Сегодняшняя широкая публика Розалию Землячку знает (если вообще знает) исключительно как организатора уничтожения белых офицеров в Крыму. А визуально ее представляют в основном по фильму Никиты Михалкова «Солнечный удар», где в роли Землячки снялась певица и актриса Мириам Сехон.
И здесь надо все-таки понимать, что сегодняшнее время – это время, где во главе угла стоит картинка. Поэтому революционерка в фильме выглядела примерно так:
Но на деле Розалии Самуиловне в 1920-21 годах было уже 45 лет, и смотрелась она далеко не так эффектно.
Любопытно, что в советских фильмах «фурию красного террора», как ее назвал Солженицын, показывали всегда «на свой возраст». Вот вам в качестве примера кадр из фильма 1987 года «В Крыму не всегда лето», где Землячку сыграла Нора Грякалова.
В советские времена вообще существовал занятный парадокс. С одной стороны, тогдашнюю официальную версию истории (а особенно – истории первых лет Советской власти) правдивой не назовет даже самый благожелательный человек. В ней было огромное количество умолчаний, недомолвок и искажений исторических фактов.
С другой стороны – про то, о чем можно было рассказывать, врать не разрешалось. И это не только про сохранение возраста в фильмах. Когда я собирал материалы о Розалии Самуиловне Залкинд, оставшейся в истории под партийным псевдонимом «Землячка», мне попался очень любопытный текст. Это статья «За достоверность документально-художественных изданий», опубликованная в журнале «Вопросы истории» в 1976 году. В ней авторы С. Я. Косухкин и В. В. Малиновский разбирают исторические ляпы в пропагандистских книгах, выходящих в сериях «Пламенные революционеры», «Историко-революционная библиотека», «Борцы за великое дело» и т. п. По нынешним временам это и не ляпы даже – так, мелкие неточности, но авторы сурово клеймят позором авторов, допустивших даже незначительные ошибки.
Досталось там и текстам про нашу героиню: «Рассказам о Землячке» Веры Морозовой и «Январским ночам» Льва Овалова, по которым прошлись, как тогда говорили, «с карандашиком»:
«Для примера сошлемся на интересную, своеобразную по композиции документальную повесть "Январские ночи" Л. Овалова, в которой он описывает, как группа политработников во главе с Р. С. Землячкой идет по улицам обстреливаемого англичанами Котласа навстречу отступающим красноармейским частям, которые тратят последние силы, пытаясь удержать город. Между тем англо-американские интервенты, как известно, были остановлены осенью 1918 г. более чем в 200 км севернее Котласа, важнейшего в то время стратегического пункта на Севере. К этой ошибке автора привело недостаточно внимательное прочтение воспоминаний Р. С. Землячки и, очевидно, нежелание глубже познакомиться с литературой о гражданской войне на Севере».
Я это рассказываю не для того, чтобы уязвить Льва Овалова, о котором речь впереди.
Я о том, что раньше говорить можно было не обо всем, но рассказывая о разрешенном – требовалось обязательно проверять информацию.
Сейчас же ситуация прямо противоположная – запретных тем нет, но и информацию проверять нынче совершенно не обязательно.
Убежденность в собственной правоте – вполне легитимная замена компетенции.
В итоге со сбором достоверной информации о Землячке была просто беда – ее реальная личность надежно погребена под целой горой эмоций, мнений, слухов, фактов, бредней, восхвалений и проклятий. И извлечь оттуда не истину даже, а хотя бы достоверные факты – весьма нетривиальная задача.
Проще всего с «докрымским» периодом ее жизни – он был неплохо изучен еще в советское время.
Розалия Залкинд родилась 1 апреля 1874 года с серебряной ложкой во рту, как раньше говорили. Ее отец, Самуил Маркович Залкинд, был купцом 1-й гильдии и одним из богатейших людей Киева, а Розочка была его любимицей. Сегодня такие детки часто гоняют на «Майбахах» и зависают по клубам, но Роза была совсем нетипичной «мажоркой».
