуту к машине. – Вернувшись вскоре, Шумилин язвительно произнес:
– Не далее, как десять минут назад, ваш герой держал в руках тот самый «поляроид», которым сделаны снимки Галины Платоновой.
– Шутите?
– Нисколько. Ну, так бывает. Наверное, сами не раз были тому свидетелем. К вам подходят совсем незнакомые люди, дают в руки фотоаппарат и просят их сфотографировать. Вот и все. Конечно, имея на руках записанный десять лет назад разговор, вы обеспечили безопасность Шевцову – мне не нужна грязь вокруг моего имени, которую могли поднять средства массовой информации. Но и я решил на всякий случай подстраховаться. А вдруг?
Клименко и Власов переглянулись, после чего Александр Васильевич произнес:
– Ну, что ж… Надеюсь, что сложившееся положение вещей устроит обе высокие стороны.
Генерал поднялся, чтобы направиться к выходу, но тут вдруг молчавший до сих пор полковник Власов остановил его.
– Товарищ генерал. Нам стало известно о ваших встречах с сыном капитана Шевцова. Мы также знаем об отношении Игоря к отцу. Мне кажется, надо восстановить справедливость, и сделать это должны именно вы.
– Что имеется в виду?
– Поручите подчиненным разыскать в архивах Минобороны бумаги о награждении Шевцова старшего. Вам наверняка известно, что сын считает отца предателем всего лишь только на основании ничем не подкрепленных слухов.
Шумилин помолчал несколько секунд, очевидно, собираясь с мыслями, затем кивнул.
– Вы, наверное, правы. Я распоряжусь. – Сделав пару шагов к выходу, он обернулся. – Я забыл сообщить вам, что Платонова Галина жива. Наш опер, уходя, позвонил в скорую. Ее спасли.
---- . . . -----
Оставшись наедине с Клименко, Власов произнес:
– Александр Васильевич, вы довольно продолжительное время служили с генералом в структуре внешней разведки КГБ. Следовательно, достаточно хорошо изучили своего бывшего начальника. В связи с этим у меня к вам вопрос: как вы думаете, имелись ли в настоящее время у Шумилина веские основания для ликвидации Шевцова только из опасения, что достоянием общественности станет давняя история, связанная с операцией ЦРУ «Факел» в Афганистане?
Клименко усмехнулся.
– Вопрос хороший, и я его ожидал. Конечно, журналисты могли ему организовать неприятности. Но не более того. У заместителя министра безопасности с таким послужным списком, как у Шумилина, имеются соответствующие ресурсы, чтобы заткнуть рот особо ретивым средствам массовой информации. Он опасался одного – привлечения к своей персоне внимания. В этом я абсолютно уверен. И, очевидно, на то имеются веские причины.
Прощаясь, Власов поблагодарил Александра Васильевича. Но на следующий день от него поступил звонок с приглашением посетить штаб-квартиру Службы внешней разведки для конфиденциального разговора. Клименко, умудренный опытом работы в разведке, хотя и предполагал, что вчерашняя встреча с полковником СВР могла быть не последней, все-таки не ожидал такого быстрого продолжения темы. Хотел было сослаться на занятость, но потом решил, а почему бы и нет. И был приятно удивлен, когда оказался в своем бывшем кабинете, в особенности, тем фактом, что обстановка за прошедшие годы ничуть не изменилась. Где-то в глубине души зазвучали даже ностальгические нотки.
Власов представил Александру Васильевичу начальника Управления внешней контрразведки СВР генерала Севастьянова Валерия Николаевича, который крепко пожал руку Клименко, затем с приятной улыбкой произнес:
– Александр Васильевич, надеюсь, вы не откажете в любезности, и поможете разобраться своему коллеге, полковнику Власову, в некоторых вопросах, которыми вы занимались, будучи хозяином этого кабинета.
– Разумеется, товарищ генерал, если это окажется в моих силах.
– Ну, не скромничайте, я знаю… Вернее – наслышан о ваших способностях, в частности, по вопросам работы с агентурой. Будем вам признательны.
Когда генерал вышел, Власов сказал:
– Думаю, вы догадались, что речь пойдет о наших, теперь уже общих, знакомых в продолжение вчерашнего разговора.
– Догадался, как ни странно.
