Шел пятый месяц 1931 года. Я стояла в длинной очереди пограничного контроля аэропорта Тегерана. Я не спала уже больше суток, но радостное чувство, что я уже почти стою на иранской земле, накрывало меня волнами волнения и энергии. Аэропорт отличается от унылого Минского, где у меня была пересадка, как день и ночь. Я пытаюсь одновременно удержать непослушный хиджаб, поправить непривычное манто и любуюсь на отражение от кед в блестящем полу. Если в дороге у меня и был некоторый страх, то здесь в этой очереди он совсем пропал. Инспектор хмурил бровкой, всматриваясь в мою визу. Что-то гуглил в компьютере. Потом тепло мне улыбнулся и, проштамповав мой паспорт, впустил в страну моей давней мечты.
Мне очень нравятся книги замечательного путешественника Вадима Должанского. Так вот, у него есть теория, что для человека, едущего с открытым сердцем, дорога сама стелется и открываются нужные двери. За два месяца я решила ехать одна и каким-то непостижимым образом начала обрастать людьми, готовыми мне в этом помочь. Ключевая фигура в моем повествовании – Тука. Иранская девушка, которую представил мне в фейсбуке шапочный знакомый. Я задала ей все вопросы и предложила поехать со мной. На удивление, она с радостью согласилась. Благодаря ей, я чудесно провела время, сэкономила уйму денег и пожила настоящей иранской жизнью (насколько это возможно в пределах 2,5 недель для туриста).
В аэропорту мне весело махал рукой Амир, тоже подаренный мне провидением. С его братом, который живет в Швеции, я познакомилась в инете. Через пару дней мне написала его тетя. Они пригласили меня в свой дом, а Амир, младший сын, встречал меня в 4 часа утра в аэропорту. Я долго прохожу зеленый коридор. Работники просвечивают багаж на предмет алкоголя, поэтому вся история с паспортом и досмотром занимает около 40 минут. Мы садимся в белый папин Мерседес и мчимся по пустой трассе под треки иранских ди-джеев. Несмотря на то, что дороги свободны, а скорость редко опускается ниже 100, дорога занимает час.
Семья в полном составе встречает меня. Это в 5-то утра. Мама Сорайя, папа Мухаммед и тетя Ашраф, с которой мы переписывались. Я слышала про иранское гостеприимство, но не ожидала, что абсолютно незнакомые люди встретят меня, как родную дочь, вернувшуюся с долгого путешествия. Их внимание было ненавязчивым, но таким проникновенным и искренним, что я, прогуляв в Минске весь день, валясь с ног от усталости, легко проболтала с ними часа два.
Я привезла много сувениров из России. И ни разу об этом не пожалела. Амиру и его семье я подарила настенный календарь с видами Питера, магнит и кружку. Календарь, правда, практической ценности здесь не представляет. В Иране используется абсолютно другой календарь. Но картинки действительно красивые. Мухаммед жил 2 месяца в Питере. Помнит несколько русских слов. С теплотой во взгляде разглядывает знакомые черты петербургских набережных.
Амир отдал мне свою комнату и спал в соседней. Проснулась я оттого, что на улице кто-то надрывался в мегафон. «Война» - подумала я. Позже семья объяснила, что этот гражданин каждый день проезжает по району на машине и продает секонд-хендовую мебель.
Квартира находится в центре города. Я начала осматриваться и заметила те мелочи, о которых читала до поездки. Обувь снимают до входа в квартиру. У каждой двери в подъезде стоит несколько пар обуви. Иногда ее оставляют внутри, но только на газетке у самой двери или на специальной обувной этажерке. По полу в квартире в уличной обуви не ходят. Либо ее снимают за дверью и несут на этажерку в руках, либо все движения происходят в пределах газетки (хотя у меня есть такое подозрение, что газетка появилась исключительно для меня).
Туалет довольно любопытный. Это желоб в полу с рифлеными краями. Бумага мало используется. Зато везде, даже в самом затрапезном общественном туалете, есть душик, который служит для мытья и как смыв одновременно. За 2 недели использования этой системы, я перешла на нее же и дома. Более совершенный способ держать тело в постоянной чистоте сложно придумать. В туалете стоят специальные резиновые шлепки, которые одеваются при входе и снимаются на выходе. Я ни разу не видела ванну или душевую кабину. Зачастую вода из душа просто льется на пол и уходит через отверстие.
На полу всех квартир, где мне довелось побывать, лежат ковры. Они покрывают пол полностью или частями. Обычно ковры покупают одновременно. В одной гамме. Ковры – это часть жизни и быта. На них сидят, раскладывают постель для гостей или спят сами. Ковер могут расстелить на газоне и устроить пикник. Их выбирают тщательно, и они могут стоить совершенно космических денег.
Моя любимая деталь иранского быта – самовар. Я так им прониклась, что купила себе и привезла домой. Теперь вот пьем чай из самовара. Они бывают разные, но в домах я чаще видела кастрюльку с краном, которую наполняют водой и ставят на огонь. Вместо крышки, металлическая пластина с дырочками, на которую ставится заварочный чайник. Есть самовары, которые нагреваются с помощью горелки. Такие часто можно увидеть в парках, скверах, где отдыхают иранские семьи.
Читать далее: http://tourout.ru/travels/6591/1.html
