Часть 1, Часть 2, Часть 3. Часть 4. Часть 5. Часть 6. Часть 7. Часть 8. Часть 9. Часть 10.
"Любимая, возлюбленная, семь букв, первая "З", последняя "А", - Колян вопросительно посмотрел на меня. - "Зазноба" - "Точно!" - обрадовался он и вписал слово в клетки кроссворда. - "Еще бы не точно! - Кучерявый подмигнул мне - по его части словечко. Гульнул, небось, на малой родине? Каждый день в соседнюю деревню гоняли, небось?"
"Не без этого, - я отвернулся к окну, не желая вдаваться в подробности. - "Я так и понял, как его сегодня увидел, - Колян, конечно, обращался к Кучерявому, но говорил громко, чтобы я мог слышать его слова." - Вот, Алексей Степаныч, идет сегодня по улице, а рoжа сияааа-ет, как у кота, который сметаны обожрался - смотреть противно. Так и захотелось сказать, чтоб лимон сoжрал" - "Чего ж не сказал?" - усмехнулся Степаныч, он же Кучерявый. - "Сказал... Только он меня в пешее эрoтическое путешествие предложил отправиться" - "Сашок может, - констатировал Кучерявый и хлопнул ладонью по столу:
"Так, орлы!.. Скоро Мама поедет домой, так что один здесь остается, а второй - на ворота - мухой! Маму надо порадовать. А вот когда она отбудет, можете по одному здесь сидеть, второй отдыхает, а ворота... Да фиг с ними! Кому надо - посигналят. Я обедать, а вы тут разбирайтесь, кто пойдет на ворота. Но быстро! Три минуты на сборы!"
"Холодно сегодня, - занудил Колян, и я понял, что на ворота сегодня пойду я. Мама - главврач Наина Абрамовна - приезжала не каждый день, и слава Богу. В дни ее визитов все становилось с ног на голову, потому что Колян и я должны были одновременно находиться на трех точках: двух постах и на воротах. Дело в том, что руководство нашей богадельни, сократив количество охраны, увеличило нам зарплату. Такой беготни, как сегодня, было мало, а деньги не лишние, так что я не жаловался.
"Пойду" - я поднялся. - "Спасибо, Сашок!" - от души проговорил Колян: он еще не до конца оправился от простуды и в холодной сторожке ему было бы лихо.
В сторожке у ворот, действительно, был собачий холод - обогреватели сломались, новые пока не купили, Мама все никак не уезжала, а я, как назло, забыл взять с собой учебник, по которому готовился к очередной контрольной... Я мерил сторожку шагами - чтобы согреться и убить время, когда в дверь поскреблись: "Можно?" - я обернулся: - "Тебе, Ниночка, все можно."
Ниночка, медсестра мужского отделения нашей богадельни, была одной из тех ярких полных блондинок с превосходной прической, аккуратным макияжем и идеальным маникюром, которые тщательно следят за собой и заставляют отметить, что, несмотря, на некоторую неидеальность фигуры, у них очень привлекательное лицо.
Мы обсудили мою поездку домой, Ниночка рассказала последние сплетни, и я все отчетливее понимал, что сильно ей нравлюсь, и она ждет от меня решительных действий. Увы.
Одно время я подумывал о таком варианте, но очень недолго. Меня остановило то, что я не испытывал к ней никаких чувств, а крутить короткий роман на работе мне не хотелось. Нина мне казалась девушкой неплохой и такого свинского отношения не заслуживала. Так что уже несколько месяцев мы мило болтали, перебрасывались шутками, порой весьма двусмысленными, а я упорно делал вид, что не понимаю ее намеков...
"Вспоминал обо мне в своей деревне?" - подмигнула она. - "Конечно! Кормлю скотину, да думаю, - как там Ниночка поживает? Поросеночка за ушком почешу - и снова тебя вспомню.." - "Хам!" - она замахнулась, но я легко перехватил ее кулачки. - "Какой ты сильный..." - прошептала она, обмякая и делая вид, что сейчас упадет. Вместо того, чтобы (по ее задумке) заключить ее в объятия, я легонько встряхнул Ниночку за плечи: "Нашатыря?" - "Тьфу на тебя!" - она, кажется, обиделась моей тупости, вырвалась из моих рук и тут же направилась к выходу.
Впрочем, ее злость улетучилась, едва она дошла до двери: "Гад ты, Сашка, и бабник, - обернулась она перед тем, как выйти, - И за что я тебя люблю?..."
