Гаррий КОНДУКТОРОВ, эсквайр
Сегодня иду со смены домой, смотрю: навстречу Кузьмич, сосед из пятнадцатой квартиры. Рожа — грустная. Подхожу. Что случилось? Он в ответ рукой махнул. Эх, говорит, вот горюшко-то горючее. Нас от спорта на два года отключили. В смысле, страну. И второй раз рукой этак горестно — и-эх!
От какого спорта, спрашиваю. От международного, отвечает. Суки вражинные. Так и гадют, так и гадют… У тебя сотняги нету до получки? Пойду залью тоску-кручинушку!
Я, конечно, дал. Мужик он хороший, не жмот и не жлоб. Сам всегда выручает, когда у него деньги есть, а у меня — наоборот. Я только одного я не понял: на… (неприличное слово) ему этот спорт-то упёрся? В том числе, и международный?
Хотя лично я против спорта ничего не имею. И при упоминании этого прекрасного слова сразу вспоминаю моего давнишнего знакомого, армейского старшину Зуева, который однажды, когда командование выгнало их роту при пятнадцатиградусном морозе на десятикилометровый марш-бросок с полной амуницией, и солдаты в результате поморозили себе уши, носы и яйца, сказал: «Если бы от спорта был хоть какая польза, то его придумали бы не греки, а евреи». Из чего становится сразу понятно, что Зуич — мудрый мужик. Трёхлитровую банку пива без отрыва рота от края банки, одним могучим заглотом выпивает. Потому что знает жизнь.
Так что я ничего против спорта не имею. Хотя сам я не спортсмен, а задорный физкультурник. Уважаю разные физкультурные упражнения.
Например, ясной утренней порой где-нибудь в январе выйти на лёд, продолбить пешнёю дырку (или коловоротом— лунку) и усесться в над нею позе роденовского мыслителя с удочкой в руке и пол-литрой в кармане. Красота! Сплошная физкультура!
Так что против спорт я — ни в коем разе. Беспокоит другое: если все эти мероприятия теперь для спортсменов закроются, не ломанутся ли они всем скопом в депутаты? Вот проблема-то!