Но есть уроки, извлеченные из нынешнего кризиса, которые должны направлять наш ответ на следующий.
Публикация Билла Гейтса от 4 августа 2020 года (полный дословный перевод) - см. первоисточник.
Предисловие автора канала
В 2010 году был опубликован доклад фонда Рокфеллера "Сценарии будущего технологий и международного развития" (см. дословный перевод данного глобального документа, выполненный автором канала). При внимательном его прочтении начинаешь понимать, что перед нами зашифрованное описание глобального сценария, по которому запрограммировано развитие человечество в рамках так называемой теории развития технотронного общества. Можно также данный доклад рассматривать, как своеобразное предсмертное пророчество ярких представителей глобальной элиты о будущем развитии человечества (см. "Иное прочтение доклада фонда Рокфеллера. Май 2010 года" - Часть 1 и Часть 2)...
Судя по всему, эстафета управления "технотронной" стадии развития человечества была передана другому яркому представителю ГЛОБАЛЬНОЙ ЭЛИТЫ — Биллу Гейтсу.
Стоит обратить серьезное внимание на некоторые высказывания этой яркой личности, для более полного понимания процессов, которые происходят вокруг нас. В связи с этим, автор канала предлагает читателям полный и дословный перевод данной публикации...
КОВИД-19 — это ужасно. Изменение климата может быть еще хуже.
A global crisis has shocked the world. It is causing a tragic number of deaths, making people afraid to leave home, and leading to economic hardship not seen in many generations. Its effects are rippling across the world.
Глобальный кризис потряс весь мир. Это приводит к трагическому числу смертей, заставляет людей бояться выходить из дома и приводит к экономическим трудностям, которых не видели многие поколения. Его последствия распространяются по всему миру.
Obviously, I am talking about COVID-19. But in just a few decades, the same description will fit another global crisis: climate change. As awful as this pandemic is, climate change could be worse.
Очевидно, что я говорю о COVID-19. Но всего через несколько десятилетий то же самое описание будет соответствовать другому глобальному кризису: изменению климата. Как бы ни была ужасна эта пандемия, изменение климата может быть еще хуже.
I realize that it’s hard to think about a problem like climate change right now. When disaster strikes, it is human nature to worry only about meeting our most immediate needs, especially when the disaster is as bad as COVID-19. But the fact that dramatically higher temperatures seem far off in the future does not make them any less of a problem — and the only way to avoid the worst possible climate outcomes is to accelerate our efforts now. Even as the world works to stop the novel coronavirus and begin recovering from it, we also need to act now to avoid a climate disaster by building and deploying innovations that will let us eliminate our greenhouse gas emissions.
Я понимаю, что сейчас трудно думать о такой проблеме, как изменение климата. Когда случается катастрофа, человеческая природа заботится только о том, чтобы удовлетворить наши самые насущные потребности, особенно когда катастрофа настолько серьезна, как COVID-19. Но тот факт, что резкие повышения температуры кажутся далекими в будущем, не делает их менее серьезной проблемой — и единственный способ избежать худших возможных климатических последствий — это ускорить наши усилия сейчас. Даже сейчас, когда мир работает над тем, чтобы остановить новый коронавирус и начать выздоравливать от него, мы также должны действовать сейчас, чтобы избежать климатической катастрофы, создавая и внедряя инновации, которые позволят нам устранить наши выбросы парниковых газов.
You may have seen projections that, because economic activity has slowed down so much, the world will emit fewer greenhouse gases this year than last year. Although these projections are certainly true, their importance for the fight against climate change has been overstated.
Возможно, вы видели прогнозы, что из-за того, что экономическая активность так сильно замедлилась, мир будет выделять меньше парниковых газов в этом году, чем в прошлом. Хотя эти прогнозы, безусловно, верны, их значение для борьбы с изменением климата было преувеличено.
Analysts disagree about how much emissions will go down this year, but the International Energy Agency puts the reduction around 8 percent. In real terms, that means we will release the equivalent of around 47 billion tons of carbon, instead of 51 billion.
Аналитики расходятся во мнениях относительно того, насколько снизятся выбросы в этом году, Международное энергетическое агентство оценивает это сокращение примерно в 8 процентов. В реальном выражении это означает, что мы выпустим эквивалент примерно 47 миллиардов тонн углерода вместо 51 миллиарда.
That’s a meaningful reduction, and we would be in great shape if we could continue that rate of decrease every year. Unfortunately, we can’t.
