Не секрет, что лет 150 назад брак был делом даже более ответственным, чем сейчас (тем более что и развестись было почти невозможно). Речь шла не только о делах сердечных, но и о финансовых. Материальная сторона и сейчас для многих важна, а тогда этого и не скрывали. Поинтересоваться, сколько денег у жениха, или насколько богат и щедр папенька невесты, было нормой. Вот о щедрости папенек и поговорим отдельно. Так что давали в качестве приданого, и что было, если не давали ничего?
Как всегда, многое зависело от социального статуса семьи невесты. У крестьян главными качествами невесты были ее трудолюбие, крепкое здоровье и хорошая репутация среди односельчан. Поэтому приданое ограничивалось прялкой, небольшим количеством одежды и бытовых предметов. Как пишет Ольга Петровна Тянь-Шаньская в своих бытовых очерках: "Прежде за невестой никогда не брали денег. Брали за нее одежду: холсты, две-пять понев, четыре-шесть рубах, один или два ситцевых сарафана, постель и т.д. Хотя вообще на приданое смотрели мало, обращая главным образом внимание на здоровье и способность к работе. Теперь же за невестой берут деньги (рублей 5-10), особенно если она отличается каким-нибудь недостатком..." Если невеста откровенно страшная или не целомудренная, то доплачивали больше. У небогатых мещан быт и нравы часто не сильно отличались от крестьянских, поэтому у них было примерно так же. Интереснее дело обстояло с людьми более состоятельными.
Приданое у людей состоятельных состояло и из бытовых предметов, и чего-то более весомого. К первому относилось нательное и постельное белье, сорочки, одежда, скатерти, иногда мебель и тд. После официальной помолвки составлялась подробная опись приданого с указанием каждого предмета и его ориентировочной стоимости. С учетом того, что хорошая одежда стоила дорого, итоговая сумма могла быть внушительной. Вера Бокова в "Повседневной жизни Москвы" приводит такой список приданого купеческой дочери в 1850-х (привожу в обобщенном виде): подробный перечень несколько десятков платков и шалей самых разных материалов, далее не менее подробный перечень несколько десятков платьев, салопов и иной верхней одежды, десятки чулок, 48 нательных рубашек, перина, куча постельных принадлежностей, дюжина черевик (обуви) разных цветов, комод из красного дерева, гардероб (шкаф), 2 окованные железом укладки алого сафьяну (сундуки). Ну и самое ценное: 5 икон в серебряных ризах, 4 из которых позолочены. А также ювелирные изделия: цепочка жемчужная, пучками, крест золотой, цепочка янтарная с крестом серебряным, вызолоченным. Две цепочки серебряные, вызолоченные, с крестами серебряными, вызолоченными. Еще серьги бриллиантовые, серьги золотые с алмазами и бурмицкими зернами, серьги золотые с алмазами и по одной жемчужине, серьги золотые с жемчугом. Перстень бриллиантовый золотой, еще один перстень алмазный золотой и полдюжины колец червонного золота. Многие предметы, особенно белье, считали дюжинами.
Накануне свадьбы все это торжественно привозилось в дом жениха, а там проводилась сверка со списком. Обычно сверяли родственницы жениха. Такую ситуацию изобразил на своей картине Василий Пукирев. У будущей свекрови возникли вопросы к платью невесты. Больше похоже на придирку и попытку уколоть девушку тем, что она из менее обеспеченной семьи. Если девушки небогатые шили и вышивали приданое сами, барышни побогаче предпочитали просто купить готовое, или пошить его на заказ.
Среди аристократов (и пытающихся на них ориентироваться) платья да перины были делом вторичным. Мода менялась все быстрее, габариты невест, к сожалению, тоже. Так что они предпочитали живые деньги и недвижимость. Из 58 сохранившихся списков приданого, зарегистрированных в 1751 — 1868 гг. во Владимире, Кашине, Тамбове, Курске и Сызрани, 26 (45%) включали в себя небольшое количество земли, а еще 32 (55%) состояли в разных пропорциях из вещей, денег, дворовых людей. В Москве и Петербурге приданое часто было щедрее. Известный живописец Тропинин был крепостным и еще ребенком достался помещику Ираклию Моркову в качестве приданого жены.
