Вашему вниманию предлагаем интервью с Роджером Тейлором, которое в 2012 году было опубликовано в музыкальном журнале «RHYTHM».
В 2011 году группе Queen исполнилось 40 лет. Как Вы относитесь к столь серьезной дате?
Невероятно, что прошло уже 40 лет. У нас по-прежнему много работы: например, несколько лет ушло на переиздание всех наших альбомов – теперь все они оцифрованы. Также была организована специальная выставка «Stormtroopers in Stilettos», на которой мы все присутствовали. Кроме того, нам были вручены ценные музыкальные награды. Сейчас особенно приятно знать, что ты на своем месте. Здорово, что наша музыка прошла испытание временем. В то время я бы ни за что не поверил, что мы будем интересны людям так долго. Я очень горжусь этим.
С какими чувствами Вы обращались к прошлому? Например, когда работали над оцифровкой альбомов.
Я уже успел забыть, сколько труда мы в них вложили. Но прежние ощущения вернулись в процессе этой работы. Теперь я понимаю, сколько сил мы тратили на создание какого-то одного альбома. Когда вы находитесь внутри огромного организма, очень сложно увидеть ситуацию со стороны. Только спустя много лет у вас есть возможность посмотреть на ситуацию другими глазами.
С самого начала группа очень много работала, поэтому выпускала довольно много альбомов.
Особенно Фредди – в ранний период он был похож на музыкальный фонтан, из которого вырывались самые невероятные идеи. Все они были очень качественными и интересными – настоящая мечта для любого артиста. С каждым годом он всё больше увлекался творчеством, писал потрясающие песни. Каждый раз я всё больше им восхищаюсь. Фредди был невероятно талантливым композитором. Когда его накрывала какая-то идея, он нередко забывал об отдыхе.
Сейчас о Вашем высоком голосе ходят легенды. Несомненно, это стало частью музыкального звучания Queen. Как Вы стали поющим барабанщиком?
Всё произошло совершенно случайно. Одна из моих первых групп однажды лишилась вокалиста, который уехал перед самым концертом. Таким образом я и стал петь. Мы установили барабаны в центре сцены, так как теперь я был ещё и фронтменом. В начале было очень трудно одновременно играть и петь, но, к счастью, я быстро научился. При этом важно сохранить равномерное дыхание, которое сбивается при интенсивом выстукивании ритма.
В 1981 году Вы выпустили свой первый сольный альбом «Fun in Space». Почему Вы решили выбраться из «пузыря Queen»?
К тому времени я стал сочинять очень много песен. Так как в первых группах мы играли чужие вещи, не было необходимости писать свои тексты. Было сложно начать писать, но потом я быстро набрал нужную форму. Я много сочинял для Queen, но всегда оставались треки, которые не подходили под её формат. Поэтому у меня родилась идея выпустить сольный диск. Но все-таки я понимал, что являюсь частью группы, поэтому никогда не думал о полноценной сольной карьере. Иногда мы серьезно ссорились, но все наши споры приводили к очень неплохим результатам. В то же время мне нравилось работать одному, выбирая любой стиль и направление. Безусловно, в этом больше индивидуальности. Я не был тем автором, у которого постоянно появляются какие-то идеи, но иногда у меня накапливалось много материала, требующего пристального внимания.
Но даже в первых группах, где не было необходимости сочинять песни, Вы могли играть в самых различных стилях.
Точно. И это был отличный опыт, благодаря которому мы постоянно совершенствовались. Мы играли в пабах и на дискотеках, где исполняли наши любимые песни, а также те, что заказывали зрители. Всё это требовало особой концентрации, так как необходимо было быстро перестраиваться, играть в самых различных стилях. Перед глазами был пример The Beatles, которые когда-то устроили невероятный концерт в Гамбурге, составленный на чужом материале. Успех шоу позволил им вернуться в студию, чтобы записать свой первый альбом. Можно сказать, что я повторил судьбу The Beatles, когда в юные годы не имел возможности писать собственные тексты.
Сольные пластинки также раскрыли Вас как мультиинструменталиста.
Далеко не всегда я работал в одиночку. В период The Cross мне помогали такие талантливые музыканты, как Питер Нун, Клейтон Мосс, Джошуа Макрэ и Спайк Эдни. Но на сольных пластинках я почти всё записал самостоятельно. Недавно мы вместе с сыном Руфусом сочинили одну неплохую песню. Надеюсь, что когда-нибудь мы сыграем её вживую.
Руфус стал настоящим рок-музыкантом. В 2011 году он отправился в тур вместе с Керри Эллис и Брайаном Мэем, а до этого нередко помогал Вам на концертах Queen.
Забавно, но я никогда не подталкивал его к барабанам, всё произошло само собой. Руфусу с детства нравилось играть на установке, но только после длительных тренировок он приобрел необходимую силу. Несомненно, группа The Darkness стала для него настоящей школой. Постепенно он стал более дисциплинированным и собранным. Кроме того, Руфус стал ощущать ответственность перед своей командой и зрителями. Он многого достиг за все эти годы, и я горжусь его достижениями.
Давайте вернемся к началу Вашей карьеры. Почему Вы выбрали барабаны?
Честно говоря, мои первым инструментом была гавайская гитара, на которой я так и не научился играть. В восемь лет я основал свою первую группу, с которой пел любимые композиции Лонни Донегана. Примерно в двенадцать лет я понял, что могу исполнять даже сложные вещи. Но барабанщиком я хотел быть всегда, с того самого момента, когда потянулся к музыке. Однажды по радио я услышал «Rock Around The Clock» Билла Хейли и его группы The Comets. Можно ли было устоять? Тогда отец помог мне собрать первый комплект барабанов. Это была очень крохотная и дешёвая установка с одной тарелкой.
Знаю, что Вам пришлось здорово экономить, чтобы купить эту установку.
Да, она обошлась мне в восемь долларов! Долгое время мой набор барабанов был невероятно скромен, но именно так я научился слышать каждый инструмент, каждую тарелку, что серьезно пригодилось мне в будущем. Я верю в силу целой установки, но также ценю возможности каждой составной части.
Насколько я знаю, в молодости Вы предпочитали пользоваться барабанами фирмы Ludwig.
У Брайана Беннетта из группы The Shadows был самый красивый набор Ludwig Silver Sparkle, о котором я мечтал довольно долгое время… Когда я смог приобрести его, то начисто забыл о других инструментах. В настоящее время я использую Drum Workshop, которые звучат просто отлично, но дома у меня по-прежнему стоят старенькие барабаны Ludwig и Sleishman. Ещё я коллекционирую гитары – у меня есть несколько старых Fender и парочка симпатичных Buckwheat Catapillar – на стене они выглядят просто великолепно.
Ваша карьера стала источником вдохновения для многих барабанщиков. Но хотелось бы узнать о Ваших музыкальных героях.
Джон Бонем был настоящим рокером, на которого равнялись многие молодые люди нашего поколения. Конечно, я был впечатлен великолепной игрой Кита Муна. В число моих фаворитов входит и Митч Митчелл, который невероятно удачно сочетал рок и джаз. Я восхищаюсь его мастерством и изобретательностью. Думаю, он остается очень недооцененным барабанщиком. Мне самому иногда нравится играть джаз.
Многим кажется удивительным, что своему мастерству Вы научились сами. Со временем Ваш стиль игры стал очень узнаваемым.
Мне льстит, когда люди так говорят. Думаю, это связано с моим естественным темпом. Очевидно, я должен благодарить природу за подходящие запястья. Чтобы выдержать всю эту нагрузку, необходимо иметь натренированные руки. У меня не было никаких наставников, поэтому я учился играть, полагаясь на природные инстинкты и записи любимых музыкантов. Постепенно я сформировал собственный стиль игры.
Многие восхищаются Вашим мощным звуком…
Этот сильный звук всегда был очень важен для меня. По этой причине я по-прежнему недоволен нашим первым альбомом. В то время мы были значительно ограничены в средствах, поэтому нам не позволяли долго работать в студии. Было сложно сделать что-то действительно стоящее. Мне нравится, когда барабаны звучат естественно, но на Trident Studios получили распространение другие тенденции. Настоящее удовлетворение я получил во время записи второго и третьего альбома.
Что бы Вы посоветовали молодым барабанщикам, которые мечтают пойти по Вашим стопам?
Мне кажется, что самое важное для барабанщика – правильно понимать всю концепцию песни, а не только ритм-секцию. Остальное придет с опытом.
Когда в юности Вы покидали родной Корнуолл, то уже всерьез увлекались музыкой. Но тем не менее Вы поступили в университет, после окончания которого могли стать стоматологом…
Меня точно нельзя назвать образцовым студентом, так как далеко не все предметы, которые изучают в университете, мне нравились. Я восхищался искусством, которым всегда хотел заниматься. Конечно, преподавателям это не нравилось. Я никогда не хотел быть дантистом. С детства я мечтал стать рок-музыкантом.
Но именно в Лондоне Вы наткнулись на объявление Брайана Мэя…
Мы сразу поладили. У нас были одни и те же герои и любимые музыкальные направления. Я был поражен, когда услышал игру Брайана. Никогда мне не приходилось слышать такого красивого, нежного и мелодичного вибрато. Кроме того, у него был очень мощный звук, который мне всегда нравился. Мы очень естественно подходили друг другу, что в итоге повлияло на нашу музыку.
Какие воспоминания у Вас сохранились от периода Smile? Кажется, именно тогда Вы начали записываться в профессиональной студии.
Это было очень интересно и показательно, так как я впервые по-настоящему услышал свой голос. Если вы поете, то думаете, что это невероятно мелодично. Но на записи вы слышите все несоответствия, которые нередко шокируют. Поэтому очень хорошо, что нам позволили поработать в студии.
Первые два альбома Queen были довольно успешны в Великобритании, но только после «Sheer Heart Attack» на вас обратили внимание в мире.
«Sheer Heart Attack» дал старт нашей грандиозной карьере, за время которой о нас узнали во всем мире. Через несколько лет мы впервые посетили Южную Америку, начали собирать огромные стадионы… Это был самый удивительный способ познать мир, но, конечно, имелись и свои минусы. К сожалению, у многих из нас оборвалась связь с друзьями, так как мы придерживались совершенно особого образа жизни.
Несмотря на все проблемы в Queen, вы остались очень сплоченной группой.
Мы всегда были единым целым, а не набором обособленных артистов. Мы были действительно едины, поэтому в группе царила настоящая демократия. В музыкальном плане между нами была удивительная химия, но и в обычной жизни мы очень неплохо ладили. Конечно, у нас были разногласия, но мы всё равно держались вместе. У нас был потрясающий фронтмен Фредди, который мог править миром – он ничего не боялся!
Многие помнят Ваше феноменальное выступление на Live Aid…
Это настоящая изюминка. В начале мы немного нервничали, но быстро справились и пошли на штурм крепости. На сцене был очень ужасный звук, но у нас был отличный звукооператор, который позволил добиться необходимой мощи. В тот день была прекрасная погода, а также фантастические люди, которые пришли на Уэмбли. Тогда мы поняли, что музыка может сделать мир чуточку лучше.