...Утро в нашей богадельне было, как обычно шумным. Народ валил косяками, как рыба на нерест. Все просто: анализы берут с утра, большинство врачей тоже работает в первую смену, физиотерапия, специалисты...
С половины восьмого начинали приходить врачи и сестринский персонал, с каждым из которых надо было, как минимум, поздороваться и переброситься парой-тройкой фраз, а с восьми утра уже прибывают посетители и больные.
Наша богадельня устроена так: первый и второй этаж - диспансерное отделение, третье отделение - мужской стационар, четвертый - женский и дневной стационар. Кроме того, имеется и детское отделение диспансера. По утрам вся веселая, разношерстная, кашляющая публика шатается по первому-второму этажу - как из стационара, так и с "воли".
Кому-то надо на рентген, кому-то - на физиотерапию, кому-то - на ингаляцию... Факт, что из-за всей этой круговерти, бесконечных вопросов о местонахождении того или иного кабинета или врача, туалета, выхода и жалобной книги, у меня через час начинала ехать крыша и создавалось полное впечатление, что работаю я не в протитуберкулезном, а в психоневрологическом диспансере. Или в стационаре для буйных.
...По опыту я знал, что после девяти поток схлынет, к тому же должен был вернуться Колян, который куда-то слинял с самого утра. Посетителей, и правда, становилось меньше с каждой минутой. Я, наконец, сел на стул и даже прикрыл глаза.
"ААААА!" - тут же раздался из кабинета истеричный детский вопль. Я вздрогнул от неожиданности. Понятно. Начали брать кровь на анализ. Вой приближался, не смолкая ни на минуту: молодая, нервная мамаша вела по коридору в сторону выхода ревущего карапуза лет трех-четырех. Она пыталась что-то сказать ему, как-то успокоить, но безуспешно. Поравнявшись со мной, она бросила извиняющийся взгляд, полный безнадежности. И вымученно улыбнулась. И я не смог не откликнуться.
"Это что тут ревет? - спросил я самым грозным голосом, поднимаясь и преграждая малышу дорогу: - Пожар? Сирена?" - малыш посмотрел на меня, как на дурака, и ткнул мне в лицо пальцем с комочком ваты: "Болит!" - с обидой констатировал он. Потом подумал и спросил: "Ты мицаней?" - расшифровав это как "милиционер", я кивнул :" Почти. За порядком тут слежу" - цель была достигнута - ребенок уже переключился на меня, забыв о боли.
"Подниму тебя высоко, хочешь?" - предложил я, закрепляя успех, и воспитанный ребенок посмотрел на маму. Она кивнула. Подхватив малыша подмышки, я поднял его на вытянутых руках и несколько раз крутнулся вокруг. Малыш радостно засмеялся и, когда я опустил его на пол, констатировал: "Еще."
"Ну нет. - я присел перед ним и одернул его задравшуюся курточку. - Тебе пора домой. Мама ждет. Дай пять!" - он с удовольствием хлопнул меня по руке и вернулся к маме. "Спасибо вам!" - от души поблагодарила она.
Они пошли к выходу, а я, поднявшись, обернулся с намерением вернуться на свой пост, но замер, в полной мере ощущая смысл выражения "как громом пораженный".
...Неспешно, она переступила порог и без раздумий направилась прямо ко мне. Ее волосы взлетали и опадали при каждом ее шаге, от них в полутемном коридоре, казалось, разлетались оранжевые сполохи. красавица. Невероятная, фантастическая красавица - такая, что я даже не сразу поверил в реальность происходящего.
"Добрый день, - спокойным, равнодушным тоном сказала она, кажется, не делая различия между мной и стулом. - Не подскажете, где находится приемное отделение стационара? " - "Дальше по коридору, первый поворот направо," - как болван отчеканил я механическим голосом - "Спасибо" - она развернулась и вышла.
Я стоял, забыв, что хотел сделать еще минуту назад. Что? Эта красавица больна? Бред. Этого просто не может быть. Где-то в глубине сознания промелькнула мысль - а ведь тогда я смогу видеть ее каждый день - но я тут же задавил ее. Нет. Это какая-то ошибка. Наверное, она просто кого-то сопровождает. Нет. Невозможно...
Но если... Если... Я сам не понял, как это произошло, но при первом же взгляде на нее, мой ледяной панцирь, в который я заковал свое сердце, дал трещину.
Я хочу, чтобы она стала моей. По крайней мере, пока не надоест...
Конец второй главы
Продолжение здесь