– Кстати, для пользы дела есть предложение перейти на «ты». Мы коллеги, в одном звании, да и в возрасте разница несущественная. Если, конечно, не возражаете.
– Не вопрос, Евгений. Не первый раз встречаемся, так что возражений нет. Излагай, что тебя интересует.
– Я понял так, что ты плотно занимался Шевцовым, когда тот находился на территории Афганистана, причем, лично с ним не знаком. И все-таки хотелось бы узнать некоторые подробности. Сразу несколько приоткрою замысел, чтобы сориентировать тебя в нужном направлении. Мы рассматриваем возможность использовать Шевцова в одной операции, при этом понимаем, что он может наотрез отказаться от сотрудничества. Даже наверняка откажется после всех злоключений, выпавших на его долю. Нужен человек, который сумел бы расположить его к доверию. Или, может быть, где-то ты с ним пересекался? Если так, согласишься на встречу с ним для разговора?
Александр Васильевич задумался. Да, случай свел его много лет назад с молодым лейтенантом Шевцовым, когда Клименко подбирал кандидатуру из летного состава авиационного полка, в котором служил Алексей, для направления в Высшую школу КГБ, а лейтенант предпочел карьере разведчика летную работу. Но это не вариант. Получасовой разговор, произошедший лет пятнадцать назад, давно уже стерт из его памяти. Но есть человек, которому, возможно, приходилось лично общаться с Шевцовым в Афганистане. Правда, точной информацией на этот счет Александр Васильевич не располагал. Это был его личный агент глубокого прикрытия, внедренный в структуру ЦРУ, имевший отношение к организации побега Шевцова из Пакистана и избавлению его от парней службы тайных операций. О существовании этого агента, кроме Клименко, знал только начальник бывшего Первого главного управления КГБ СССР. Но он год назад ушел из жизни, и этот факт позволял Александру Васильевичу самостоятельно принять решение.
– Кажется, есть такой человек, к помощи которого я могу прибегнуть, – осторожно произнес Клименко. – Гарантия, конечно, не стопроцентная, но попробовать можно. А теперь излагай суть вопроса.
– Речь, Саша, идет о стратегическом ракетном комплексе «Сатана». Ну, ты, наверное, знаешь, что этому изделию сегодня нет равных в мире. Ракеты комплекса отличает от всех остальных одна особенность – они имеют блок разделяющихся ядерных боеголовок. Их может быть десять и больше. И американцы очень хотят его заполучить, причем, в ближайшее время – на этот счет есть точные оперативные данные. Разумеется, не сам комплекс, а техническую документацию к нему. Создавалась «Сатана» на Украине, в конструкторском бюро «Южное» в Днепропетровске, а система управления разрабатывалась научно-производственным объединением «Электроприбор» в Харькове. Это важно, и ты сейчас поймешь, почему. – Власов вышел из-за стола и достал из шкафа, до боли знакомого Клименко, бутылку коньяка и два фужера, но разливать пока не стал. – Ты спросишь, какое отношение к этому вопросу имеет твой Шевцов. Пока не знаю, скорее – никакого. Но дело не в этом. Когда в его номер, который был уже у нас на прослушке, вломились люди Шумилина, он порывался сделать телефонный звонок в консульство США. Нам сейчас неизвестно, было ли это просто законным требованием, или есть у него в консульстве кто-то, с кем Шевцов знаком. Но вот о чем нам точно известно, так это о том, что один из сотрудников консульства в ноябре прошлого года совершил путешествие на автомобиле из Москвы в Крым. И, ты не поверишь, по чистой случайности маршрут его пролегал через Харьков и Днепропетровск. И останавливался он в этих городах на два дня в гостиницах, расположенных в непосредственной близости от названных мною объектов.
– Ну, это на самом деле может быть случайностью, – понимая абсурдность своего предположения, с улыбкой проронил Клименко с той лишь целью, чтобы вызвать на дальнейшую откровенность умолкнувшего Власова. И действительно, после непродолжительной паузы Евгений Михайлович произнес:
– И вот ведь как бывает. По чисто случайному совпадению ребята с Лубянки осуществляли проверку режима секретности одновременно в КБ «Южное» и НПО «Электроприбор». И уж совсем по дикой случайности, по времени эта проверка совпала с посещением американским путешественником Харькова и Днепропетровска.
