Поступить в лётное училище было трудно. Но надо было училище ещё и закончить. А потом — пролетать в строевых частях до предельного возраста. И на каждом этапе пилота сопровождала тень мечты о небе — лишение лётной работы. Каждый авиатор знает массу историй крушения пилотских судеб. Расскажу об известных мне.
Портянки. Канули в лету. Современная армия их не знает. На курсе молодого бойца один наш однокашник растёр в кровь ноги на строевых занятиях. Портянки надо было правильно наматывать, но ему это искусство не далось. Родители забрали горе-строевика домой.
Земляк мой не поступил в училище и я подружился с парнем из Днепропетровска. Медалист, спортсмен, умница. Но не понял командиров, которые не отпустили его на похороны бабушки. Уехал самовольно. Отчислен. Всё это было до принятия присяги, потому парни убыли восвояси домой.
Массовый отсев курсантов начался на полётах. Система отбора всё-таки была не совершенна. В нашем классном отделении был сержант кавказец. Русский язык выучил только в армии за два года. У срочников были льготы на поступление, это ему и помогло пройти конкурсное сито. Однако, учёба ему давалась трудно, мы помогали ему как могли. С трудом сдал зимнюю сессию. Но посадка самолёта ему не поддалась. Не мог он определить высоту выравнивания. Вообще высоты на приземлении не видел. Как он нас донимал своими расспросами! Что только не придумывал… Пробовал произвести посадку по секундомеру. Была такая цифра — 40 сек. Это время полёта от дальнего привода до касания полосы на Л-29. Увы… Тяжело было смотреть на взрослого парня, который рыдал, когда командиры приняли решение прекратить провозную программу. Ушёл учиться в гражданский ВУЗ. Он-то армию уже отслужил. А вот остальные, которые тоже не победили посадку — ушли на срочную службу.
Второй этап отчислений произошёл на втором курсе при освоении сложного пилотажа. Но он уже не был таким массовым. Я дружил с парнем, который до училища занимался боксом. Для него камнем преткновения стал пилотаж с перегрузками. После каждого провозного он выходил из кабины с пакетом рыгачки в руке и землистым цветом лица. Конечно, посадку производил инструктор. Дружок признался мне, что он скрыл от врачей факт потери сознания. Пару раз его вырубали на ринге. А у врачей это первый вопрос на медкомиссии. Да и потом командиры всегда отправляли пилотов в госпиталь, если узнавали, что тот был участником драки. Уехал мой друг на гражданку. Потому что два года училища засчитывалось за срочную службу.
Дисциплина. Были и такие причины отчисления. Особенно, сержанты грешили выпивкой, они были постарше нас, им армейские порядки ещё на срочной надоели. Пытались иногда расслабится. Несколько человек поплатились за это отчислением. Наверняка, среди них были и те, которые поняли ошибочность своего выбора профессии. Курсантское сообщество выступило один раз с инициативой перед командованием об отчислении своего однокашника за воровство. Командование удовлетворило просьбу.
«Два звонка». Есть такое суеверие в пилотской среде. Мол, судьба предупреждает лётчика дважды звонком, а третий раз будет уже звонить колокол. Был у нас товарищ, у которого останавливался двигатель на третьем курсе на МиГ-17, но запустился. А потом на четвёртом курсе остановился на кругу на МиГ-21. Ему пришлось катапультироваться и вполне удачно. Он ушёл из училища. Думаю, что суеверие сыграло тут не последнюю роль. Впрочем, он же и опровергнул это суеверие про «два звонка». Одумался, восстановился в училище, выпустился и благополучно отлетал шкрабом до дембеля. А может судьбе нужен был перерыв?