Это значительное сокращение, и мы были бы в отличной форме, если бы могли продолжать этот темп снижения каждый год. К сожалению, мы не можем этого сделать.
Consider what it’s taking to achieve this 8 percent reduction. More than 600,000 people have died, and tens of millions are out of work. This April, car traffic was half what it was in April 2019. For months, air traffic virtually came to a halt.
Подумайте, что требуется для достижения этого 8-процентного сокращения. Погибло более 600 000 человек, десятки миллионов остались без работы. В апреле этого года автомобильный трафик был вдвое меньше, чем в апреле 2019 года. В течение нескольких месяцев воздушное сообщение практически прекратилось.
“What’s remarkable is not how much emissions will go down because of the pandemic, but how little.” — "Примечательно не то, насколько снизятся выбросы из-за пандемии, а то, насколько мало.”
To put it mildly, this is not a situation that anyone would want to continue. And yet we are still on track to emit 92 percent as much carbon as we did last year. What’s remarkable is not how much emissions will go down because of the pandemic, but how little.
Мягко говоря, это не та ситуация, которую кто-то хотел бы продолжать. И все же мы все еще находимся на пути к тому, чтобы выбросить 92 процента углерода от показателя прошлого года. Примечательно не то, как сильно снизятся выбросы из-за пандемии, а то, как мало.
In addition, these reductions are being achieved at, literally, the greatest possible cost.
Кроме того, эти сокращения достигаются буквально с максимально возможной ценой.
To see why, let’s look at what it costs to avert a single ton of greenhouse gases. This figure—the cost per ton of carbon averted — s a tool that economists use to compare the expense of different carbon-reduction strategies. For example, if you have a technology that costs $1 million, and using it lets you avert the release of 10,000 tons of gas, you’re paying $100 per ton of carbon averted. In reality, $100 per ton would still be pretty expensive. But many economists think this price reflects the true cost of greenhouse gases to society, and it also happens to be a memorable round number that makes a good benchmark for discussions.
Чтобы понять почему, давайте посмотрим, во что обходится предотвращение одной тонны парниковых газов. Эта цифра — стоимость одной тонны предотвращенного углерода — является инструментом, который экономисты используют для сравнения расходов на различные стратегии сокращения выбросов углерода. Например, если у вас есть технология, которая стоит 1 миллион долларов, и использование ее позволяет предотвратить выброс 10 000 тонн газа, вы платите 100 долларов за тонну предотвращенного углерода. На самом деле 100 долларов за тонну все равно были бы довольно дорогими. Но многие экономисты считают, что эта цена отражает истинную стоимость парниковых газов для общества, и это также запоминающееся круглое число, которое является хорошим ориентиром для дискуссий.
Now let’s treat the shutdown caused by COVID-19 as if it were a carbon-reduction strategy. Has closing off major parts of the economy avoided emissions at anything close to $100 per ton?
Теперь давайте рассмотрим остановку, вызванную COVID-19, как если бы это была стратегия сокращения выбросов углерода. Удалось ли закрыть большую часть экономики, чтобы избежать выбросов на уровне, близком к 100 долларам за тонну?
No. In the United States, according to data from the Rhodium Group, it comes to between $3,200 and $5,400 per ton. In the European Union, it’s roughly the same amount. In other words, the shutdown is reducing emissions at a cost between 32 and 54 times the $100 per ton that economists consider a reasonable price.
Нет. В США, по данным Родиевой группы (см. ссылку), она составляет от $3200 до $5400 за тонну. В Европейском Союзе это примерно такая же сумма. Другими словами, вынужденная остановка производства сокращает выбросы по цене от 32 до 54 раз больше 100 долларов за тонну, что экономисты считают разумной ценой.
“To understand the kind of damage that climate change will inflict, look at COVID-19 and spread the pain out over a much longer period.” — “Чтобы понять, какой ущерб нанесет изменение климата, посмотрите на COVID-19 и распространите боль на гораздо более длительный период.”
If you want to understand the kind of damage that climate change will inflict, look at COVID-19 and spread the pain out over a much longer period of time. The loss of life and economic misery caused by this pandemic are on par with what will happen regularly if we do not eliminate the world’s carbon emissions.
Если вы хотите понять, какой ущерб нанесет изменение климата, посмотрите на COVID-19 и распространите боль на гораздо более длительный период времени. Человеческие жертвы и экономические страдания, вызванные этой пандемией, сравнимы с тем, что будет происходить регулярно, если мы не ликвидируем мировые выбросы углерода.