Девочка с детства была очень серьезной, больше всего ее интересовали не развлечения, а книги, причем не художественные, а научные. По этой причине она очень рано посадила зрение и начала носить пенсне.
Еще будучи гимназисткой Киево-Подольской женской гимназии, однажды увидела у знакомого студента объемистый том сочинения с названием «Капитал» некоего Карла Маркса. Полистала, заинтересовалась и попросила найти немецкое издание книги – с сочинениями иностранных авторов она предпочитала знакомится на языке оригинала. Благо, с языками проблем не было – еще в детстве Розалия долго жила с родителями в Монтре и Наугейме, путешествовала по Германии, Швейцарии, Франции.
Именно поэтому, закончив гимназию, она решила продолжить образование за границей. Впрочем, других вариантов не было – тогда возможности получить высшее образование в Российской империи для женщин просто не существовало. Розалия остановила свой выбор на Франции и поступила на медицинский факультет Лионского университета. Но врачом так и не стала – знакомство с Марксом получило продолжение, и после первого курса «девица Залкинд» бросает университет, чтобы профессионально заняться революционной деятельностью.
Можно долго спорить на тему - почему люди, имевшие все возможности жить так, как только душе угодно, бросали все и уходили в революцию. Было ли это блажью пресыщенных «мажоров» или искренним стремлением идеалистов построить справедливое общество, мир, жить в котором было бы хорошо всем людям, а не только тем, кому повезло с родителями? Не возьмусь быть арбитром, но замечу, что блажь обычно проходит быстро.
А Землячка, раз ступив на эту дорогу, уже не сошла с нее до конца жизни. Никогда не колебалась она и в партийных пристрастиях – став в 1896 году членом РСДРП, так и осталась навсегда большевичкой.
Но все-таки – почему? Почему она ушла в революцию? Раз за разом ищу, и не нахожу другого ответа, кроме как – верила. Верила в то, что позже опишет поэт:
Лишь наживая,
жря
и спя,
капитализм разбух
и обдряб.
Обдряб -
и лег
у истории на пути
в мир,
как в свою кровать.
Его не объехать,
не обойти,
единственный выход -
взорвать!
В следующем, 1897 году, она получила свой первый срок – сперва тюрьма, потом ссылка. В тюрьме познакомилась с киевским социал-демократом Шмулем Шмулевичем Берлиным, а в 1901 году они оказались вместе в сибирской ссылке. 18 февраля 1901 года Роза вышла за него замуж.
Правда, семейная жизнь не заладилась. Берлин отказался бежать из ссылки вместе с женой, ведь это означало необходимость жить на нелегальном положении всю оставшуюся жизнь. Розалия же не колебалась ни секунды, и молодые супруги, прожившие вместе лишь несколько месяцев, расстались. Как оказалось – навсегда. За две недели до первой годовщины, до «ситцевой свадьбы» ссыльнопоселенец Берлин Ш.Ш. застрелился в Верхоленске.
Шекспир бы сделал из этого трагедию, но Розалия…
«Валькирия Революции» лишь утвердилась в своем служении грядущей Революции. Ее носило по всей России и зарубежным странам, она меняла фамилии и фальшивые паспорта, а ей вслед неслись полицейские ориентировки: «Скрылась подлежащая аресту учительница Трелина Зинаида Ильинична, приметы — немного выше среднего роста, брюнетка, лицо худощавое, бледная, носит пенсне, белые стекла в стальной оправе, волосы на голове закладывает пучком, глаза серые».
Меняются не только фальшивые документы, меняются и партийные клички, под одной из которых она останется в истории: Землячка, Осипов, Демон… Последнюю особенно любят вспоминать ее обличители, хотя та появилась на свет только потому, что для передачи шифровок революционерка пользовалась томиком с одноименной поэмой Лермонтова.
Вскоре Землячка становится одним из лучших агентов «Искры», доверенным лицом Ленина, своеобразным связующим звеном между жившим в эмиграции руководством партии и партийными организациями на местах. Она много лет так и моталась челноком туда-сюда, прячась от полиции и водя за нос шпиков и засылаемых провокаторов.
