Жили-были два брата. Нрава они были вольного, каждый сам себе на уме. Старший еще первых Рюриков знавал, младший же княгиню Ольгу за свою основательницу почитал.
Когда година лихая грянула, что нынче татаро-монгольским игом зовут, уберег Господь братьев от страшной участи быть разоренными и дотла сожженными. Не дошел враг басурманский до их ворот. Весна в ту пору ранняя грянула и бездорожье великое наступило. Не смогли ханские войска до Новгорода дойти, а уж до Пскова и подавно. Так те два с лишним века и жили братья с ханами дела напрямую не имея, лишь с соседями без конца и края воюя.
Правителей же своих братья легко меняли. То одного князя призовут, то другого на Вече изберут.
Князья в городах были военачальниками. Выбирались на разные сроки, договор с каждым отдельно заключали. Доход от земель им давали, но самих земель в собственность князьям не жаловали. А коли не угоден был князь — то запросто его изгоняли и нового на Вече избирали.
О Вече том и поныне легенды ходят. Даже самые важные мужи ученые и до сей поры не ведают, что творилось в градах великих, когда вечевой колокол на собрание созывал.
Кто мыслит, что весь вольный люд городской собирался и криком дело решал, а кто сказывает, что боярских представителей из разных городских концов колокол на главную площадь призывал. Сидели бояре на скамейках чинно и решали, чему быть, а чему миновать.
Вот и вы сами себе решайте, как на Вече власть творилась и допускали ли чернь и другой люд свободный до решений важных, или же бояре между собой все сговаривали, чтобы выгоду свою не потерять, а еще и приумножить.
Правили же городами бояре-посадники, которых тоже на Вече на срок разный избирали. Сперва надолго посадникам власть давали, а потом сочли, что и года на каждого хватит.
Новгород бояр своих всячески привечал. Леса свои пушниной и воском богатые им раздавал. Жили бояре при Господине Великом Новгороде в достатке великом. С иноземцами торговали, выход, хоть и волоком, но к морю имели. Торговлей богатели, да власть все делили, делили, да поделить никак не могли.
Младший же брат, что Псковом звался, как республикой стал и Вечем правиться начал, от брата старшего зависел: князей от него получал и посадников назначенных. Бояре новгородские тоже частенько во Псков наведывались и волю свою навязывали.
Воевал же Псков с немцами-литовцами, да и шведы-поляки на богатства псковские вовсю зарились. С Римом и Парижем Псков сравнивали и очень под власть свою иноверную заполучить хотели.
Псков от иноземцев тех с успехом оборонялся, когда сам справлялся, когда брата старшего на помощь призывал. Да только у старшего и своих хлопот хватало, так что младший все чаще своими силами обходился, хоть помощи от старшего и ждал.
И осерчал тогда младший на старшего и решил дальше своим умом жить: свое Вече во главе всего поставить, своих князей избирать, посадчих назначать, монету свою чеканить и печать свою государственную заиметь.
И стал Псков сам себе господином, о чем со старшим братом в годе 1348 договор Болотовский подписал.
И расцвел Господин Псков так, что и доселе вспоминают и те полтора века псковской вольницы всячески восхваляют. И пусть враг у кремлевских ворот по-прежнему часто появлялся, да на границах псковских земель набегами промышлял, Псков лишь богател и хорошел: новые соборы строил, кремлевские стены расширял, с иноземцами не только воевал, но и торговал.
Бояр своих Псков тоже всячески привечал, но и про люд попроще не забывал. Пока старший брат то, что нынче властью олигархов кличут, прославлял, младший средний класс укреплял. Не только бояре во Пскове власть имели и поборами-налогами богатели. Простой люд тоже свою выгоду знавал, монетку к монетке в карман исправно клал.
Поэтому нынче ученые мужи часто считают, что во Пскове Вече было всенародным, а не только боярским, и каждый свободный человек мужского полу был в полном праве свою волю выражать и отстаивать.
Выглядели псковичи совсем по-иному, чем в остальных землях русских. Уже тогда, задолго до петровских времен, кафтаны носили короткие, на иноземный лад. Причесывались тоже по-иноземному: на прямой пробор. Поговаривают, что иные даже бороды брили, чтобы с купцами иноземными на равных знаться.
Грамоту же, как во Пскове, так и в старшем брате его Новгороде знавали многие: что бояре, что купцы, что люд черный, простой. Записки те и до наших времен дошли: кто по делу писал, что продать и купить толковал, а кто личные дела решал, зазнобу сладкими речами прельщал.
Так псковитяне своим умом и жили. Хоть порой и тужили: войн на ту пору вольницы с десяток на их долю выпало, а набегов на границы и вообще было не счесть. Чтобы от врагов обороняться, призывали князей то из Московского царства, то из Литовского.
А потом настали для старшего брата годины лихие. Пришел московский князь и покорил Новгород воле своей, стал зваться новгородским государем, а бояр разорил и из города сослал. Перестал Новгород быть сам себе господином, а стал частью Московии.
В 1510 году и для Пскова настала пора с вольницей проститься, колокол вечевой снять и московского князя государем своим назвать.
Так и стали братья не сами по себе, а частью государства Московского. Хоть и тужили они о потере вольницы, но впереди их ждали свершения великие: от врагов избавление и культуры и народа своего прославление. История их и до сей поры пишется и несть ей конца.