– Ну, что ж, это уже серьезно.
– И попробуй угадать с трех раз, по чьему приказу проводилась проверка режима?
– Неужели по приказу генерала Шумилина? Только на кой черт ему упала эта проверка накануне Беловежского соглашения о ликвидации СССР? – По наступившей паузе Клименко догадался, что не ошибся. – Понятно. Советский Союз уже трещал по швам, а Шумилин знал о предстоящей сходке трех президентов. Как знал и то, что рано или поздно Украина начнет торговать секретами Союза. Почему бы не сыграть на опережение, заработав при этом нехилые бабки. И, если я правильно понимаю, необходимо выяснить, существует ли, уже по совершенно дикому совпадению, некая связь Шевцова с сотрудником консульства, о котором ты рассказал?
– Да, именно это в первую очередь надо выяснить, – подтвердил Власов, разливая в фужеры коньяк. – И, разумеется, вопрос лояльности Шевцова.
---- . . . -----
Вернувшись в гостиницу, Алексей увидел, что дежурная по этажу, сумасшедшая соблазнительница бальзаковского возраста, отсутствует, хотя пересменка у персонала происходила по утрам, а на ее месте сидит молоденькая симпатичная девушка и читает какую-то объемистую книгу. Увидев Алексея, она приветливо поздоровалась и сама сняла с гвоздика ключ от его номера.
«Странности еще не закончились, – подумал Алексей. – Первый раз меня видит, но подала мой ключ. Одни стукачи кругом». А войдя в номер, не обнаружил оставленных на столе фотографий Галины. И тут же мгновенно вспотел, вспомнив эпизод на Красной площади, когда у него в руках оказался «поляроид». Вспомнил также, что майор перед уходом передал чью-то просьбу не покидать гостиницу в течение двух дней. «Ну, и бестолочь же ты», – в сердцах сплюнул Алексей. Но, проанализировав утреннее происшествие в номере, закончившееся вроде бы благополучно для него, решил, что провокация с «поляроидом» возле храма Василия Блаженного была запоздалой, с кем-то несогласованной. Отсюда и пропажа снимков. Вспомнив о Галине, Алексей тяжело вздохнул, достал из холодильника бутылку водки и, налив полный стакан, выпил. На ужин идти не захотел и, приняв душ, завалился спать, разморенный приличной дозой спиртного.
Весь следующий день он провел в гостинице, выходя из номера только в ресторан. А вечером перед сном опять выпил стакан водки, чтобы забыться. Проспав до обеда и, едва приведя себя в порядок, услышал стук в дверь. «Кажется, продолжение следует», – с досадой подумал Алексей, и некоторое время оставался без движений, раздумывал, пускать гостей или пошли они все к черту. Но настойчивый стук повторился, стало понятно, что открыть дверь придется. Первое, что бросилось в глаза, острый, но не лишенный дружелюбия, взгляд незнакомого мужчины лет пятидесяти пяти или около шестидесяти в элегантном костюме темно-серого цвета, белой сорочке с красным галстуком. Пиджак на нем был расстегнут, одна рука в кармане брюк. Во всем облике этого мужчины чувствовалась уверенность в себе и умение доводить любое начатое дело до конца. Так в первое мгновение почему-то подумалось Алексею. А еще он заподозрил, что разговор будет не коротким, поскольку верхняя одежда на мужчине отсутствовала.
– Разрешите войти? – негромко произнес незнакомец.
– Вы практически уже вошли, – не совсем приветливо ответил Алексей, и чуть посторонился, пропуская гостя в комнату, закрывая за ним дверь. – Присаживайтесь, – указал он на кресло, и сам погрузился во второе. Все было произнесено на русском языке, поскольку Алексей сделал вывод, что в свете происходивших событий ломать комедию, изображая коренного американца, нет смысла.
Незнакомец не спеша осмотрелся, затем представился:
– Клименко Александр Васильевич. Хотя, конечно, ни моя фамилия, ни, тем более, имя вам, Алексей, ни о чем не говорят.
– Зато меня, я вижу, вы знаете, как облупленного, – криво усмехнулся Алексей.