Аморалка. В первом полку мы с однокашником получили однокомнатную квартиру. Холостяки были. Нам настойчиво не рекомендовали общаться с нашим соседом по площадке. Мол, в пьяном виде он невменяем, ходит с топориком по квартирам, когда его «белочка» накрывает. Мы прониклись, побаивались. Но сосед отсутствовал пару месяцев, мы успели узнать его историю и успокоиться. Бывший замполит полка, заочно учился в академии, где попался на оргии. Да, был оказывается секс в Советском Союзе, да ещё какой! Но - у избранных. Замполита погнали в шею из армии, семья от него уехала, а ему деваться было некуда. Он и остался в служебной квартире. Завербовался на лесоповал. Там и пропадал. И вот, когда мы уже окончательно потеряли бдительность, раздался звонок в нашу дверь, друг опрометчиво открыл дверь. На пороге нарисовался наш сосед. Впрочем, дальнейшее выходит за рамки заявленной темы…
Мечта о космосе. Во втором полку знавал я замкомэску, который грезил о Звёздном городке. Честно говоря, оставил впечатление о себе не лучшее. Высокомерен был с нами, гнобил нас, лейтенантов, почём зря. Ну, может так и надо было, может это мы, летёхи, были такими балбесами, не знаю. Добился майор направления в космонавты, поехал поступать в отряд. Вернулся списанным с лётной работы подчистую! Углубленная медкомиссия нашла у него какую-то болезнь не совместимую с лётной работой вообще.
Аварии. Дело было в четвёртом полку в ГДР. Возвращались мы домой после проверки боевой выучки в Марах. Полк одолел два этапа перелёта, оставался крайний с посадкой на родном аэродроме. Погода дома была сложная, но генерал решил завершить компанию в этот день. У одного старлея забарахлила курсовая система. Он вывалился из облаков над магистральной рулёжкой. Ушёл на второй круг. Снова промазал, опять — на второй круг. Руководитель полётов уже понял причину и рекомендовал пилоту после привода идти по «золотой стрелке». Но старлей запаниковал. У него загорелись лампы аварийного остатка топлива, давала о себе знать и усталость, и малый опыт лётной работы. После очередного выхода под облака, он произвёл посадку под углом к полосе, выкатился, сначала лишился крыла, потом шасси, наконец, в канаве самолёт развалился на две части. Пилот закончил движение в одной носовой части с кабиной. Всё это происходило на глазах женсовета полка и пионеров, которых пригласили с цветами на аэродром для встречи пап. Пилот отделался небольшими ушибами лица. Когда генерал посетил его в госпитале, он умолял оставить его на лётной работе. Генерал обещал подумать после его выздоровления. Но на аэродроме старлей больше не появился.
Страх и прочие напасти. В той же ГСВГ был случай катапультирования ночью после отказа всей электрики в самолёте. Высокая и плотная облачность, безлунная ночь. По команде руководителя капитан катапультировался. После госпиталя получил провозной полёт на «спарке». Надо было лететь на боевом. Он несколько раз осматривал самолёт, курил у отбойника. Техник с недоумением следил за ним, ожидая у трапа. Но в самолёт он больше не сел.
Появился в нашем полку подполковник на должности начальника ВОТП. У него был перерыв в лётной работе из-за какой-то болезни. Но длительными упорными тренировками он победил её, прошёл медиков и восстановился на лётной работе. Начали мы осваивать МиГ-29 после 23-го. Быстренько отметились на пилотаже и возобновили полёты на боевое применение парами и звеньями. А подполковник застрял на сложном пилотаже. Каждую смену в плановой таблице напротив его фамилии появлялось 13 упражнение. Вскоре он исчез из полка. Мне не по чину было знать причину этого. Потом выяснилось, что ушёл он с лётной работы добровольно. Пилоты сильно этому удивились: столько трудов положил на восстановление на лётную работу, почти год пролетал, новый самолёт — песня, а он ушёл. Чужая душа — потёмки!
Что касается меня, то я расстался с лётной работой добровольно-принудительно. Уволен в связи с оргштатными мероприятиями.
Делись, народ, своими историями!