С Владимиром Ульяновым и Надеждой Крупской она познакомилась в Мюнхене в 1901 году, а сошлась накоротке во время подготовки Второго съезда РСДРП, на котором, собственно, и была создана партия.
Землячка, кстати, была делегатом всех съездов РСДРП, РКП(б) и ВКП(б) за исключением первого, на котором практически никто не был, даже Ленин, и пятого – в 1907 году она «залегла на дно», прячась от ареста и не смогла выехать в Лондон.
И снова – сходки, агитация, типографии, газеты, тайники в вещах, провокаторы, аресты…
Снова
нас
увидите
в военной яви.
Эту
время
не простит вину.
Он расплатится,
придет он
и объявит
вам
и вашинской войне
войну.
В том же 1907 году ее все-таки взяли, и из общей женской камеры Литовского замка она пишет подруге: «Моя неспособность уживаться с людьми не передается через толстые тюремные стены. Страдаю я очень от публики тюремной. Что это за ужас, ужас! В лучшем случае две трети мещанки, а остальные… Сколько борьбы из-за шпионок, провокаторов, заведомых черносотенок и сифилитичек…».
Была ли она счастлива в эти годы? Не уверен. Жить в условиях преследования; жить, зная, что на тебя объявлена охота - очень тяжело. Жить так годами – почти невыносимо для психики. В письмах к близким она периодически проговаривается: «Трудно всегда все скрывать глубоко в себе. Здесь по-прежнему омерзительно-скверно обстоят дела. Пожалуй, еще хуже, чем при вас. У меня настроение какое-то зловещее, не могу подобрать другого слова… Чувствую я себя отвратительно, но говорить об этом сейчас не хочется. Не знаю, что с собой делать сейчас, — отдыхать я решила по одному тому, что физическое состояние просто не позволяет ни о чем другом думать. Чувствую себя серьезно и тяжело больной, но по обыкновению перемогаюсь…».
И действительно – здоровье становилось все хуже и хуже, полтора года в одиночке Литовского замка встали ей цингой и ревматизмом, который останется с ней на всю жизнь. «Болят ноги, ломота в ногах, ночью готова прыгать от боли, — пишет она из заключения. — Не могу стоять на ногах, они опухают и становятся как бревна, просыпаюсь от отвратительного ощущения во рту — полон рот крови…».
Революция забрала ее молодость, ей уже за сорок, но никаких сомнений в правоте их дела у нее нет. Она никогда не жалела, что ушла из семьи миллионера в сырую камеру с сифилитичками. И даже эти пораженческие письма с нытьем неизменно заканчивала категорическим: «Выход — начать беспощадную борьбу за самое дорогое мне в жизни…»
И действительно – служение Революции стало смыслом и целью ее жизни. Целью и смыслом. Она положила на этот алтарь все.
Вообще все.
Такие люди – живущие Служением – существуют во все времена. С ними практически невозможно общаться, они редко приносят людям счастье – но все серьезные изменения на планете совершаются только ими. Ни у кого, кроме них, не хватает безоглядности и бешенности воли сломать рамки нормы.
Думаю, вы сами можете представить, ЧЕМ для нее стали те самые октябрьские дни 1917 года, когда старый мир рухнул, а она руководила вооруженным выступлением рабочих Рогожско-Симоновского района Москвы.
Те самые дни, когда годы отречения от себя, десятилетия Служения принесли плоды. Когда ее жертва была, наконец, принята.
Когда я
итожу
то, что прожил,
и роюсь в днях —
ярчайший где,
я вспоминаю
одно и то же —
двадцать пятое,
первый день.
(вторая часть здесь - https://zen.yandex.ru/media/vad_nes/rozaliia-zemliachka-palach-ili-idealist-chast-2-5fe5a14fecae270e94b3795d)
__________________
Это глава из моей новой книги "Люди со старой фотографии". Книга выкладывается бесплатно, почитать можно здесь - https://author.today/work/99947