Главный атрибут тундрового мужчины - "пояс оленевода", на котором соседствуют инвентарь и обереги, в том числе обязательно - мдевежий клык:
Или даже несколько клыков. На шее у оленевода - тынзян, то есть аркан для ловли оленя, который носят вот так, в оперативном доступе. А на ногах у них кисЫ - это даже не унты, а нечто покруче, под малицей они выше колена и крепятся под ней к поясу:
На мужчинах обычно малица - балахон, надеваемый через голову с закреплёнными на нём варежками и капюшоном, на женщинах соответственно ягушка, в отличие от малицы распашная, потому что мужчине - ловить оленей, а женщине - кормить детей грудью.
А вот, на фотографирующемся у чума туристе - соок, он же совик или просто "гусь" - самая тёплая одежда, надеваемая поверх малицы: говорят, в нём можно в 40-градусный мороз валяться пьяным и проснуться без признаков обморожения. Вся эта одежда шьётся из двух оленьих шкур мехом наружу и вовнутрь, только малицы и ягушки - из осеннего меха телят, а совик - из зимнего меха взрослых оленей. Минусы этой одежды в том, что при температурах выше -20 в ней уже жарко, а в городе она храниться не может, начиная быстро гнить и скверно пахнуть.
Малицы сверху прикрывают цветастым сукном, и в целом на деловитых ненецких мужчинах одинаковая одежда смотрится как униформа. А вот ягушки - другое: женщины ходят в них мягкими и пушистыми, и вдобавок толстая свободно сидящая одежда, перехваченная тугим поясом, создаёт эффект роскошной фигуры. Здесь же обратите внимание на украшения - накладные косы из цветной ткани:
Сумочка... У всех этих вещей есть свои названия, но я в данном случае их подзабыл. На одежду при выборе невесты смотрят намного тщательнее, чем на лицо, и дело в том, что здесь не забыты изначальные причины того, почему женщина должна быть красива - ведь всё это ненцы не покупают, а делают своими руками, и стало быть чем чумработница наряднее - тем искуснее и хозяйственнее.
А роль пояса оленевода у женщин играют шапки с бахромой металлических украшений и опять же амулетов, порой передающихся веками из поколения в поколение. Висят они как раз на уровне пояса:
Ненцы относятся к "малым народам Севера", но их народ - крупнейший из малых: около 45 тысяч человек, населяющих всю тундру от Кольского полуострова до Таймыра, вдоль Баренцева и Карского морей: по размеру своей территории это один из крупнейших народов мира. Большая часть ненцев (30 тысяч человек) живёт в ЯНАО, 8 тысяч - в Ненецком округе, 3,5 тысячи - в Красноярском крае.
Их язык относится к самодийской группе, вместе с финно-угорскими языками входящий в уральско-югорскую семью: проще говоря, ненецкий с финскими соотносится примерно как русский с фарси или хинди. Самодийцы пришли в эти края аж с Саянских гор, выжитые оттуда тюрками, а из лесов - уграми. Оленеводство ненцы то ли принесли с собой (на Саянах издавна разводят оленей), то ли переняли у сихиртя - легендарного народа, жившего здесь до них, известного русским как печора и скорее всего родственного нынешним саамам.
Название "ненцы" значит просто "люди" (нэнэч) или даже "настоящие люди" (нэнэй нэнэч), русские же до 1930-х годов называли их "самоеды". Говорят, что происхождение этого слова вполне безобидное, всего лишь переиначенное на русский манер название саамов - первого известного Руси тундрового народа, но ритуальное поедание вырванного сердца убитых врагов в глухом Средневековье летописи то ли отмечали, то ли приписывали.
Ненцы, как и всякие кочевники, на момент встречи с русскими были народом воинственным и непокорным, не раз бунтовали (крупнейшее восстание Ваули Пиерттомина в 19 веке бушевало лет 20), грабили Пустозерск, и даже при Советах умудрились поднять два крупных восстания, известных ныне как Мандалада (это слово означает "военный совет" или даже "военное положение" в отличие от мирного "майолдава").
При всём том ненцы - народ деловитый, умеют наживать богатство и устраиваться в жизни, и даже в наше время из крупнейшего в мире поголовья оленей (600 тысяч голов) Ямала больше половины голов - частные. Слышал, что чукчи (пасущие за копейки государственных оленей) ненцам завидуют и считают их ушлыми, и что среди ненцев много богатых людей, сделавших хороший бизнес на тундровом материале.
При всём том, они неожиданно хорошо, куда лучше многих более крупных народов, сохранили язык, быт, традиционную культуру и даже фамилии без русского суффикса - Харючи, Худи, Салиндер, Лапсуй, Вануйто, Валей... фамилий, правда, у них мало, буквально пара десятков, и каждая выросла из какого-то древнего рода, а в целом они все друг другу дальняя родня.
Ассимиляции ненцы не поддаются из-за того, что заняты делом, которым не может заниматься ни один больше народ, чумы да малицы сохранили потому, что весь прогресс не смог предложить для их реалий ничего лучше, и потому живут как бы в параллельном мире. Ненцам удалось то, что не удалось практически никому из народов СССР - сохранить свой традиционный образ жизни.
Реальной обособленности в СССР у оленеводческих совхозов было поболее, чем у Прибалтики с Узбекистаном, а к советской власти тут многие относятся так же враждебно, как те же литовцы или западно-украницы: ненцы - такой же народ "труженников-собственников" со своими традициями самоорганизации без оглядки на государственную власть. В общем, это сильный народ со своим внутренним стержнем.