Let’s look first at the loss of life. How many people will be killed by COVID-19 versus by climate change? Because we want to compare events that happen at different points in time — the pandemic in 2020 and climate change in, say, 2060 — and the global population will change in that time, we can’t compare the absolute numbers of deaths. Instead we will use the death rate: that is, the number of deaths per 100,000 people.
Давайте сначала посмотрим на гибель людей. Сколько людей будет убито COVID-19 по сравнению с изменением климата? Поскольку мы хотим сравнить события, которые происходят в разные моменты времени (пандемию в 2020 году и изменение климата, скажем, в 2060 году) и глобальное население изменится за это время, мы не можем сравнить абсолютное число смертей. Вместо этого мы будем использовать коэффициент смертности, то есть число смертей на 100 000 человек.
As of last week, more than 600,000 people are known to have died from COVID-19 worldwide. On an annualized basis, that is a death rate of 14 per 100,000 people.
По состоянию на прошлую неделю, как известно, более 600 000 человек умерли от COVID-19 во всем мире. В годовом исчислении это составляет 14 случаев смерти на 100 000 человек.
How does that compare to climate change? Within the next 40 years, increases in global temperatures are projected to raise global mortality rates by the same amount—14 deaths per 100,000. By the end of the century, if emissions growth stays high, climate change could be responsible for 73 extra deaths per 100,000 people. In a lower emissions scenario, the death rate drops to 10 per 100,000.
Как это соотносится с изменением климата? В течение следующих 40 лет повышение глобальных температур, по прогнозам (не приведены первоисточники (?) — прим. автора канала), приведет к повышению уровня смертности в мире на ту же величину — 14 смертей на 100 000 человек. К концу столетия, если рост выбросов останется высоким, изменение климата может привести к 73 дополнительным смертям на 100 000 человек. При более низком уровне выбросов уровень смертности снижается до 10 на 100 000 человек.
In other words, by 2060, climate change could be just as deadly as COVID-19, and by 2100 it could be five times as deadly.
Другими словами, к 2060 году изменение климата может быть столь же смертоносным, как COVID-19, а к 2100 году оно может быть в пять раз более смертоносным.
The economic picture is also stark. The range of likely impacts from climate change and from COVID-19 varies quite a bit, depending on which economic model you use. But the conclusion is unmistakable: In the next decade or two, the economic damage caused by climate change will likely be as bad as having a COVID-sized pandemic every ten years. And by the end of the century, it will be much worse if the world remains on its current emissions path.
Экономическая картина также сурова. Диапазон вероятных последствий изменения климата и COVID-19 довольно сильно варьируется в зависимости от того, какую экономическую модель вы используете. Но вывод напрашивается безошибочный: в ближайшие десятилетие-два экономический ущерб от изменения климата, скорее всего, будет таким же сильным, как пандемия размером с COVID каждые десять лет. И к концу столетия будет намного хуже, если мир останется на своем нынешнем пути выбросов.
(If you’re curious, here is the math. Recent models suggest that the cost of climate change in 2030 will likely be roughly 1 percent of America's GDP per year. Meanwhile, current estimates for the cost of COVID-19 to the United States this year range between 7 percent and 10 percent of GDP. If we assume that a similar disruption happens once every ten years, that's an average annual cost of 0.7 percent to 1 percent of GDP — roughly equivalent to the damage from climate change.)
(Если вам интересно, вот математика. Последние модели предполагают, что стоимость изменения климата в 2030 году, вероятно, составит примерно 1 процент ВВП Америки в год. Между тем, текущие оценки стоимости COVID-19 для Соединенных Штатов в этом году колеблются между 7 и 10 процентами ВВП. Если мы предположим, что подобное разрушение происходит раз в десять лет, то это средняя годовая стоимость ущерба от изменения климата составит от 0,7% до 1% ВВП — это ориентировочный (расчетный - прим. автора канала) показатель ущерба от изменения климата.)
“If we learn the lessons of COVID-19, we can approach climate change more informed about the consequences of inaction.” — “Если мы усвоим уроки COVID-19, то сможем подойти к изменению климата более информированными о последствиях бездействия.”
The key point is not that climate change will be disastrous. The key point is that, if we learn the lessons of COVID-19, we can approach climate change more informed about the consequences of inaction, and more prepared to save lives and prevent the worst possible outcome. The current global crisis can inform our response to the next one.