Большая часть браков в купеческой среде была по расчету, чтобы укрепить еще и деловые связи, объединить капиталы. Детей часто особо и не спрашивали. Примечательна история купца Алексея Абрикосова. Его дед, получивший свободу крепостной, начал производство кондитерских изделий, но вот при отце прежде успешное дело пришло в упадок, семья разорилась. Предприимчивый и целеустремленный Алексей Абрикосов попытался наладить свое производство, и для его развития ему нужен был капитал. В качестве приданого своей жены Агриппины, которая была дочерью крупного фабриката Мусатого, он получил 5000 рублей. Пара счастливо прожила 52 года, у них было 22 ребенка, 17 из которых дожили до старости. Кондитерская фабрика существует и теперь (после 1917 года она известна как Бабаевская). Частым был вариант, когда бедный дворянин пытался жениться на дочери богатого купца, фабриканта. Это иногда в шутку называли "позолотить герб". Отношение к таким бракам было двойственное. С одной стороны, аристократы считали это "снижением планки". С другой стороны, кому-то из купцов такое родство льстило, но для многих из них наоборот считалось глупостью и пустым тщеславием. Все понимали, что женятся ради денег, и кроме титула у жениха ничего нет.
Еще пара слов о юридической стороне дела. Приданое после заключения брака формально оставалось в руках невесты, муж мог распоряжаться им только с ее личного согласия. Тайно промотать его или изъять его за долги мужа было нельзя. Муж и жена официально числились разными хозяйствующими субъектами. А вот доходы от него (например, с имения или проценты по банковским вкладам) были совместно нажитым имуществом и делились пополам. Зато приданое в некоторых случаях могли изъять за долги того, кто его дал. Например, если богатый папенька наплодил долгов или кинул кого-то на деньги и развел руками, мол, нет у меня ничего. Если жена зачахла бездетной во цвете лет, то родня жены могла потребовать от семьи жениха приданое вернуть. Перина из супружеской спальни или белье вряд ли стали бы предметом спора, а вот деньги или имения могли. Такие иски в суды поступали, и обычно родители их выигрывали. А вот иски к нерадивым мужьям от жен были редкостью. Был известный случай, когда некая Каролина Януш подала в суд на мужа, растратившего ее приданое на любовницу и карточные игры, и даже упекла его в долговую яму. Порицанию в итоге подверглась сама обманутая и разоренная жена, а не супруг сомнительного поведения.
А что делать бесприданницам? Тут варианты были разные и во многом зависели от социального статуса и амбиций невесты. Для крестьянки или мещанки вопрос приданого был не так принципиален. Девушка могла выйти замуж за такого же бедного парня и жить с ним долго и счастливо. Или не счастливо, но это уже другой вопрос. Если барышня из более привилегированных сословий, то тут все сложнее. Мужчина того времени еще мог позволить себе жениться на девушке явно ниже себя по социальному статусу. По крайней мере, если речь идет о зрелом мужчине, которому родители уже не могут что-то запретить или грозить лишением наследства. А вот женщине выходить замуж за мужчину ниже себя по положению считалось делом крайне неприличным. Лариса Огудалова страдала не из-за того, что не могла выйти замуж вообще, а потому что была не интересна женихам того круга, на который рассчитывала. Хорошо оплачиваемой работы для женщин того времени не было, а работать, например, гувернанткой для многих дам типа ее матери было тоже "западло". Вот и пыталась та всучить дочерей людям того круга и достатка, на который рассчитывала. Карандышев - хоть захудалый, но дворянин, у него и своя деревня вроде бы имеется. "Когда перемежка случалась, никого из богатых женихов в виду не было, так и его придерживали". Так что вариантов у такой девушки было мало.
Во-первых, попробовать снизить планку, но из-за нравов того времени девушки неохотно на это шли. Пойти по скользкой дорожке и стать содержанкой, как той же Ларисе предлагал купец Кнуров. Остаться старой девой, что тоже печально. Не спешить и подождать, рассчитывая на удачу, особенно если девушка красивая. С одной стороны был риск остаться старой девой, с другой - иногда срабатывало. Наталья Гончарова по факту была бесприданница, и "солнце русской поэзии" стало для нее отличным вариантом. Более того, он сам из своего кармана дал ей 11 000 рублей на приданое, а потом еще и фактически содержал ее сестер. Ценность невесты на брачном рынке могли поднять красота и обаяние, хорошее образование, аристократическое происхождение. Понимающие это родители начали вкладываться не в вышитые рубашки и подушки, а в обучение, старались отдать дочь в хорошую гимназию. Правда, это привело к тому, что образованных девиц к концу века стало много, и ценность этого снизилось, или, вернее, это стало нормой, а не преимуществом. Образованная и красивая аристократка могла бы заинтересовать "нувориша", который выбился из бедноты и которому такая жена тешила бы самолюбие. Для этого на месте Ларисы и ее скудоумной матери лучше стоило бы обратиться к профессиональной свахе (что многие и делали). К концу 19 века свах потеснили брачные объявления в газетах. Были и специализированные издания. Самое популярное - «Брачная газета», издававшаяся с 1906-го по 1917 год. Некоторые объявления очень милые, некоторые весьма прямолинейно указывают на материальный аспект.
этот материал также опубликован в моем блоге на pikabu тут
