Он делает флюгеры и кинетические машины. Флюгеры «крепит на небо», на самом деле – на конек своего деревенского дома. Который, кажется, давно уже должен бы улететь на этих стальных парусах…
Дом Геннадия Лаврентьева в Кормиловке, что в Омской области, найти несложно. Он сегодня стал маленькой достопримечательностью поселка. Люди, проходящие мимо, часто останавливаются, делают фото на память. С любопытством в ворота заглядывают дети. Они свободно могут зайти во двор — там много интересного. Хозяин говорит: «Мои двери всегда открыты, пусть люди смотрят на красоту, мне не жалко».
Несколько лет назад токарь с сорокалетним стажем занялся необычным ремеслом. Хотя никакое это не ремесло, а настоящее творчество: Геннадий Лаврентьев начал делать флюгеры и кинетические скульптуры.
— Я токарь, всю жизнь токарил. Сейчас уже и спина болит, и ноги не ходят, здоровье подводит. Все равно. Флюгеры я для души делаю, — говорит Геннадий Лаврентьев.
Кто-то предложил ему усовершенствовать конструкцию флюгера, который он установил на своей крыше, чтобы ветер вырабатывал ток.
— Мне не надо. Мне надо, чтобы люди посмотрели, что человек может руками сделать, — отвечает мастер.
Он не спорит: от его «железа» никакой пользы, кроме эстетики, и нет. Из грубого материала изящную вещь сделать, а тяжесть в ажур превратить — это надо руки иметь, голову, фантазию. И любовь к делу, конечно же. Без нее железки так и останутся железками.
— А вы посмотрите, как на фоне синего неба флюгер смотрится. Только что стрелы нет. И не надо, испортит она все. И так красиво, — доволен Геннадий Сергеевич.
Он вообще доволен тем, что делает. Не стесняется рассказать, как тяжело рождается этот металлический шедевр, в пыли, стружке, сварке, едком дыму, с болями в спине и со стертыми коленями. Это кажется, что все просто. А тут целая технология и большой человеческий труд. Вот поэтому его легкое, бесхитростное хвастовство не вызывает ничего, кроме уважения и — время от времени — непроизвольного «ух ты!».
ТВОРЧЕСКАЯ ПРЕЕМСТВЕННОСТЬ
Геннадия Лаврентьева отлично знают все фермеры в Кормиловском районе. Все едут к нему за деталями. Производства свернулись, станков нигде нет, а комплектующие нужны. Ехать в город дорого и долго, а тут опыт, качество и работа на совесть.
Постепенно со своими токарными делами Геннадий Лаврентьев занял практически всю территорию двора, даже баню снес, чтобы токарку построить.
— В 1972 году я устроился в кормиловский промкомбинат. 13 лет там отработал, потом еще в райпо, потом в комплексной ремонтной бригаде при больнице. После этого решил на себя начать работать. А потом вот этот вот станок купил, — Геннадий Сергеевич дружески хлопает по большому металлическому агрегату. — Они хотели его в металлолом сдать, а я купил.
Три года этот станок, разобранный, валялся на пилораме за Юрьево. Пока Геннадий Сергеевич его не забрал. Такая вещь пропадала! Пришлось кран нанимать, чтобы его привезти.
Привезли, а станок большой, в двери не входит. Затянули кое-как. Затем хозяин фундамент вокруг залил, а потом начал по периметру стены возводить.
В итоге три года без бани жили, пока новую не построили.
Сегодня станков у него два. Восстановленные, покрашенные, работающие, красивые. Летом мастер детали изготавливает для фермеров, а зимой, когда работы мало, флюгерами занимается. Несколько лет назад к токарному делу подключился и сын Сергей. Сегодня он помогает отцу в его металлическом «творчестве».
— Я доволен тем, что мой сын это ремесло подхватил, что у него получается. Есть кому передать, есть кому дальше людям помогать, — говорит Геннадий Лаврентьев.
МУЗЕЙ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ
В домашнем «музее» Геннадия Сергеевича около десятка флюгеров. Лебединая пара с маленькими лебедятами, кот, солнце, резные львы, в каждом из которых 1100 отверстий, соединенных электролобзиком, а вот еще один флюгер, изображающий медведя, который ловит рыбу. Стоят себе, и вроде бы ничего особенного. Плоские металлические листы с изображениями.
