В связи с тем. что мой текст о сравнении Солженицына и Шаламова пользуется успехом у читающей публики, я бы хотел продолжить эту тему. Не так давно я имел честь повздорить с биографом Шаламова г. Есиповым по поводу его отца, Тихона Шаламова, а также разного отношения к советской власти. Поэтому мне бы хотелось немного поведать вам об отце известного писателя.
Образ отца Тихона крайне важен для того, чтобы понять, почему его сын вырос именно таким, почему именно таким было его мировоззрение. Тихон Шаламов родился в семье священника о.Николая Шаламова, настоятеля Вотчинской Богородице-Рождественской церкви, из старинной священнической семьи из Великого Устюга. Брат Тихона, о.Прокопий, стал после смерти о.Николая настоятелем храма в Вотче, в 1931 году был убит большевиками. В 1891 году закончил Вологодскую духовную семинарию. Среди его однокашников - о.Николай Богословский, священник села Кубенского, краевед (убит большевиками в 1938 году), и о.Анатолий Товиев, будущий духовник семинарии (убит большевиками в начале 1930-х). На год позже (в 1891) окончили семинарию будущий священномученик Павел (Кратиров) (в 1932 году умер в Харьковской тюрьме), будущий депутат Государственной Думы III созыва от Вологодской губернии и проповедник Степан Клочков (убит в 1918 году) и будущий священномученик Константин Богословский, о котором я писал ранее.
С 1893 по 1904 годы - православный миссионер на Алеутских островах, был священником Вознесенской церкви на острове Кадъяк. В 1904 году вернулся в Вологду, "привлечённый революционными ветрами первой революции – свободой печати, веротерпимости, свободой слова, надеясь принять личное участие в русских делах" и стал священником в церкви святого благоверного князя Александра Невского близ Софийского собора. В 1906 году был переведён на должность штатного священника в кафедральном соборе Вологды. "Жизнь соборного священника, живущего на жалованье, а не на сбор подаяний во время «славления», привлекала его", вспоминал позже его знаменитый сын. Вологжан поведение отца Тихона, относившего себя к "просвещённому духовенству", повергало в шок. Новый батюшка кафедрального собора любил одеться по последней моде - в его гардеробе были "шёлковые рясы самого модного и дорогого покроя", "серая шляпа, вроде котелка, самого дорогого качества" и "щегольские полусапожки с резинкой, тщательно начищенные", всегда коротко стригся.
"Зимой он ходил в дорогой бобровой шапке, в хорьковой шубе с широким воротником морского бобра, в шелковой щёгольской рясе. Всё это было пошито в столицах у модных портных – по чуть укороченному, далеко видному, но все же не нарушающему канон фасону".
"Камилавки – служебный церковный головной убор отца – всегда были высшего качества и всегда свои", поскольку не переносил носить казённые.
Он был заядлым охотником и рыбаком, мастерски изготовлял рыбачьи лодки, причём делал это прямо во дворе своего дома, поэтому посмотреть на «попа с рубанком» собирались целые толпы зевак. Отец Тихон отличался тщеславием, был активным общественным деятелем и, как отмечал Варлам, придавал большое значение паблисити, т.е. публичности, а скромность "не считал достоинством", считал необходимым публично демонстрировать своё преимущество. В доме у него вместо иконы Христа ("висевшая в правом углу большая, даже огромная, икона с огромным ликом Христа в терновом венце. Перед ней круглые сутки горела лампада на серебряной цепи") висела "репродукция картины Рубенса, простая олеографическая картинка, наклеенная на фанеру и заключенная в узкую раму. Эту репродукцию отец надлежащим образом освятил, освятил по всем каноническим правилам, и молился перед ней – до самого конца жизни". Впрочем, молился он мало, кратко и на ночь, совсем не молился по утрам. Подобное кощунство возмущало богобоязненных вологжан. Весьма негативно относился отец Тихон к Распутину, к Гапону. Проповеди отца Иоанна Кронштадтского, который не дорожил личным имуществом, отказался от всех земных благ во имя помощи нуждающимся, который мог снять с себя сапоги и отдать нуждающемуся человеку, называл "истерическими".
Отец Тихон "самым резким образом выступал в соборе против погромов", а когда в Петербурге был убит депутат Государственной Думы кадет Михаил Герценштейн, 27 июля 1906 года в Спасо-Всеградском соборе выступил с речью и отслужил публичную панихиду по убитому, что вызвало резкое возмущение церковного начальства. Отец Тихон сдружился с местными вологодскими политическими ссыльными, принимал участие в митингах в Народном доме, где было гнездо террористов. Февральский переворот и свержение монархии были встречены в Вологде восторженно, состоялась манифестация с красными бантами и революционными песнями, направляющаяся к городской думе. Варлам Шаламов вспоминал:
"Февральская революция была в Вологде праздником, событием чрезвычайным".
С фронтона гимназии старшеклассник ломом сбивал чугунного двуглавого орла. Полицию сменила "новая молодая вологодская милиция с красными повязками на рукавах". По сути, это была картина "праздника непослушания", когда народ охватило массовое безумие. Отец Тихон одобрительно отнёсся к февральскому перевороту и водил своего сына на демонстрации. На выборах в Учредительное собрание голосовал за своего земляка и "любимого героя»", в котором видел "силу освобождения"Питирима Сорокина, который шёл по списку партии эсеров.
Активно сочувствовал деятельности «Союза Церковного обновления», одним из лидеров которого был Александр Введенский, с которым они были в приятельских отношениях. Был активным членом обновленческого Вологодского епархиального совета, несмотря на свою слепоту (ослеп в 1920 году), и считался " убеждённым и наиболее деятельным прогрессистом". "Церковь должна быть мирской, светской, в самой мирской жизни быть началом разума, культуры, цивилизации...", считал он вслед за остальными обновленцами. Был возведён в сан протоиерея епископом Александром (Надеждиным) для усиления позиций обновленческого духовенства. Активно посещал публичные диспуты партийцев-атеистов и священников, которые тогда устраивала советская власть (туда его водил как поводырь сын Варлам). В 1922 году в журнале "Церковная заря" выходит его статья "Голос новой церкви". Также отец Тихон преподавал в вологодской Пастырской Богословской школе. Возглавлял довольно жестокую травлю архиепископа Великоустюгского и Усть-Вымского Алексия (Бельковского) (в 1937 году умер в тюрьме). 26 января 1924 года в вологодской областной газете «Красный Север» появляется такой некролог умершему Ленину, подписанный священниками-обновленцами Тихоном Шаламовым и Иоанном Мальцевым:
"Вологодское епархиальное управление выражает глубокое гражданское горе по поводу смерти уважаемого Владимира Ильича – друга и освободителя родного народа от цепей социального рабства, невежества и нравственной дряблости. Оно скорбит о смерти того, кто вёл человечество в светлое царство международной братской солидарности, в царство труда и свободы. Да будут священны для всех народов великие социальные идеалы, одушевлявшие покойного Ильича в течение нескольких десятилетий... Его образ да будет на нашей земле живым уроком того, как надо служить своему народу и человечеству".
Свой крест червонного золота он сам разрубил топором на куски и сдал в Торгсин, чтобы прокормить семью (об этом Варлам Шаламов написал рассказ "Крест").
3 марта 1933 года Тихон Шаламов скончался и был похоронен на Введенском кладбище города Вологды. Сын его вырос безбожником и убеждённым коммунистом. симпатизантом террористов - эсеров и народовольцев. По-моему. весьма показательно. Читателю на сонове всего вышеизложенного и судить, прав ли я был или нет, когда неодобрительно отозвался об отце Тихоне.
