Как-то на одном англоязычном сайте Интернета я наткнулся на весьма любопытное название странного классического концерта. Дословно это название переводилось как «Концерт для птиц с оркестром». Надо же, какой абсурд! — подумал бы кто-то, и я в том числе, хотя мое нестереотипное мышление и допускало, что в качестве солирующего инструмента в концерте может использоваться не только фортепьяно или скрипка, а вполне возможна и домра и там-там и даже пила, но «птицы» в моей голове несколько не укладывались. И это было наивно с моей стороны.
К тому же мои сомнения подогревало и то, что еще со времен обучения в институте я помнил слова своего учителя по английскому языку: «Дословный перевод не всегда совпадает с переводом по смыслу». Но каково же было мое удивление, когда тот самый дословный перевод полностью подтвердился смысловым.
О финском композиторе Эйноюхани Раутаваара в России и на постсоветском пространстве знают немногие. Да, собственно, чего там немногие, из десяти опрошенных профессиональных музыкантов с трудом найдутся один или два, которые худо-бедно знакомы с творчеством этого известного в Европе и одного из самых популярных композиторов в Финляндии автора, не говоря уже о среднестатистическом любителе классической музыки.
Прошедший Вторую Мировую Войну, живя в суровых условиях негостеприимного Севера, композитор сумел сохранить чувство прекрасного, ведь на другой стороне всегда присутствовали редчайшей красоты природа Финляндии с ее густыми лесами, прозрачными озерами и вера, а и то, и другое, и тьма, и свет никак не могут не давать о себе знать. Всё это отразилось на творчестве маэстро.
Уже в ранних сочинениях Раутаваары прослеживается самобытный стиль, однако этот язык не всегда удается постичь с первого раза, порою приходится прослушивать сочинение снова и снова, пока не начнет проступать некий скрытый в ткани произведения смысл, запечатленная автором картина. Интересно, что все прослушанные мною композиции Раутаваары создают ощущение четкой продуманности и размеренности.
Прибегая к явной авангардной технике, вряд ли найдутся те, кто отважится обозначить его музыку «механической» или «бездушной». Маэстро не злоупотребляет авангардистскими приемами и всегда оставляет место мелодии. В какой-то степени на творчестве Раутаваары сказалось и влияние музыки знаменитого Сибелиуса. Недаром в Финляндии их часто ставят рядом.
Сквозь какофонию воя арктической вьюги и грохота ночной грозы, вдруг появляется загадочное северное сияние и мелодичное пение птиц. Ничего лишнего, ничего на потребу публике, только то, что есть, что чувствуется автором. Жесткость и мелодичность —сочетание столь характерное для музыки Сибелиуса. Нечто подобное прослеживается и в музыке Раутаваары, хотя концептуально творчество Раутаваары кажется сильнее.
Раутаваара не скупится на музыкальные приемы. Иногда для получения большего контраста и красочности он вводит в музыкальную ткань произведения специальные инструменты. Этим отличается шестая симфония, где в состав симфонического оркестра маэстро был введен синтезатор. Но, пожалуй, самое таинственное творение художника — это седьмая симфония, завоевавшая наибольшую популярность у почитателей музыки Раутаваары. Уже с первых аккордов этой симфонии возникает необъяснимое ощущение присутствия чего-то мистического. Интересно, что в ощущении «оно» не имеет однозначной четко выраженной окраски: это «оно» ни плохое и ни хорошее. Похожее впечатление создает и произведение Раутаваары «Ангелы и визитёры».
В 2016 году Эйноюхани Раутаваары не стало.
Автор статьи Соломон Пильц
Подписывайтесь на канал.
