Представляю вашему вниманию мой новый роман «Оптимистка с холодной головой». Повествование ведётся от имени главной героини - Киры. А название романа говорит само за себя...
Все события вымышлены, все совпадения случайны.
Я прекращаю попытки вырваться на свободу; надувшись, молча смотрю в окно машины. Вскоре мы на месте. Аркадий просит кого-то из охраны загнать автомобиль, вытаскивает меня, и крепко держа за руку, ведёт в дом.
- Быстро позвони своим, чтобы не волновались, и телефон мне, - командует он, заперев двери.
Я выполняю приказ, и Аркадий отнимает у меня телефон.
- Все двери закрыть, все телефоны спрятать, - бормочет он. - Чтобы никто! Ничто!..
Потом он вновь хватает меня за руку, ведёт в душевую, начинает меня раздевать. Я смущаюсь, пытаюсь удерживать его руки, но всё напрасно.
- Я забираю это всё в стирку, - сообщает он, когда я стою перед ним нагая, кое-как прикрывшись полотенцем. - А ты быстро под горячий душ, греться!
Он захлопывает двери, но через пару минут стучится.
- Открой, я принёс тебе халат.
Я открываю, спрятавшись за двери, а он кладёт на батарею розовый халат с единорогами.
- Женька в подростковом возрасте была такая, как ты сейчас, так что не обессудь. Только такой.
Я послушно греюсь, долго не выхожу. Аркадий начинает стучать в двери душевой. Он выражает надежду, что я не собираюсь сидеть там до утра.
Едва выхожу, как тут же оказываюсь в его руках, и он ведёт меня в кухню.
- Есть хочешь?
Я молча качаю головой.
- Тогда чай. Я был у друга, того самого, директора физматшколы, а у него всегда есть чай на все случаи жизни. Как ты не отпускаешь Поля без витаминов, так мой друг не отпускает меня без чая.
Аркадий наливает в большие кружки дымящуюся рубиновую жидкость, садится рядом со мной. Ставит передо мной корзинку с печеньем; также на столе лежит плитка тёмного шоколада.
- Он же объяснил мне, что далеко не всё, кажущееся очевидным, очевидно на самом деле.
- А ты сам этого не знал?
Я впервые заговариваю с ним с тех пор, как он затолкал меня в машину.
- Знал, но ревность - очень нехороший, коварный спутник и советчик. А она сопровождала меня почти весь вечер.
Чай и правда необыкновенный, очень вкусный.
Тяжело вздохнув, Аркадий пересаживает меня со стула на свои колени, прижимает меня к себе.
- Быстро обещай, что выйдешь за меня замуж, и чем быстрее, тем лучше. Я жду, - говорит он мне в плечо.
Я молчу.
- Кира! Быстрее! Я потом обязательно попрошу твоей руки у всей вашей семьи, но сейчас мне нужно твоё личное согласие. Ты должна быть моей. Хватит. Букетно-конфетный период - это не наше, я уже понял. Кира!
Я уже давно всё простила, как устоишь перед таким напором!
- Я согласна, но учти, ты сам этого хотел, вини потом себя!
- Спасибо, любимая, спасибо! Ты не пожалеешь, Кира, никогда!
Обхватив меня за щёки, Аркадий целует меня. Поцелуй становится всё глубже.
Мы встаём, и Аркадий, быстро сняв с меня халат, отбрасывает его.
- Ну его, чувствую себя Гумбертом рядом с этими оленями!
- Это единороги, а не олени.
Аркадий делает шаг назад, рассматривает меня. Он тяжело дышит.
- Как ты прекрасна, Кира! - его пальцы легко касаются моей груди, и я не в силах сдержать свою реакцию. Закрываю глаза, ресницы мои трепещут, дыхание сбивается.
Аркадий в восторге от моего отклика, он целует мою шею, спускаясь губами и языком всё ниже; его руки мягко гладят мои бока, спину, бёдра, и я опять (или снова!) полностью теряю контроль над собой.
Обнимаю, отчаянно целую Аркадия, и с удовольствием вижу, что он тоже отпускает себя, полностью даёт волю чувствам.
- Что ты делаешь со мной, Кира! С первого дня, и чем дальше, тем меньше шансов на спасение!
Он подхватывает меня, и через несколько секунд мы в спальне. Я помогаю ему раздеваться. Мои ладони тянутся к до сей поры запретному и неизведанному, и Аркадий полностью теряет голову. Сама не помню, как мы очутились в кровати. Я слышу хриплый стон Аркадия, и через секунду он входит в меня.
...Я просыпаюсь оттого, что чувствую, как длинные пальцы Аркадия перебирают и гладят мои волосы. Я вижу в его смеющихся глазах радость, вызванную тем, что я проснулась, и ещё что-то. Что-то такое, чего я никогда раньше не видела ни в чьих глазах. Наверно, потому мне никогда и не хотелось ни с кем быть рядом вечно, а с ним хочется. Чем больше он рядом, тем сильнее он мне нужен, необходим.
Уже утро, причём, не такое уж ранее. Мы не спали до глубокой ночи. Мы опять узнавали друг друга, и чем лучше узнавали, тем интереснее было узнавать ещё и ещё.
- Ты помнишь, что пообещала вчера?
- Помню, помню! Вижу, ты всё ещё полон решимости испытать все прелести моего характера.
- Да, именно! И эти испытания будут носить долгосрочный характер. Не побоюсь этого слова, постоянный!
- Откуда такая тяга испытывать судьбу? - я тону в его глазах. Это наваждение никогда не закончится, прелесть не сотрётся, я не привыкну.
- Оттуда, что я люблю тебя, Кира! И ты, наконец, полностью моя. Но мне нужны формальности, я старомоден. И дети, Кира, твои и мои.