– Но, несмотря ни на что, – продолжал Клименко, игнорируя не совсем дружелюбную интонацию собеседника, – между нами существует некая незримая связь. Не говоря уже о том, что однажды все-таки наши пути пересеклись на короткое время.
Алексей удивленно приподнял брови и внимательно вгляделся в лицо гостя.
– Не пытайтесь вспомнить, это было совсем давно. А вот относительно недавних событий я могу с уверенностью сказать, что у нас с вами есть… – Александр Васильевич вдруг смутился на мгновение. – Вернее, был один общий знакомый. Но, возможно, и не один.
– И кто же они, эти таинственные общие знакомые? – не без иронии спросил Алексей.
– Ну, к примеру, Михаил, который перевозил вас из Кандагара в Герат по моему приказу.
Алексей переменился в лице, и теперь совершенно по-иному взглянул на своего неожиданного гостя.
– Вот как? Да, я помню Мишу, и всегда буду помнить. Мы с ним под Гератом попали под обстрел, он погиб на моих глазах.
– Да, жаль парня. Хороший был спецназовец. А теперь есть смысл представиться до конца – я полковник внешней разведки в запасе. И в те годы курировал некоторые вопросы, связанные с Афганистаном, в том числе и с небезызвестной вам операцией ЦРУ «Факел».
– А скажите, – Алексей все с большим интересом смотрел на Александра Васильевича, понимая, что неспроста он оказался сегодня у него в гостях, – вам известно, что произошло два дня назад в этом номере? А еще раньше – в Краснодаре? И связано ли это как-то с событиями тех лет?
– Известно. И на самом деле происшедшее связано с событиями в Афганистане, в которых вы принимали участие, только несколько по иным мотивам. К сожалению, мы не все просчитали, и в Краснодаре чуть было не произошла трагедия.
– Что вы имеете в виду? – с удивлением спросил Алексей.
– Едва не погибла ваша знакомая Платонова Галина.
– Как вы сказали? – вскочил с кресла ошеломленный этим известием Алексей. – Едва не погибла?
– Ну, да. Кто-то случайно обнаружил в квартире женщину, истекающую кровью, и вызвал скорую помощь. Врачам удалось ее спасти. – Клименко намеренно не стал уточнять детали, чтобы избежать ненужных в данный момент вопросов Алексея, который нервно забегал по комнате из угла в угол, пытаясь, по-видимому, что-то сообразить, затем произнес:
– Извините, Александр Васильевич, но мне надо лететь в Краснодар.
– Но сейчас в этом нет необходимости! – возразил Клименко, понимая, что Алексей исчезнет из Москвы надолго, чем сделает проведение задуманной СВР операции невозможным. А ведь Александру Васильевичу очень хотелось помочь коллегам по бывшей службе. Он и сам уже вошел в азарт предвкушения слежки за предполагаемыми преступниками и их разоблачения. Бывших разведчиков и контрразведчиков не бывает. – Поймите, жизни Галины ничто не угрожает, но она по-прежнему в тяжелом состоянии. Вас просто не допустят к ней!
Но Алексей не хотел ничего слышать, не понимая, куда клонит полковник, и начал в спешке собираться, не обращая внимания на возражения Клименко. Он забыл даже, что до сих пор не позавтракал, хотя уже наступило время обеденное, и не обратил внимания на то, что Александр Васильевич, раздосадованный столь импульсивным решением Алексея, незаметно исчез из номера.
---- . . . -----
Наспех побросав в дорожную сумку все самое необходимое, Алексей подошел к двери, но она вдруг, как ему показалось в первое мгновение, внезапно сама распахнулась. Но нет, не сама. Перед ним стояла ослепительной красоты молодая женщина, чье лицо слегка, самую малость затронула печать времени. Но это только лишь прибавило шарма, усилило ее привлекательность, а со строгого лица в обрамлении пышных золотистых волос на Алексея насмешливо смотрели темно-карие глаза, из глубины которых призывно исходили невидимые импульсы, способные намертво пригвоздить к полу самого последнего женоненавистника.
Несколько мгновений Алексей стоял неподвижно, пытаясь осмыслить видение, пока его не вывел из ступора знакомый до слез голос:
– Ну, что же ты, Алеша, стоишь столбом? Пригласи женщину!
– Бетти? – только и сумел он вымолвить мгновенно пересохшими губами, пятясь назад в комнату.
Александр Васильевич, входивший вслед за женщиной и ставший невольным свидетелем практически немой, но очень характерной сцены, задумчиво произнес:
– По-видимому, я что-то пропустил в прошлой жизни. – А еще ему почему-то показалось, что Шевцов в Краснодар уже не полетит. Во всяком случае, сегодня. Улыбнувшись, он направился к выходу. – Рита, позвони, как освободишься.
Дверь захлопнулась, но они долго еще стояли, не двигаясь, как два застывших изваяния, напротив друг друга, лицом к лицу, глаза в глаза. Она первой нарушила молчание.
– Прости меня, если можешь!
Но он не понимал, за что она просит у него прощения и молчал. Ему казалось, если произнесет хоть одно слово, она, как сказочное видение, исчезнет теперь навсегда. Она приблизилась к нему первой, сбросив изящную шубку прямо на пол, и обняла его, крепко прижавшись к его сильному телу всем своим гибким станом. Он услышал ее запах, тот самый запах, который впитался когда-то во все поры его кожи, и все эти годы не давал покоя. Просто он этого не замечал, как не замечал и того, что ни одна повстречавшаяся на его пути женщина не сумела вытеснить из его памяти запах той, которая однажды исчезла уже из его жизни, и теперь явилась вдруг в образе видения, спугнуть которое он боялся сейчас одним неосторожным движением или словом.
Внезапно Алексей очнулся. Он нежно провел рукой по ее волосам, отливающим золотом, и спросил:
– Но почему Рита? Я ничего не понимаю. И почему здесь?
Вместо ответа она впилась своими жадными, влажными губами в его губы, пересохшие от волнения. Поцелуй был долгим. Затем, переведя дух, оба сели на диван.
– Почему – Рита? Как тебе объяснить? Долгое время меня знали в Москве, как Марго. Ну, вот ты тоже давно уже не Алексей, а теперь даже и не Збигнев, а какой-то Джон. Фу! Кто тебя снабдил таким пошлым именем?
– Паспорт получил из рук Алекса, а кто его сделал, не знаю.
При имени Алекса по лицу Риты пробежала легкая тень.
– Он не женил тебя в Лас-Вегасе?
– Шутишь? Чтоб я, постоянно имея перед глазами твой образ, мог на ком-нибудь жениться? А ты что-то знаешь про Лас-Вегас?
– Я – нет. А вот Марго все о тебе знала. – Рита прильнула к плечу Алексея. – Только не могла до тебя дотянуться за столько лет, потому и попросила у тебя прощения. И за Марго, и за себя. Марго, Алеша – это мой оперативный псевдоним.
– Подумать только! Молоденькая медицинская сестра, легкомысленно отдавшаяся больному на голову летчику в далеком африканском государстве – сотрудник ЦРУ и одновременно агент советской разведки. Двойной агент – так, кажется, это называется?
– Кажется, да. – Рита засмеялась, и еще крепче прижалась к Алексею.
– А как же бабушка, которая в Америке?
– А бабушка, Леша, умерла. – Рита тяжело вздохнула. – Там же, в Америке, и похоронена. А поскольку родителей давно уже нет в живых, я теперь круглая сирота. Но у меня, я очень надеялась все это время, есть ты. Скажи, ты есть у меня?
Алексей мягко отстранил Риту от себя, взял за плечи и пристально посмотрел в ее глаза.
– Но ведь это ты постоянно куда-то исчезала. Причем, внезапно, оставляя меня в полном неведение. А сейчас я не уверен даже в том, что наяву тебя вижу. И потом… – Алексей как-то нервно вздохнул. – Я даже в себе запутался. Я русский, который живет в Америке, или американец, посетивший историческую родину? К какому берегу, в конце концов, пристать? Кто мне это разъяснит?
- Знаешь, что? Давай, все вопросы оставим на потом. К тебе пришла любимая женщина. Любимая? Отвечай быстро!
Алексей засмеялся, вместо ответа начал осыпать лицо Риты поцелуями. Но она вскоре отстранилась и строго спросила:
– Вижу, что любимая. Тогда почему до сих пор не поинтересовался, не голодна ли я?
– Ты голодна, любимая?
– Ты даже не представляешь, как! Сексуальный голод меня просто изнуряет!