Один из самых ярких этапов Дня оленевода - это конкурс "Кочевая семья", на который действительно съезжается несколько семей со всего ЯНАО. В актовом зале Детской школы искусств в субботу и на ледяном подиуме в воскресение они появляются в собственноручно сделанных нарядах, рассказывают о своей жизни в тундре, делают постановки, поют и пляшут, делятся секретами народной медицины, а в целом оставляют очень тёплое и яркое впечатление.
Вот например семья Харючи из Ныды - эта фамилия, наряду с Вануйто, относится к двум исходным родам ненцев. Известные в прошлом как "карачеи", харючи были самым знатным из ненецких племён с собственным "замком" на берегу Надыма. Сейчас это просто одна из фамилий, но для образованного ненца она звучит что для русского Гагарин или Трубецкой. Старшие в семье - Родион и Радмила:
Ненки бывают очень красивы (хотя ненецкие типажи в целом исключительно разнооборазны):
Говорят, кстати, почти все с акцентам, а некоторые свои речи произносили даже и по-ненецки без перевода. По звучанию и топонимике по-моему один из красивейших языков мира (в конце концов и мой никнейм Варандей - ненецкое слово).
Семья Николай и Антонины Анагуричи из Кутопьюгана - как и Ныда, всё это Надымский район, но если та стоит на берегу Обской губы, то Кутоп - в глубине лесотундры:
Семья Салиндер из далёкой Антипаюты появилась с мистерией о том, как молодой ещё отец семейства однажды отправился в путь искать свою суженую, спрашивая, где она живёт, у Северного Сияния, Северного ветра и Северного Солнца, и в конце концов её нашёл - как сияние прекрасную, как ветер страстную, как солнце ласковую. Так и живут уже двадцать лет Родион и Вера вместе. Забегая вперёд скажу, что конкурс выиграли именно Салиндеры.
В летней Антипаюте душой посёлка нам запомнился Катцо Салиндер в кепке-аэродроме - он когда-то в армии служил с грузинами и там заработал это прозвище, означающее "приятель". После конкурса мы с Димой и Леной подошли к Салиндерам и спросили, не знают ли они Катцо. Те пожали плечами: "он наверное из поселковых..." - всё же в этих краях люди делятся не по национальности, а по образу жизни.
Семья Ивана и Анастасии Окотэтто из Яр-Сале -этот посёлок за Обской губой служит своего рода "столицей" оленеводческой цивилизации, и в Надыме на Дне оленевода правят был именно яр-салинцы, так как здесь проходит олений путь между их летними и зимними пастбищами.
Иначе выглядела семья Батмановых - по фамилии с русским суффиксом да по совершенно другой одежде, которую я принял бы скорее за что-то южно-сибирское видно, что они из другого народа. Это селькупы, в прошлом известные под говорящим названием остяко-самоеды (хантоненцы) или, вместе с енисейскими кетами - Пегая Орда.
Селькупы, как и ненцы - народ самодийский, стало быть тоже пришли с Саян, но на слух языки их абсолютно разные (ненецкие Салемал, Ярудей, Хэбидя-мя или селькупские Ратта, Толька, Варга-Сылькы). Но главное - если ненцев на Север выжили угры в незапамятные времена, то селькупы где-то до 17 века были вполне себе таёжным народом под влиянием не столько хантов и манси, сколько живших за Енисеем эвенков, и славились как лучшие среди лесных народов гончары, ткачи (используя ткань из крапивы) и кузнецы, делавшие оружие для других народов.
С покорением Сибири русскими Пегая Орда раскололась: половина селькупов остались на Средней Оби, в основном на севере нынешней Томской области, а часть ушли на север, к рекам Таз и Турухан, и фактически это два разных народа, несколько веков разделённых землях кетов и хантов. Селькупские ремёсла, кроме изготовления лодок и ткачества, в основном погибли, не выдержав конкуренции с русскими товарами, которые всегда можно было купить за пушнину. Ныне селькупов 4,5 тысячи человек, примерно поровну южных и здешних, но вот на родном языке среди них говорит дай бог четверть, и национальной одежды мы ни на ком, кроме Батмановых, и не видели.
Фёдор Батманов, отец семейства. Одежда таёжная, совершенно непохожая на ненецкие малицы. У селькупов в принципе есть оленеводство, но всё же в первую очередь они промысловики.
На второй этап конкурса приходили ещё Иосиф Подранхасов и Екатерина Кандыгина - настоящие ханты (дело в том, что хантами надымчане называют всех коренных жителей). Ханты крыли летние чумы берестой, и если ненецкий чум ставился всегда на открытом месте, то хантыйский - погуще в лесу. В этом и разница: ненцы мне запомнились очень открытым и охотно показывающими себя чужаку, а ханты - народом скрытым, потайным и по-финноугорски чувствующим личное пространство.
А вот ещё вечером пятницы в Доме природы, где было небольшое представление, я встретил людей опять же явно другого народа. Это оказались лесные ненцы со священного озера Нумто у истоков Надыма - их около 2000 человек, в основном они живут в Ханты-Мансийском автономном округе, и по образу жизни ближе к северным хантам или тем же селькупам (то есть - охота, рыболовство и мелкое подсобное оленеводство), но по языку, вере и народному искусство это всё-таки именно ненцы.
Узоры неуловимо другие, не размашисто-тундровые, а вычурно-лесные. Женщина сказала, что шила это всё со старинных образцов - своим делом она считает сохранение традиционной вышивки, пока её не вытеснила полностью современная этномода.
