Время чтения: 5 мин.
Если мы верим Евангелию от Матвея, Иисус был почти убит сразу после своего рождения. Но похоже, что к нему применялось то же повествование, что и к Эдипу и Августу, о ребенке, преследование которого оправдывает статус лидера.
Евангелие от Матвея рассказывает нам об известном эпизоде из жизни Иисуса сразу после его рождения: массовом убийстве младенцев. В то время царь Иудеи, Ирод Великий (ок. 72–4 до н. э.), Узнал от мудрецов, прибывших в Иерусалим, что только что родился «царь иудейский». Он немедленно приказал разыскать ребенка, потому что он увидел в нем соперника, который мог отнять у него трон. Он «пришел в ярость и послал убить всех детей до двухлетнего возраста в Вифлееме» , - пишет Матвей (Мф 2, 16). Но Иосиф, отец Иисуса, предупрежденный ангелом, сумел бежать в Египет в компании Марии и младенца. Они не вернулись в Иудею до смерти Ирода.
Мы можем заметить, что история резни хорошо согласуется с тем, что мы знаем, более того, о жестокости, приписываемой Ироду. Царь, возможно, страдавший в последние годы своего правления формой параноидального бреда, зашел так далеко, что казнил троих своих детей: Аристобула и Александра в 7 г. до н. э., затем Антипатра в 4 г. до н.э.
Таким образом, исторический Ирод действительно был убийцей молодых невинных князей, и история Вифлеемской бойни основана на контексте, который делает ее правдоподобной, но не правдивой.
Эдип, младенец, повешенный за ноги
Древнегреческие мифы, хорошо известные во времена Иисуса, рассказывали о том, что приговоренному к смерти ребенку все равно сойдет с рук, помешав покушению на убийство своих врагов.
Легенда об Эдипе была прообразом этих сказок, своего рода учебным романом будущего.
Царь Фив, узнает от оракула, что его убьет собственный сын. Он пытается предотвратить исполнение пророчества, прекращая все сексуальные отношения со своей женой Иокастой. Но жена, раздраженная, заставляет его пить и совокупляется с ним, пока он пьян. Девять месяцев спустя, когда она рожает, Лайос вырывает ребенка из рук матери. Он взбирается на гору недалеко от Фив и оставляет там младенца после того, как повесил его за ноги на дереве. Лайос прибил ребенку пятки, прежде чем обвить веревкой икры. Априори нет шансов, что малыш выживет. Он должен быстро умереть от жажды или быть съеденным дикими зверями.
За исключением того, что, очевидно, происходит обратное, без чего не было бы легенды. Миф рассказывает историю, ускользающую от мужской логики. Речь идет о том, чтобы показать, что младенец не просто кто-либо: он ставленник великого бога.
Пастух, переходя гору, находит ребенка, освобождает его и увозит в свой город: Коринф. Местный король просто был в отчаянии из-за того, что у него не было сына. Он усыновляет малыша и называет его Эдипом, то есть «опухшими ногами» из-за ран, нанесенных ногтями Лая. Ребенок жив и здоров. Он выжил, несмотря ни на что. Ребенок с прибитыми ножками теперь имеет право на светлое будущее в качестве лидера.
Ромул и Моисей, младенцы, спасенные от воды
Точно так же в римской легенде маленький Ромул и его брат Рем были брошены на Тибре, прежде чем их спас волк, животное, посланное богом Марсом, который пришел кормить их. Божественный отец Ромула, будущего основателя и царя Рима, не хочет, чтобы его ребенок погиб. Ромулу предстоит выполнить земную миссию: он предопределен Небом, как предполагает латинский историк Ливий .
Этот легендарный образец также встречается в Библии, преодолевая разрыв между греко-римской мифологией и иудаизмом. Маленький Моисей чудом избегает своих египетских убийц, посланных фараоном, жестоким тираном, который хочет убить всех сыновей евреев (Исход, 1). Его мать бросает его на Ниле в ящике для папируса. К счастью, младенца спасает из воды дочь фараона, которая находит его и принимает как своего сына. Поразительный поворот!
Моисей получает статус князя Египта, так же как Эдип попадает к королю Коринфа, от которого становится приемным сыном. Повествовательная схема преследуемого ребенка, который в конечном итоге выходит в народ, является универсальной моделью.
Рассказ о преследуемом ребенке
Это же самое повествование использует Юлий Цезарь, который рассказывает, что в юности он избежал преследований римского диктатора Силлы.
Еще более близкий в хронологическом отношении к Иисусу, император Август, в свою очередь, использует ту же схему. «За несколько месяцев до рождения Августа в Риме в общественном месте произошло чудо, объявившее, что природа собирается родить царя для римского народа: перепуганный Сенат постановил, что никто из детей не будет воспитан. самцы, родившиеся в этом году будут сброшены со скалы».
Но решение сената не выполняется, потому что жены нескольких сенаторов были тогда беременны. Вот так, наконец, был бы спасен будущий Август.
Интересно отметить, что Светоний дает нам имя изобретателя этой басни: Юлий Мараф, освобожденный и советник Августа, редактора официального журнала Империи. Таким образом, это действительно официальный миф, имеющий политико-религиозное значение. Повествование о ребенке, спасающемся от убийства, - это стереотип, служащий для узаконивания лидера, которому суждено основать новые правила, социальные нормы и институты: Моисей с таблицами Закона, Август с установлением имперского режима.
Поэтому Матвею может быть интересно предложить своим читателям новую версию этой повествовательной схемы, поскольку он стремился представить Иисуса как законодателя и реформатора, который пришел, чтобы заново основать еврейское общество. Иисус объявляет о появлении нового мира, и у него есть все основания для этого. Это то, что означает история массового убийства невиновных, созданная по образцу легитимизирующих рассказов прошлого. Иисус - новый Моисей или даже еврейский Август, основатель новой эры.
Так сбежал Иисус из Вифлеема или обрезан в Иерусалиме?
Но рассказ о резне противоречит эпизоду обрезания Иисуса в Храме, «через восемь дней» после его рождения, описанному Евангелием от Луки (Лк 2, 21). Как мы можем представить себе, что Иисус мог пойти и пройти обрезание в Иерусалиме, столице нечестивого царя Ирода, всего через неделю после того, как он избежал покушения на убийство?
Лука игнорирует резню младенцев, в то время как несоответствие между евангелиями от Матвея и Луки доказывает, что различные конкурирующие рассказы о рождении Христа циркулировали параллельно .