Ключевым моментом является не то, что изменение климата будет иметь катастрофические последствия. Ключевой момент заключается в том, что если мы усвоим уроки COVID-19, то сможем подходить к изменению климата более информированными о последствиях бездействия и более подготовленными к спасению жизней и предотвращению наихудшего возможного исхода. Нынешний глобальный кризис может стать нашим ответом на следующий.
In particular, we should:
- Let science and innovation lead the way. The relatively small decline in emissions this year makes one thing clear: We cannot get to zero emissions simply — or even mostly — by flying and driving less. Of course, cutting back is a good thing for those who can afford to do it, as I can. And I believe that many people will use teleconferencing to replace some business travel even after the pandemic is over. But overall, the world should be using more energy, not less — as long as it is clean. So just as we need new tests, treatments, and vaccines for the novel coronavirus, we need new tools for fighting climate change: zero-carbon ways to produce electricity, make things, grow food, keep our buildings cool and warm, and move people and goods around the world. And we need new seeds and other innovations to help the world’s poorest people — many of whom are smallholder farmers — adapt to a less predictable climate. Any comprehensive response to climate change will have to tap into many different disciplines. Climate science tells us why we need to deal with this problem, but not how to deal with it. For that, we’ll need biology, chemistry, physics, political science, economics, engineering, and other sciences.
- Make sure solutions work for poor countries too. We don’t yet know exactly what impact COVID-19 will have on the world’s poorest people, but I am concerned that by the time this is over, they will have had the worst of it. The same goes for climate change. It will hurt the poorest people in the world the most. Consider climate’s impact on death rates. According to a recent study published by Climate Impact Lab, although climate change will push the overall death rate up globally, the overall average will obscure an enormous disparity between rich and poor countries. More than anywhere else, climate change will dramatically increase death rates in poor countries near or below the Equator, where the weather will get even hotter and more unpredictable. The economic pattern will probably be similar: a modest drop in global GDP, but massive declines in poorer, hotter countries. In other words, the effects of climate change will almost certainly be harsher than COVID-19's, and they will be the worst for the people who did the least to cause them. The countries that are contributing the most to this problem have a responsibility to try to solve it. In addition, clean sources of energy need to be cheap enough so that low- and middle-income countries can buy them. These nations are looking to grow their economies by building factories and call centers; if this growth is powered by fossil fuels — which are now the most economical option by far — it will be even harder to get to zero emissions. When there’s a vaccine for the coronavirus, organizations like GAVI will be ready to make sure it reaches the poorest people in the world. But there is no GAVI for clean energy. So governments, inventors, and entrepreneurs around the world need to focus on making green technologies cheap enough that developing countries will not only want them, but be able to afford them.
- Start now. Unlike the novel coronavirus, for which I think we’ll have a vaccine next year, there is no two-year fix for climate change. It will take decades to develop and deploy all the clean-energy inventions we need. We need to create a plan to avoid a climate disaster—to use the zero-carbon tools we have now, develop and deploy the many innovations we still need, and help the poorest adapt to the temperature increase that is already locked in. Although I am spending most of my time these days on COVID-19, I am still investing in promising new clean energy technologies, building programs that will help innovations scale around the world, and making the case that we need to invest in solutions that will limit the worst impacts of climate change. Some governments and private investors are committing the funding and the policies that will help us get to zero emissions, but we need even more to join in. And we need to act with the same sense of urgency that we have for COVID-19.
В частности, мы должны:
- Пусть наука и инновации ведут нас вперед. Относительно небольшое снижение выбросов в этом году ясно показывает одно: мы не можем достичь нулевых выбросов просто — или даже в основном — меньше летая и управляя. Конечно, сокращение расходов-это хорошо для тех, кто может себе это позволить, как и я. И я верю, что многие люди будут использовать телеконференции, чтобы заменить некоторые деловые поездки даже после того, как пандемия закончится. Но в целом мир должен использовать больше энергии, а не меньше — до тех пор, пока он чист. Так же, как нам нужны новые тесты, методы лечения и вакцины для нового коронавируса, нам нужны новые инструменты для борьбы с изменением климата: способы производства электроэнергии, производства вещей, выращивания продуктов питания, поддержания прохлады и тепла в наших зданиях и перемещения людей и товаров по всему миру. И нам нужны новые семена и другие инновации, чтобы помочь беднейшим людям в мире (многие из которых являются мелкими фермерами) адаптироваться к менее предсказуемому климату. Любое всеобъемлющее реагирование на изменение климата должно охватывать множество различных дисциплин. Наука о климате говорит нам, почему мы должны иметь дело с этой проблемой, но не как с ней бороться. Для этого нам понадобятся биология, химия, физика, политология, экономика, инженерия и другие науки.
