Проснулся в палатке я один - часов в 11. Сварил кофе на костре и долго сидел на берегу, глядя пустым взором в никуда. От обилия свежего воздуха тянуло в сон. Товарищ мой, по видимому, умчался на лодке ловить рыбу. Немного придя в себя спросонья, я вооружился металлодетектором и несколько часов бродил по окраине острова, но находки не впечатляли. В основном попадалось железо от жизнедеятельности деревни и следы отдыхающих - водочные пробки да ключи от пивных банок. Вскоре подобные археологические раритеты мне наскучили, и я отправился прогуляться по деревне Остров, недалеко от которой мы устроили свой лагерь.
Старинное поселение представляло из себя удручающее зрелище - кособокие избы с заклеенными клеёнкой окнами сгрудились вдоль заросшей бурьяном улицы. Некоторые из домов были заперты на висячие замки - видимо, некие дачники порой приезжают сюда отдохнуть. В целом, после посещения деревни осталось гнетущее чувство, какое порой посещает на заброшенных кладбищах. Так, собственно и было - кривые хаты являлись своего рода кладбищем надежд тех, кто жил и работал тут долгое время, а потом вынужден был покинуть свою родину в поисках лучшей доли.
Я вернулся на берег, и принялся готовить обед. Вдали послышался шум мотора, и вскоре на рейде объявился мой друг с уловом здоровенных щук. Отобедав, отправились вместе на рыбалку.
Если Великое озеро обильным клёвом не могло похвастаться, то озеро Глубокое, отделяющее деревни Остров и Петровское от Заречья, оказалось исключительно богатым на щуку, леща и ерша. Рыбы мы наловили столько, что хватило и на вечернюю ушицу, и с собой прихватить.
Под конец решили посетить Заречье, для чего пришлось пересечь озеро. Раньше два острова были соединены мостом через протоку, но деревянный переход сгорел, и теперь сообщение между островами осуществляется исключительно с помощью лодки. Прошедшие сутки мне не давал покоя вопрос - куда же подевались дед с бабкой, которые обогнали нас на Сози. Ответ на него я получил, как только мы причалили к Заречному берегу, где нас ожидала миленькая деревенька, словно сошедшая с картинки. Ухоженные домики, подстриженные лужайки, огороды, слабый гул генератора из какого - то сарая, глиняные горшки на тыне и бельё, сушащееся на веревках.
Оказалось, что ещё в советские времена народ постепенно мигрировал из Острова в Заречье. Сейчас в Петроозёрье практически не осталось местного населения, преимущественно деревни населяют дачники и охотники - рыболовы. Стройматериалы и предметы быта возят по зимнику, летом приезжают сюда на месяц - два, используя для связи с большой землёй моторные лодки. Постоянный житель в Петроозёрье - один, зимой он на лыжах ходит за пенсией в село Сутоки за 11 километров от родной деревни.
Поужинав ухой, мы легли спать, а с первыми лучами солнца собрали палатку и тронулись в обратный путь, покидая Оршинский Мох. Моторка плавно прошла по протоке, разделяющей острова. Из предрассветного тумана выплыли остатки деревянных мостовых свай и снова скрылись в молоке испарений.
Мы пересекли коричневые от сапропели воды Великого озера, и, поплутав по зарослям осоки, вышли в Созь. Спустя пару часов моя машина уже пылила по дорогам Тверской губернии в направлении дома.
Вернусь ли я когда - нибудь в эти гиблые топи - край диких зверей, болотных птиц, мёртвого сухостоя и русской тоски? Об этом ведают только останки боевого самолёта, сбитого здесь во время войны, и догнивающие где - то посреди бескрайних трясин, да болотная выпь, жутко кричащая из темноты.
+++++
Ещё по теме:
