Денис ДРАГУНСКИЙ
Юлия Селиванова пишет:
"Смотрю рукописи, и пришла в голову мысль: а насколько сейчас возможно писать о современности (реализм) и не писать об эпидемии?
О ее приметах: масках, социальной дистанции, ограничениях?
Вот, например, героиня после 12-часового рабочего дня садится в вагон и едет домой, ест в кафе (очень красиво написано, словно это месса, а не свидание в кафе), где много людей, и ничего об эпидемии. Понятно, что литература не равна жизни. Но все же насколько она, эта литература, теперь может игнорировать факт эпидемии? Вы думали об этом?"
Я подумал.
И вспомнил, что за все тридцатые годы только в одной книге только одной писательницы ("Софья Петровна" Лидии Чуковской) было про аресты и расстрелы, про массовые репрессии. А все остальные крупные, средние и малые писатели — "очень красиво написано... много людей, и ничего об эпидемии". То есть пардон, о том, что в течение двух лет в стране каждый день расстреливали — по данным ФСБ — около одной тысячи человек — за два дня больше, чем в царской России начиная с Александра I до Николая II включительно.
"Понятно, что литература не равна жизни. Но все же насколько она, эта литература, теперь может игнорировать факт?"