- Нужно быть уверенными, что решения работают и для бедных стран. Мы еще точно не знаем, какое влияние окажет COVID-19 на беднейших людей в мире, но я обеспокоен тем, что к тому времени, когда все это закончится, им придется пережить самое худшее. То же самое касается и изменения климата. Это больше всего ударит по самым бедным людям в мире. Рассмотрим влияние климата на уровень смертности. Согласно недавнему исследованию, опубликованному лабораторией воздействия на климат, хотя изменение климата приведет к росту общего уровня смертности во всем мире, общий средний показатель скроет огромное неравенство между богатыми и бедными странами. Больше, чем где-либо еще, изменение климата резко увеличит смертность в бедных странах вблизи или ниже экватора, где погода станет еще более жаркой и непредсказуемой. Экономическая картина, вероятно, будет аналогичной: скромное падение мирового ВВП, но массовое снижение в более бедных и жарких странах. Другими словами, последствия изменения климата почти наверняка будут более суровыми, чем последствия COVID-19, и они будут самыми худшими для людей, которые сделали меньше всего, чтобы вызвать их. Страны, которые вносят наибольший вклад в решение этой проблемы, несут ответственность за ее решение. Кроме того, чистые источники энергии должны быть достаточно дешевыми, чтобы страны с низким и средним уровнем дохода могли их покупать. Эти страны стремятся развивать свою экономику за счет строительства заводов и call-центров (скорее всего, управляющие компании - прим. автора канала); если этот рост будет обеспечиваться ископаемым топливом, которое сейчас является наиболее экономичным вариантом, то достичь нулевого уровня выбросов будет еще труднее. Когда появится вакцина против коронавируса, такие организации, как Gavi (Глобальный альянс по вакцинам, см. ссылку на описание - прим. автора канала), будут готовы позаботиться о том, чтобы она достигла самых бедных людей в мире. Но нет Gavi для чистой энергии. Поэтому правительства, изобретатели и предприниматели во всем мире должны сосредоточиться на том, чтобы сделать зеленые технологии достаточно дешевыми, чтобы развивающиеся страны не только хотели их, но и могли себе позволить.
- Начать необходимо сейчас. В отличие от нового коронавируса, от которого, я думаю, у нас будет вакцина в следующем году, нет двухлетнего решения проблемы изменения климата. Потребуются десятилетия, чтобы разработать и внедрить все необходимые нам изобретения в области чистой энергии. Мы должны разработать план, чтобы избежать климатической катастрофы — использовать инструменты снижения выбросов углерода, которые у нас есть сейчас, разработать и внедрить многие инновации, которые нам все еще нужны, и помочь беднейшим адаптироваться к повышению температуры, которое уже зафиксировано. Хотя в эти дни я трачу большую часть своего времени на COVID-19, я все еще инвестирую в перспективные новые технологии чистой энергии, строю программы, которые помогут инновациям масштабироваться по всему миру, и доказываю, что нам нужно инвестировать в решения, которые ограничат худшие последствия изменения климата. Некоторые правительства и частные инвесторы берут на себя обязательства по финансированию и политике, которые помогут нам достичь снижения выбросов, но нам нужно еще больше присоединиться к ним. И мы должны действовать с тем же чувством срочности, как и в случае COVID-19.
Health advocates said for years that a pandemic was virtually inevitable. The world did not do enough to prepare, and now we are trying to make up for lost time. This is a cautionary tale for climate change, and it points us toward a better approach. If we start now, tap into the power of science and innovation, and ensure that solutions work for the poorest, we can avoid making the same mistake with climate change.
В течение многих лет защитники здоровья заявляли, что пандемия практически неизбежна (см. перевод доклада фонда Рокфеллера от 2010 года - прим. автора канала). Мир недостаточно подготовился, и теперь мы пытаемся наверстать упущенное. Это предостерегающая история для изменения климата, и она указывает нам на лучший подход. Если мы начнем сейчас, задействуем мощь науки и инноваций и обеспечим, чтобы решения работали для самых бедных, мы сможем избежать той же ошибки с изменением климата.