Но если, как говорит мастер, эти листы железа «на небо закрепить» — настоящая красота. Чтобы флюгер работал как надо, нужно наладить его парусность, настроить баланс, отрегулировать. Криво сделаешь — не будет работать, а с умом — значит, флюгер легко «ветер поймает». Всей этой науке Геннадий Сергеевич научился сам.
Для переноса изображения на металл он использует польский кинопроектор, под который подставляет лист картона с аккуратно вырезанным рисунком. С помощью этой нехитрой технологии трафарет размером с обычную альбомную страницу можно увеличить в несколько десятков раз, затем обвести тень на листе металла маркером и после этого приступать к самому трудоемкому этапу — высверливанию силуэта будущего флюгера.
— А вот это знаете, что такое? — показывает Геннадий Сергеевич на конструкцию, стоящую во дворе. — Кинетическая скульптура. Ею занимается американец Энтони Хоу. Я посмотрел его работы и начал делать свои собственные конструкции.
И у американца Хоу, и у кормиловца Лаврентьева главный компонент в их кинетических скульптурах — ветер. Можно сказать, это условие их жизни, которое обеспечивает их движение. Но если Хоу делает свои металлические скульптуры похожими на объекты из фантастических фильмов, то у Геннадия Сергеевича явный уклон в естественные, природные формы.
Большая, красивая, блестящая золотом на солнце, она напоминает странный гигантский цветок. Листья для нее он заказал в Санкт-Петербурге, купил на собственную пенсию (впрочем, все остальные материалы для творчества также приобретаются на личные сбережения, а визиты на металлобазу — рабочая рутина).
— «Ярусы скульптуры крутятся в разные стороны: этот — сюда, этот — туда, а этот — вот так», — показывает автор и начинает демонстрировать движение элементов. — Аккуратненько все сделано, видите? А как обработано! Одних подшипников на полторы тысячи. Вот, смотрите: это — сварка, а листья под углами. Такая конструкция любой ураган выдержит, — с гордостью говорит Геннадий Сергеевич.
Мастер признался, что готов подарить эту скульптуру Кормиловке. Тем более как раз повод есть — юбилей поселка. У него и идея уже готова, где ее разместить.
— Скульптура хорошо бы смотрелась на въезде — на высоком постаменте, с большими буквами: «КОРМИЛОВКА», чтобы издалека видно было. Крутилась бы себе, десятки лет прослужила, — рассуждает Геннадий Сергеевич.
Ну а пока она продолжает стоять в его дворе-музее (здесь обычная мусорная корзина — и та с художественными завитушками). Супруга, к счастью, против этого не возражает. Тем более новую баню, пусть и через несколько лет, он все-таки построил.
В ОЖИДАНИИ ПРИЗНАНИЯ
— Вообще я омич. Родился на улице Ленина. Там роддом, а рядом — ЦУМ был. Потом в Кормиловку приехал, школу закончил, после школы в училище от агрегатного завода на токаря поступил — техника мне всегда была интересна, — вспоминает Геннадий Лаврентьев.
Сейчас, правда, нет ни роддома, ни ЦУМа, ни даже агрегатного завода. О развале производства Геннадий Степанович говорит с особой грустью. С этим же чувством говорит и о том, что его творчество пока остается коммерчески не востребованным. Задешево продавать свой труд он не хочет. Люди же, в свою очередь, не спешат расставаться с деньгами, несмотря на то, что популярность флюгеров в последнее время заметно выросла.
Дело-то, конечно, для души делается. Но очень уж оно затратное, и физически, и материально. Вложений требует много, труда тоже. Да еще и расчеты верные нужно сделать, чтобы потом «ветер поймать». Если бы это творческое производство деньги приносило, мастер был бы не против. К тому же покупка изделия — это своего рода очень убедительное признание, а признания любому художнику хочется.
— Ну а пока пусть у меня стоят. Память будет, — говорит Геннадий Лаврентьев и добавляет. — Я тут еще одну штуку придумал: земной шар буду делать, а сверху кинетическую вертушку в виде короны поставлю…
Соседи ему в шутку советуют деньги с людей за вход в свой двор брать. Он отмахивается: ерунда.
Включает станок и продолжает работать. Очень ему не нравится, когда его от работы отвлекают. Чтобы мысль не спугнули и с расчета не сбили. Ему еще ветер ловить.
У нас будет еще много интересного. Подписывайтесь на канал Русский следопыт, ставьте лайки
